Лев Николаевич Толстой

LEO TOLSTOY

АННА КАРЕНИНА

Anna Karenina
Translated by Richard Pevear and Larissa Volokhonsky

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

Part Three

I

I

Сергей Иванович Кознышев хотел отдохнуть от умственной работы

Sergei Ivanovich Koznyshev wanted to rest from intellectual work

и, вместо того чтоб отправиться, по обыкновению, за границу,

and, instead of going abroad, as usual,

приехал в конце мая в деревню к брату.

went at the end of May to stay with his brother in the country.

По его убеждениям, самая лучшая жизнь была деревенская.

He was convinced that country life was the best life.

Он приехал теперь наслаждаться этою жизнию к брату.

He had now come to enjoy that life at his brother’s.

Константин Лёвин был очень рад,

Konstantin Levin was very glad,

тем более что он не ждал уже в это лето брата Николая.

the more so as he no longer expected his brother Nikolai that summer.

Но, несмотря на свою любовь и уважение к Сергею Ивановичу,

But, despite his love and respect for Sergei Ivanovich,

Константину Лёвину было в деревне неловко с братом.

Konstantin Levin felt awkward in the country with his brother.

Ему неловко, даже неприятно было видеть отношение брата к деревне.

It was awkward and even unpleasant for him to see his brother’s attitude towards the country.

Для Константина Лёвина деревня была место жизни, то есть радостей, страданий, труда;

For Konstantin Levin the country was the place of life, that is, of joy, suffering, labour;

для Сергея Ивановича деревня была, с одной стороны, отдых от труда,

for Sergei Ivanovich the country was, on the one hand, a rest from work

с другой – полезное противоядие испорченности,

and, on the other, an effective antidote to corruption,

которое он принимал с удовольствием и сознанием его пользы.

which he took with pleasure and an awareness of its effectiveness.

Для Константина Лёвина деревня была тем хороша,

For Konstantin Levin the country was good

что она представляла поприще для труда несомненно полезного;

in that it presented a field for labour that was unquestionably useful;

для Сергея Ивановича деревня была особенно хороша тем, что там можно и должно ничего не делать.

for Sergei Ivanovich the country was especially good because there one could and should do nothing.

Кроме того, и отношение Сергея Ивановича к народу несколько коробило Константина.

Besides that, Sergei Ivanovich’s attitude towards the peasantry also made Levin cringe slightly.

Сергей Иванович говорил, что он любит и знает народ,

Sergei Ivanovich said that he loved and knew the peasantry

и часто беседовал с мужиками,

and often conversed with muzhiks,

что он умел делать хорошо, не притворяясь и не ломаясь,

something he was good at doing, without pretence or affectation,

и из каждой такой беседы выводил общие данные в пользу народа и в доказательство, что знал этот народ.

and from each such conversation he deduced general data in favour of the peasantry and as proof that he knew them.

Такое отношение к народу не нравилось Константину Лёвину.

Konstantin Levin did not like such an attitude towards the peasantry.

Для Константина народ был только главный участник в общем труде,

For Konstantin the peasantry was simply the chief partner in the common labour,

и, несмотря на всё уважение и какую-то ровную любовь к мужику,

and, despite all his respect and a sort of blood-love for the muzhiks

всосанную им, как он сам говорил, вероятно с молоком бабы-кормилицы,

that he had probably sucked in, as he himself said, with the milk of his peasant nurse,

он, как участник с ним в общем деле,

he, as partner with them in the common cause,

иногда приходивший в восхищенье от силы, кротости, справедливости этих людей,

while sometimes admiring the strength, meekness and fairness of these people,

очень часто, когда в общем деле требовались другие качества,

very often, when the common cause demanded other qualities,

приходил в озлобление на народ за его беспечность, неряшливость, пьянство, ложь.

became furious with them for their carelessness, slovenliness, drunkenness and lying.

Константин Лёвин, если б у него спросили, любит ли он народ,

If Konstantin Levin had been asked whether he loved the peasantry,

решительно не знал бы, как на это ответить.

he would have been quite at a loss to answer.

Он любил и не любил народ так же, как и вообще людей.

He loved and did not love the peasantry, as he did people in general.

Разумеется, как добрый человек, он больше любил, чем не любил людей, а потому и народ.

Of course, being a good man, he tended to love people more than not to love them, and therefore the peasantry as well.

Но любить или не любить народ, как что-то особенное, он не мог,

But it was impossible for him to love or not love the peasantry as something special,

потому что не только жил с народом,

because not only did he live with them,

не только все его интересы были связаны с народом,

not only were all his interests bound up with theirs,

но он считал и самого себя частью народа,

but he considered himself part of the peasantry,

не видел в себе и народе никаких особенных качеств и недостатков

did not see any special qualities or shortcomings in himself or in them,

и не мог противопоставлять себя народу.

and could not contrast himself to them.

Кроме того, хотя он долго жил в самых близких отношениях к мужикам как хозяин и посредник,

Besides that, though he had lived for a long time in the closest relations with the muzhiks as a master and a mediator,

а главное, как советчик

and above all as an adviser

(мужики верили ему и ходили вёрст за сорок к нему советоваться),

(the muzhiks trusted him and came from twenty-five miles away for his advice),

он не имел никакого определённого суждения о народе,

he had no definite opinion of the peasantry

и на вопрос, знает ли он народ, был бы в таком же затруднении ответить, как на вопрос, любит ли он народ.

and would have had the same difficulty replying to the question whether he knew the peasantry as to the question whether he loved the peasantry.

Сказать, что он знает народ, было бы для него то же самое, что сказать, что он знает людей.

To say that he knew them would be the same for him as to say that he knew people.

Он постоянно наблюдал и узнавал всякого рода людей

He constantly observed and came to know all sorts of people,

и в том числе людей-мужиков, которых он считал хорошими и интересными людьми,

muzhik-people among them, whom he considered good and interesting people,

и беспрестанно замечал в них новые черты,

and continually noticed new traits in them,

изменял о них прежние суждения и составлял новые.

changed his previous opinions and formed new ones.

Сергей Иванович напротив.

Sergei Ivanovich did the contrary.

Точно как же, как он любил и хвалил деревенскую жизнь в противоположность той, которой он не любил,

Just as he loved and praised country life in contrast to the life he did not love,

точно так же и народ любил он в противоположность тому классу людей, которого он не любил,

so he loved the peasantry in contrast to the class of people he did not love,

и точно так же он знал народ как что-то противоположное вообще людям.

and so he knew the peasantry as something in contrast to people in general.

В его методическом уме ясно сложились определённые формы народной жизни,

In his methodical mind certain forms of peasant life acquired a clear shape,

выведенные отчасти из самой народной жизни, но преимущественно из противоположения.

deduced in part from peasant life itself, but mainly from this contrast.

Он никогда не изменял своего мнения о народе и сочувственного к нему отношения.

He never changed his opinion about the peasantry or his sympathetic attitude towards them.

В случавшихся между братьями разногласиях при суждении о народе

In the disagreements that occurred between the brothers during their discussions of the peasantry,

Сергей Иванович всегда побеждал брата именно тем,

Sergei Ivanovich always defeated his brother, precisely

что у Сергея Ивановича были определённые понятия о народе, его характере, свойствах и вкусах;

because Sergei Ivanovich had definite notions about the peasantry, their character, properties and tastes;

у Константина же Лёвина никакого определённого и неизменного понятия не было,

whereas Konstantin Levin had no definite and unchanging notions,

так что в этих спорах Константин всегда был уличаем в противоречии самому себе.

so that in these arguments Konstantin was always caught contradicting himself.

Для Сергея Ивановича меньшой брат его был славный малый, с сердцем, поставленным хорошо

For Sergei Ivanovich his younger brother was a nice fellow with a heart well placed

(как он выражался по-французски),

(as he put it in French),

но с умом хотя и довольно быстрым,

but with a mind which, though rather quick,

однако подчинённым впечатлениям минуты и потому исполненным противоречий.

was subject to momentary impressions and therefore filled with contradictions.

Со снисходительностью старшего брата он иногда объяснял ему значение вещей,

With the condescension of an older brother, he occasionally explained the meaning of things to him,

но не мог находить удовольствия спорить с ним, потому что слишком легко разбивал его.

but could find no pleasure in arguing with him, because he beat him too easily.

Константин Лёвин смотрел на брата, как на человека огромного ума и образования,

Konstantin Levin regarded his brother as a man of great intelligence and education,

благородного в самом высоком значении этого слова

noble in the highest sense of the word,

и одарённого способностью деятельности для общего блага.

and endowed with the ability to act for the common good.

Но в глубине своей души,

But, in the depths of his soul,

чем старше он становился и чем ближе узнавал своего брата,

the older he became and the more closely he got to know his brother,

тем чаще и чаще ему приходило в голову,

the more often it occurred to him

что эта способность деятельности для общего блага,

that this ability to act for the common good,

которой он чувствовал себя совершенно лишённым,

of which he felt himself completely deprived,

может быть, и не есть качество, а, напротив, недостаток чего-то

was perhaps not a virtue but, on the contrary, a lack of something

– не недостаток добрых, честных, благородных желаний и вкусов,

– not a lack of good, honest and noble desires and tastes,

но недостаток силы жизни,

but a lack of life force,

того, что называют сердцем того стремления,

of what is known as heart of that yearning

которое заставляет человека из всех бесчисленных представляющихся путей жизни выбрать один и желать этого одного.

which makes a man choose one out of all the countless paths in life presented to him and desire that one alone.

Чем больше он узнавал брата,

The more he knew his brother,

тем более замечал, что и Сергей Иванович и многие другие деятели

the more he noticed that Sergei Ivanovich and many other workers

для общего блага не сердцем были приведены к этой любви к общему благу,

for the common good had not been brought to this love of the common good by the heart,

но умом рассудили, что заниматься этим хорошо,

but had reasoned in their minds that it was good to be concerned with it

и только потому занимались этим.

and were concerned with it only because of that.

В этом предположении утвердило Лёвина ещё и то замечание,

And Levin was confirmed in this surmise by observing

что брат его нисколько не больше принимал к сердцу вопросы об общем благе и о бессмертии души,

that his brother took questions about the common good and the immortality of the soul no closer to heart

чем о шахматной партии или об остроумном устройстве новой машины.

than those about a game of chess or the clever construction of a new machine.

Кроме того, Константину Лёвину было в деревне неловко с братом ещё и оттого,

Besides that, Konstantin Levin also felt awkward in the country with his brother

что в деревне, особенно летом, Лёвин бывал постоянно занят хозяйством,

because in the country, especially during the summer, he was constantly busy with the farming,

и ему недоставало длинного летнего дня, для того чтобы переделать всё, что нужно,

and the long summer day was not long enough for him to do everything he had to do,

а Сергей Иванович отдыхал.

while Sergei Ivanovich rested.

Но, хотя он и отдыхал теперь, то есть не работал над своим сочинением,

But though he rested now, that is, did not work on his book,

он так привык к умственной деятельности,

he was so used to intellectual activity

что любил высказывать в красивой сжатой форме приходившие ему мысли

that he liked to utter in beautifully concise form the thoughts that occurred to him

и любил, чтобы было кому слушать.

and liked it when there was someone there to listen to him.

Самый же обыкновенный и естественный слушатель его был брат.

His most usual and natural listener was his brother.

И потому, несмотря на дружескую простоту их отношений,

And therefore, despite the friendly simplicity of their relations,

Константину неловко было оставлять его одного.

Konstantin felt awkward leaving him alone.

Сергей Иванович любил лечь в траву на солнце и лежать так, жарясь, и лениво болтать.

Sergei Ivanovich liked to stretch out on the grass in the sun and lie there like that, baking and lazily chatting.

– Ты не поверишь – говорил он брату, 

‘You wouldn’t believe,’ he said to his brother,

– какое для меня наслажденье эта хохлацкая лень.

‘how I love this rustic idleness.

Ни одной мысли в голове, хоть шаром покати.

There’s not a thought in my head, you could play ninepins in it.’

Но Константину Лёвину скучно было сидеть и слушать его,

But Konstantin Levin was bored sitting and listening to him,

особенно потому, что он знал, что без него возят навоз на неразлешённое поле

especially since he knew that, without him, they were carting dung to the fields that were not yet crossploughed,

и навалят бог знает как, если не посмотреть;

and would heap it up any old way if he was not watching;

и резцы в плугах не завинтят, а поснимают

and they would not screw the shares to the ploughs, but would take them off

и потом скажут, что плуги выдумка пустая и то ли дело соха Андреевна, и т. п.

and then say that iron ploughs were a worthless invention, nothing like the good old wooden plough, and so on.

– Да будет тебе ходить по жаре. – говорил ему Сергей Иванович.

‘Enough walking about in the heat for you,’ Sergei Ivanovich would say to him.

– Нет, мне только на минутку забежать в контору, – говорил Лёвин и убегал в поле.

‘No, I’ll just run over to the office for a minute,’ Levin would say, and dash off to the fields.

II

II

В первых числах июня случилось,

In the first days of June it so happened

что няня и экономка Агафья Михайловна понесла в подвал баночку с только что посоленными ею грибками,

that the nurse and housekeeper Agafya Mikhailovna, while carrying a jar of freshly pickled mushrooms to the cellar,

поскользнулась, упала и свихнула руку в кисти.

slipped, fell, and dislocated her wrist.

Приехал молодой болтливый, только что кончивший курс студент, земский врач.

The district doctor came, a talkative young man who had just finished his studies.

Он осмотрел руку, сказал, что она не вывихнута, наложил компрессы

He examined the wrist, said it was not dislocated, applied compresses

и, оставшись обедать, видимо наслаждался беседой со знаменитым Сергеем Ивановичем Кознышевым

and, having stayed for dinner, obviously enjoyed conversing with the famous Sergei Ivanovich Koznyshev,

и рассказывал ему, чтобы выказать свой просвещённый взгляд на вещи, все уездные сплетни,

and to show his enlightened view of things, told him all the local gossip,

жалуясь на дурное положение земского дела.

complaining about the bad state of zemstvo affairs.

Сергей Иванович внимательно слушал, расспрашивал

Sergei Ivanovich listened attentively, asked questions

и, возбуждаемый новым слушателем, разговорился и высказал несколько метких и веских замечаний,

and, excited to have a new listener, talked a lot and produced several apt and weighty observations,

почтительно оценённых молодым доктором,

respectfully appreciated by the young doctor,

и пришёл в своё, знакомое брату, оживлённое состояние духа,

and recovered the animated state of mind, so familiar to his brother,

в которое он обыкновенно приходил после блестящего и оживлённого разговора.

to which he was usually brought by a brilliant and lively conversation.

После отъезда доктора Сергей Иванович пожелал ехать с удочкой на реку.

After the doctor’s departure, Sergei Ivanovich expressed a wish to go to the river with a fishing rod.

Он любил удить рыбу и как будто гордился тем, что может любить такое глупое занятие.

He liked fishing and seemed to take pride in being able to like such a stupid occupation.

Константин Лёвин, которому нужно было на пахоту и на луга,

Konstantin Levin, who had to go to the ploughing and the meadows,

вызвался довезти брата – в кабриолете.

volunteered to take his brother in the cabriolet.

Было то время года, перевал лета,

It was that time of year, the turning point of summer,

когда урожай нынешнего года уже определился,

when the harvest of the current year is assured,

когда начинаются заботы о посеве будущего года и подошли покосы,

when concerns about the sowing for the year to come begin and the mowing is at hand,

когда рожь вся выколосилась

when the rye has all come into ear

и, серо-зелёная, не налитым, ещё лёгким колосом волнуется по ветру,

and its grey-green, unswollen, still light ears sway in the wind,

когда зелёные овсы, с раскиданными по ним кустами жёлтой травы,

when green oats, with clumps of yellow grass scattered among them,

неровно выкидываются по поздним посевам,

thrust themselves unevenly amidst the late-sown crops,

когда ранняя гречиха уже лопушится, скрывая землю,

when the early buckwheat is already bushing out, covering the ground,

когда убитые в камень скотиной пары с оставленными дорогами, которые не берёт соха, вспаханы до половины;

when the fallow fields are half ploughed, leaving the cattle paths beaten down hard as stone, which the plough could not break up;

когда присохшие вывезенные кучи навоза пахнут по зарям вместе с медовыми травами,

when crusted-over heaps of dung give off their smell at dawn and sunset together with the honeyed grasses,

и на низах, ожидая косы, стоят сплошным морем бережёные луга

and in the bottoms, awaiting the scythe, the intact meadows stand in an unbroken sea,

с чернеющимися кучами стеблей выполонного щавельника.

with blackening piles of weeded sorrel stalks here and there.

Было то время, когда в сельской работе наступает короткая передышка

It was that time when a short break comes in the farm work,

пред началом ежегодно повторяющейся и ежегодно вызывающей все силы народа уборки.

before the beginning of the harvest, annually repeated and annually calling on all the strength of the peasantry.

Урожай был прекрасный, 

The crops were excellent,

– и стояли ясные, жаркие летние дни с росистыми короткими ночами.

and clear, hot summer days set in, with short, dewy nights.

Братья должны были проехать через лес, чтобы ехать к лугам.

The brothers had to pass through a wood in order to reach the meadows.

Сергей Иванович любовался всё время красотою заглохшего от листвы леса,

Sergei Ivanovich kept admiring the beauty of the wood overgrown with leaves,

указывая брату то на тёмную с тенистой стороны, пестреющую жёлтыми прилистниками, готовящуюся к цвету старую липу,

pointing out to his brother now an old linden, dark on its shady side, rippling with yellow stipules and ready to flower,

то на изумрудом блестящие молодые побеги дерев нынешнего года.

now the brilliant emerald of that year’s young shoots on the trees.

Константин Лёвин не любил говорить и слушать про красоту природы.

Konstantin Levin did not like talking or hearing about the beauty of nature.

Слова снимали для него красоту с того, что он видел.

For him words took away the beauty of what he saw.

Он поддакивал брату, но невольно стал думать о другом.

He agreed with his brother, but involuntarily began thinking of other things.

Когда они проехали лес,

When they reached the other side of the wood,

всё внимание его поглотилось видом парового поля на бугре,

all his attention was absorbed by the sight of a fallow field on a hillock,

где желтеющего травой, где обитого и изрезанного клетками,

in some places yellow with grass, in others trodden down and cut criss-cross

где сваленного кучами, а где и вспаханного.

or dotted with heaps, or even ploughed under.

По полю ехали вереницей телеги.

A file of carts moved across the field.

Лёвин сосчитал телеги, остался довольным тем, что вывезется всё, что нужно,

Levin counted the carts and was pleased that they were bringing out all that was necessary,

и мысли его перешли при виде лугов на вопрос о покосе.

and at the sight of the meadows his thoughts turned to the mowing.

Он всегда испытывал что-то особенно забирающее за живое в уборке сена.

He always experienced something that especially touched him to the quick during the haymaking.

Подъехав к лугу, Лёвин остановил лошадь.

Driving up to the meadow, Levin stopped the horse.

Утренняя роса ещё оставалась внизу на густом подседе травы,

The morning dew lingered below in the thick undergrowth of the grass,

и Сергей Иванович, чтобы не мочить ноги,

and Sergei Ivanovich, to avoid getting his feet wet,

попросил довезти себя по лугу в кабриолете до того ракитового куста, у которого брались окуни.

asked to be taken across the meadow in the cabriolet, to that willow bush where the perch took the bait so well.

Как ни жалко было Константину Лёвину мять свою траву, он въехал в луг.

Sorry as Konstantin Levin was to crush his grass, he drove into the meadow.

Высокая трава мягко обвивалась около колёс и ног лошади,

The tall grass softly twined around the wheels and the horse’s legs,

оставляя свои семена на мокрых спицах и ступицах.

leaving its seeds on the wet spokes and hubs.

Брат сел под кустом, разобрав удочки,

His brother sat down under the bush, sorting his fishing rods,

а Лёвин отвёл лошадь, привязал её и вошёл в недвижимое ветром огромное серо-зелёное море луга.

while Levin led the horse away, tied it up, and went into the enormous grey-green sea of the meadow, unstirred by the wind.

Шелковистая с выспевающими семенами трава была почти по пояс на заливном месте.

The silky grass with its ripening seeds reached his waist in the places flooded in spring.

Перейдя луг поперёк, Константин Лёвин вышел на дорогу

Cutting across the meadow, Konstantin Levin came out on the road

и встретил старика с опухшим глазом, нёсшего роёвню с пчёлами.

and met an old man with a swollen eye, carrying a hive of bees.

– Что? или поймал, Фомич? – спросил он.

‘Did you catch it, Fomich?’ he asked.

– Какое поймал, Константин Митрич!

‘Catch it, Konstantin Dmitrich!

Только бы своих уберечь.

I’ll be happy to keep the one I have.

Ушёл вот второй раз другак…

It’s the second time a swarm got away …

Спасибо, ребята доскакали.

Thanks be, the boys rode after it.

У вас пашут.

Yours are ploughing.

Отпрягли лошадь, доскакали.

They unhitched a horse and rode after it…’

– Ну, что скажешь, Фомич, – косить или подождать?

‘Well, what do you say, Fomich – shall we mow or wait?’

– Да что ж! По-нашему, до Петрова дня подождать.

‘There, now! We’d say wait till St Peter’s.[1]

А вы раньше всегда косите.

But you always mow earlier.

Что ж, бог даст травы добрые.

Why not? The grass is fine, thank God.

Скотине простор будет.

The cattle will have plenty.’

– А погода, как думаешь?

‘And the weather, what do you think?’

– Дело божье. Может, и погода будет.

‘That’s God’s doing. Maybe the weather’ll hold.’

Лёвин подошёл к брату.

Levin went back to his brother.

Ничего не ловилось,

He had caught nothing,

но Сергей Иванович не скучал и казался в самом весёлом расположении духа.

but Sergei Ivanovich was not bored and seemed in the most cheerful spirits.

Лёвин видел, что, раззадоренный разговором с доктором, он хотел поговорить.

Levin saw that he had been stirred by the conversation with the doctor and wanted to talk.

Лёвину же, напротив, хотелось скорее домой,

Levin, on the contrary, wanted to get home quickly,

чтобы распорядиться о вызове косцов к завтрему

to arrange for mowers to be called in by tomorrow

и решить сомнение насчёт покоса, которое сильно занимало его.

and resolve the doubt concerning the mowing, which greatly preoccupied him.

– Что ж, поедем, – сказал он.

‘Let’s go then,’ he said.

– Куда ж торопиться? Посидим.

‘What’s the hurry? Let’s sit here.

Как ты измок, однако!

How soaked you are, though!

Хоть не ловится, но хорошо.

I’m not catching anything, but it’s nice here.

Всякая охота тем хороша, что имеешь дело с природой.

Any hunting is good in that you have to do with nature.

Ну что за прелесть эта стальная вода! – сказал он. 

This steely water is so lovely!’ he said.

– Эти берега луговые, – продолжал он, 

‘Those meadows along the bank,’ he went on,

– всегда напоминают мне загадку, – знаешь?

‘always remind me of a riddle – do you know it?

Трава говорит воде:

The grass says to the water:

– а мы пошатаемся, пошатаемся.

we’ll sway and sway.’

– Я не знаю этой загадки, – уныло отвечал Лёвин.

‘I don’t know that riddle,’ Levin replied glumly.

III

III

– А знаешь, я о тебе думал, – сказал Сергей Иванович. 

‘You know, I’ve been thinking about you,’ said Sergei Ivanovich.

– Это ни на что не похоже, что у вас делается в уезде,

‘What’s happening in your district is unheard-of,

как мне порассказал этот доктор;

from what this doctor tells me

он очень неглупый малый.

– he’s quite an intelligent fellow.

И я тебе говорил и говорю:

I’ve said to you before and I’ll say it again:

– нехорошо, что ты не ездишь на собрания и вообще устранился от земского дела.

it’s not good that you don’t go to the meetings and have generally withdrawn from zemstvo affairs.

Если порядочные люди будут удаляться, разумеется, всё пойдёт бог знает как.

Of course, if decent people start withdrawing, God knows how things will go.

Деньги мы платим, они идут на жалованье,

We pay money, it goes to pay salaries,

а нет ни школ, ни фельдшеров, ни повивальных бабок, ни аптек, ничего нет.

and there are no schools, no medical aid, no midwives, no dispensaries, nothing.’

– Ведь я пробовал, – тихо и неохотно отвечал Лёвин, 

‘But I tried,’ Levin answered softly and reluctantly,

– не могу! ну что ж делать!

‘I just can’t! There’s no help for it!’

– Да чего ты не можешь?

‘Why can’t you?

Я, признаюсь, не понимаю.

I confess, I don’t understand.

Равнодушия, неуменья я не допускаю; неужели просто лень?

Indifference, inability, I don’t accept; can it be simple laziness?’

– Ни то, ни другое, ни третье.

‘Neither the one, nor the other, nor the third.

Я пробовал и вижу, что ничего не могу сделать, – сказал Лёвин.

I tried and I see that I can’t do anything,’ said Levin.

Он мало вникал в то, что говорил брат.

He hardly entered into what his brother was saying.

Вглядываясь за реку на пашню, он различал что-то чёрное,

Peering across the river at the ploughed field, he made out something black,

но не разобрать, лошадь это или приказчик верхом.

but could not tell whether it was a horse or the mounted steward.

– Отчего же ты не можешь ничего сделать?

‘Why can’t you do anything?

Ты сделал попытку, и не удалось по-твоему, и ты покоряешься.

You made an attempt, it didn’t succeed as you wanted, and you gave up.

Как не иметь самолюбия?

Where’s your self-esteem?’

– Самолюбия, – сказал Лёвин, задетый за живое словами брата, 

‘Self-esteem,’ said Levin, cut to the quick by his brother’s words,

– я не понимаю.

‘is something I do not understand.

Когда бы в университете мне сказали,

If I had been told at the university

что другие понимают интегральное вычисление, а я не понимаю, 

that others understood integral calculus and I did not

– тут самолюбие.

– there you have self-esteem.

Но тут надо быть убеждённым прежде,

But here one should first be convinced

что нужно иметь известные способности для этих дел

that one needs to have a certain ability in these matters

и, главное, в том, что все эти дела важны очень.

and, chiefly, that they are all very important.’

– Так что ж! разве это не важно? – сказал Сергей Иванович,

‘And what, then? Aren’t they important?’ said Sergei Ivanovich,

задетый за живое и тем, что брат его находил неважным то, что его занимало,

also cut to the quick that his brother should find what interested him unimportant,

и в особенности тем, что он, очевидно, почти не слушал его.

and especially that he was obviously hardly listening to him.

– Мне не кажется важным,

‘It doesn’t seem important to me,

не забирает меня, что ты хочешь?.. – отвечал Лёвин,

I’m not taken with it, what do you want?…’ answered Levin,

разобрав, что то, что видел, был приказчик

having made out that what he saw was the steward,

и что приказчик, вероятно, спустил мужиков с пахоты.

and that the steward had probably allowed the muzhiks to quit ploughing.

Они перевёртывали сохи.

They were turning their ploughs over.

«Неужели уже отпахали?» – подумал он.

‘Can it be they’re already done ploughing?’ he thought.

– Ну, послушай, однако, – нахмурив своё красивое умное лицо, сказал старший брат, 

‘But listen,’ the elder brother said, his handsome, intelligent face scowling,

– есть границы всему.

‘there are limits to everything.

Это очень хорошо быть чудаком и искренним человеком и не любить фальшь, 

It’s all very well to be an eccentric and to be sincere and to dislike falseness

– я всё это знаю;

–I know all that;

но ведь то, что ты говоришь, или не имеет смысла, или имеет очень дурной смысл.

but what you’re saying either has no meaning or has a very bad meaning.

Как ты находишь неважным, что тот народ, который ты любишь, как ты уверяешь…

When you find it unimportant that the peasantry, whom you love, as you assure me …’

«Я никогда не уверял», – подумал Константин Лёвин.

‘I never assured him,’ thought Konstantin Levin.

– …мрёт без помощи?

‘… dies without help?

Грубые бабки замаривают детей,

Crude midwives kill off babies,

и народ коснеет в невежестве и остаётся во власти всякого писаря,

and the peasantry rot in ignorance and remain in the power of every scrivener,

а тебе дано в руки средство помочь этому,

and you are given the means to help them,

и ты не помогаешь, потому что, по-твоему, это не важно.

but you don’t help them, because in your opinion it’s not important.’

И Сергей Иванович поставил ему дилемму:

And Sergei Ivanovich confronted him with a dilemma:

– или ты так неразвит, что не можешь видеть всего, что можешь сделать,

‘Either you’re so undeveloped that you cannot see all that you could do,

или ты не хочешь поступиться своим спокойствием, тщеславием, я не знаю чем, чтоб это сделать.

or you cannot give up your peace, your vanity, whatever, in order to do it.’

Константин Лёвин чувствовал,

Konstantin Levin felt

что ему остаётся только покориться или признаться в недостатке любви к общему делу.

that it only remained for him to submit or to confess to a lack of love for the common cause.

И это его оскорбило и огорчило.

And this offended and upset him.

– И то и другое, – сказал он решительно. 

‘Both the one and the other,’ he said resolutely.

– Я не вижу, чтобы можно было…

‘I don’t see how it’s possible…’

– Как? Нельзя, хорошо разместив деньги, дать врачебную помощь?

‘What? Impossible to give medical help, if money is placed in the right way?’

– Нельзя, как мне кажется…

‘Impossible, it seems to me …

На четыре тысячи квадратных вёрст нашего уезда,

In our district, with its three thousand square miles,

с нашими зажорами, метелями, рабочею порой,

with our slush, blizzards, seasonal field work,

я не вижу возможности давать повсеместно врачебную помощь.

I see no possibility of providing medical help everywhere.

Да и вообще не верю в медицину.

Besides, I generally don’t believe in medicine.’

– Ну, позволь; это несправедливо…

‘Well, excuse me, but that’s not fair …

Я тебе тысячи примеров назову…

I can give you a thousand examples …

Ну, а школы?

Well, and schools?’

– Зачем школы?

‘Why schools?’

– Что ты говоришь?

‘What are you saying?

Разве может быть сомнение в пользе образования?

Can there be any doubt of the usefulness of education?

Если оно хорошо для тебя, то и для всякого.

If it’s good for you, it’s good for everyone.’

Константин Лёвин чувствовал себя нравственно припёртым к стене

Konstantin Levin felt himself morally driven into a corner

и потому разгорячился и высказал невольно главную причину своего равнодушия к общему делу.

and therefore got excited and involuntarily let out the main reason for his indifference to the common cause.

– Может быть, всё это хорошо;

‘Maybe all that is good,

но мне-то зачем заботиться об учреждении пунктов медицинских, которыми я никогда не пользуюсь,

but why should I worry about setting up medical centres that I’ll never use

и школ, куда я своих детей не буду посылать,

and schools that I won’t send my children to,

куда и крестьяне не хотят посылать детей,

that the peasants don’t want to send their children to either,

и я ещё не твёрдо верю, что нужно их посылать? – сказал он.

and that I have no firm belief that they ought to send them to?’ he said.

Сергея Ивановича на минуту удивило это неожиданное воззрение на дело;

Sergei Ivanovich was momentarily surprised by this unexpected view of things,

но он тотчас составил новый план атаки.

but he at once devised a new plan of attack.

Он помолчал, вынул одну удочку,

He paused, raised one rod,

перекинул и, улыбаясь, обратился к брату.

dropped the line in again, and turned to his brother with a smile.

– Ну, позволь… Во-первых, пункт медицинский понадобился.

‘Well, excuse me … First, there’s a need for medical centres.

Вот мы для Агафьи Михайловны послали за земским доктором.

Here we just summoned the district doctor for Agafya Mikhailovna.’

– Ну, я думаю, что рука останется кривою.

‘Well, I think her arm will stay crooked.’

– Это ещё вопрос…

‘That’s still a question …

Потом грамотный мужик, работник тебе же нужнее и дороже.

And then, a literate muzhik or worker is more needful and valuable to you.’

– Нет, у кого хочешь спроси, – решительно отвечал Константин Лёвин, 

‘No, ask anybody you like,’ Konstantin Levin replied resolutely,

– грамотный как работник гораздо хуже.

‘a literate peasant is much worse as a worker.

И дороги починить нельзя;

And the roads can’t be repaired,

а мосты как поставят, так и украдут.

and bridges are no sooner put up than they steal them.’

– Впрочем, – нахмурившись, сказал Сергей Иванович, не любивший противоречий

‘However,’ said the frowning Sergei Ivanovich, who did not like contradictions,

и в особенности таких, которые беспрестанно перескакивали с одного на другое

especially the sort that kept jumping from one thing to another

и без всякой связи вводили новые доводы,

and introduced new arguments without any connection,

так что нельзя было знать, на что отвечать, 

so that it was impossible to know which to answer,

– впрочем, не в том дело.

‘however, that’s not the point.

Позволь. Признаёшь ли ты, что образование есть благо для народа?

Excuse me. Do you acknowledge that education is good for the peasantry?’

– Признаю, – сказал Лёвин нечаянно

‘I do,’ Levin said inadvertently,

и тотчас же подумал, что он сказал не то, что думает.

and immediately thought that he had not said what he thought.

Он чувствовал, что, если он признáет это,

He sensed that, once he acknowledged that,

ему будет доказано, что он говорит пустяки, не имеющие никакого смысла.

it would be proved to him that he was speaking rubbish that did not make any sense.

Как это будет ему доказано, он не знал,

How it would be proved to him he did not know,

но знал, что это, несомненно, логически будет ему доказано,

but he knew that it would doubtless be proved to him logically,

и он ждал этого доказательства.

and he waited for this proof.

Довод вышел гораздо проще, чем того ожидал Константин Лёвин.

The argument turned out to be much simpler than he expected.

– Если ты признаёшь это благом, – сказал Сергей Иванович, 

‘If you acknowledge it as a good,’ said Sergei Ivanovich,

– то ты, как честный человек, не можешь не любить и не сочувствовать такому делу

‘then, being an honest man, you can’t help liking and sympathizing with such a cause

и потому не желать работать для него.

and therefore working for it.’

– Но я ещё не признаю этого дела хорошим, – покраснев, сказал Константин Лёвин.

‘But I have not yet acknowledged it as a good,’ said Konstantin Levin, blushing.

– Как? Да ты сейчас сказал…

‘How’s that? You just said …’

– То есть я не признаю его ни хорошим, ни возможным.

‘That is, I do not acknowledge it either as good or as possible.’

– Этого ты не можешь знать, не сделав усилий.

‘You can’t know that without having tried.’

– Ну, положим, – сказал Лёвин, хотя вовсе не полагал этого, 

‘Well, suppose,’ said Levin, though he did not suppose it at all,

– положим что это так;

‘suppose it’s so;

но я всё-таки не вижу, для чего я буду об этом заботиться.

but all the same I don’t see why I should worry about it.’

– То есть как?

‘How do you mean?’

Нет, уж если мы разговорились,

‘No, since we’re talking,

то объясни мне с философской точки зрения, – сказал Лёвин.

explain it to me from a philosophical point of view,’ said Levin.

– Я не понимаю, к чему тут философия, – сказал Сергей Иванович,

‘I don’t understand what philosophy has got to do with it,’ said Sergei Ivanovich,

как показалось Лёвину, таким тоном,

in such a tone, it seemed to Levin,

как будто он не признавал права брата рассуждать о философии.

as if he did not recognize his brother’s right to discuss philosophy.

И это раздражило Лёвина.

And that vexed Levin.

– Вот к чему! – горячась, заговорил он. 

‘It’s got this to do with it!’ he began hotly.

– Я думаю, что двигатель всех наших действий есть всё-таки личное счастье.

‘I think that the motive force of all our actions is, after all, personal happiness.

Теперь в земских учреждениях я, как дворянин, не вижу ничего, что бы содействовало моему благосостоянию.

In our present-day zemstvo institutions I, as a nobleman, see nothing that contributes to my well-being.

Дороги – не лучше и не могут быть лучше;

The roads are no better and cannot be better;

лошади мои везут меня и по дурным.

my horses carry me over the bad ones as well.

Доктора и пункта мне не нужно, мировой судья мне не нужен, 

I have no need of doctors and centres, I have no need of any justice of the peace

– я никогда не обращаюсь к нему и не обращусь.

– I’ve never turned to one and never will.

Школы мне не только не нужны, но даже вредны, как я тебе говорил.

Schools I not only do not need but also find harmful, as I told you.

Для меня земские учреждения просто повинность платить восемнадцать копеек с десятины,

For me the zemstvo institutions are simply an obligation to pay six kopecks an acre,

ездить в город, ночевать с клопами и слушать всякий вздор и гадости,

go to town, sleep with bedbugs, and listen to all sorts of nonsense and vileness,

а личный интерес меня не побуждает.

and personal interest does not move me to do that.’

– Позволь, – перебил с улыбкой Сергей Иванович, 

‘Excuse me,’ Sergei Ivanovich interrupted with a smile,

– личный интерес не побуждал нас работать для освобождения крестьян, а мы работали.

‘but personal interest did not move us to work for the emancipation of the serfs, and yet we did.’

– Нет! – всё более горячась, перебил Константин. 

‘No!’ Konstantin interrupted, growing more heated.

– Освобождение крестьян было другое дело.

‘The emancipation of the serfs was a different matter.

Тут был личный интерес.

There was a personal interest.

Хотелось сбросить с себя это ярмо, которое давило нас, всех хороших людей.

We wanted to throw off the yoke that oppressed us and all good people.

Но быть гласным, рассуждать о том, сколько золотарей нужно

But to be a council member,[2] arguing about how many privy cleaners are needed

и как трубы провести в городе, где я не живу;

and how the sewer pipes should be installed in a town I don’t live in;

быть присяжным и судить мужика, укравшего ветчину,

to be a juror and judge a muzhik who has stolen a ham,

и шесть часов слушать всякий вздор, который мелют защитники и прокуроры,

and listen for six hours to defence lawyers and prosecutors pouring out all sorts of drivel,

и как председатель спрашивает у моего старика Алёшки-дурачка:

and hear the foreman of the jury ask my old Alyoshka-the-fool:

– «Признаёте ли вы, господин подсудимый, факт похищения ветчины?» – «Ась?»

"Mister defendant, do you acknowledge the fact of the stolen ham?""Wha?"‘

Константин Лёвин уже отвлёкся,

Konstantin Levin was already side-tracked,

стал представлять председателя и Алёшку-дурачка;

impersonating the foreman of the jury and Alyoshka-the-fool;

ему казалось, что это всё идёт к делу.

it seemed to him that it was all to the point.

Но Сергей Иванович пожал плечами.

But Sergei Ivanovich shrugged his shoulders.

– Ну, так что ты хочешь сказать?

‘Well, what do you mean to say?’

– Я только хочу сказать, что те права, которые меня… мой интерес затрагивают, я буду всегда защищать всеми силами;

‘I only mean to say that I will always defend with all my might those rights that I. .. that touch on my interests.

что когда у нас, у студентов, делали обыск и читали наши письма жандармы,

When the gendarmes searched us as students and read our letters,

я готов всеми силами защищать эти права,

I was ready to defend those rights with all my might,

защищать мои права образования, свободы.

to defend my rights to education, to freedom.

Я понимаю военную повинность,

I understand military service,

которая затрогивает судьбу моих детей, братьев и меня самого;

which touches the future of my children, my brothers and myself.

я готов обсуждать то, что меня касается;

I’m ready to discuss anything that concerns me.

но судить, куда распределить сорок тысяч земских денег, или Алёшу-дурачка судить, 

But to decide how to dispose of forty thousand in zemstvo funds, or to judge Alyoshka-the-fool

– я не понимаю и не могу.

– that I do not understand and cannot do.’

Константин Лёвин говорил так, как будто прорвало плотину его слов.

Konstantin Levin spoke as if his words had burst their dam.

Сергей Иванович улыбнулся.

Sergei Ivanovich smiled.

– А завтра ты будешь судиться:

‘And if you were brought to trial tomorrow,

– что же, тебе приятнее было бы, чтобы тебя судили в старой уголовной палате?

do you mean you’d rather be tried by the old criminal courts?’[3]

– Я не буду судиться.

‘I won’t be brought to trial.

Я никого не зарежу, и мне этого не нужно.

I’m not going to kill anybody, and I have no need of all that.

Ну уж! – продолжал он, опять перескакивая к совершенно нейдущему к делу, 

Really!’ he went on, again skipping to something completely inappropriate,

– наши учреждения и всё это

‘our zemstvo institutions and all that

– похоже на берёзки, которые мы натыкали, как в троицын день,

– it’s like the birches we stick up on the day of the Trinity,[4]

для того чтобы было похоже на лес, который сам вырос в Европе,

so that it looks like the forest that grew up by itself in Europe,

и не могу я от души поливать и верить в эти берёзки!

and I can’t put my heart into watering and believing in those birches!’

Сергей Иванович пожал только плечами,

Sergei Ivanovich merely shrugged his shoulders,

выражая этим жестом удивление тому, откуда теперь явились в их споре эти берёзки,

expressing by this gesture his surprise at the appearance out of nowhere of these birches in their discussion,

хотя он тотчас же понял то, что хотел сказать этим его брат.

though he immediately understood what his brother meant to say by it.

– Позволь, ведь этак нельзя рассуждать, – заметил он.

‘Excuse me, but one cannot argue that way,’ he observed.

Но Константину Лёвину хотелось оправдаться в том недостатке, который он знал за собой,

But Konstantin Levin wanted to vindicate himself in this shortcoming which he knew he had,

в равнодушии к общему благу,

in his indifference to the common good,

и он продолжал.

and he went on.

– Я думаю, – сказал Константин, 

‘I think,’ said Konstantin,

– что никакая деятельность не может быть прочна, 

‘that no activity can be solid

– если она не имеет основы в личном интересе.

unless it’s based on personal interest.

Это общая истина, философская, – сказал он,

That is a general truth, a philosophical one,’ he said,

с решительностью повторяя слово философская,

resolutely repeating the word ‘philosophical’,

как будто желая показать, что он тоже имеет право, как и всякий, говорить о философии.

as if wishing to show that he, too, had the right, like anyone else, to speak of philosophy.

Сергей Иванович ещё раз улыбнулся.

Sergei Ivanovich smiled once more.

«И у него там тоже какая-то своя философия есть на службу своих наклонностей», – подумал он.

‘And he, too, has some sort of philosophy of his own to serve his inclinations,’ he thought.

– Ну, уж о философии ты оставь, – сказал он. 

‘Well, you should leave philosophy alone,’ he said.

– Главная задача философии всех веков состоит именно в том,

‘The chief task of philosophy in all ages has consisted precisely

чтобы найти ту необходимую связь, которая существует между личным интересом и общим.

in finding the connection that necessarily exists between personal and common interests.

Но это не к делу, а к делу то, что мне только нужно поправить твоё сравнение.

But that is not the point, the point is that I must correct your comparison.

Берёзки не натыканы, а которые посажены, которые посеяны,

The birches are not stuck in, they are planted or seeded,

и с ними надо обращаться осторожнее.

and they ought to be carefully tended.

Только те народы имеют будущность, только те народы можно назвать историческими,

Only those nations have a future, only those nations can be called historical,

которые имеют чутьё к тому, что важно и значительно в их учреждениях, и дорожат ими.

that have a sense of what is important and significant in their institutions, and value them.’

И Сергей Иванович перенёс вопрос в область философски-историческую,

And Sergei Ivanovich transferred the question to the philosophical-historical realm,

недоступную для Константина Лёвина,

inaccessible to Konstantin Levin,

и показал ему всю несправедливость его взгляда.

and showed him all the incorrectness of his view.

– Что же касается до того, что тебе это не нравится,

‘As regards your not liking it,

то, извини меня, – это наша русская лень и барство,

forgive me, but that is our Russian laziness and grand manner,

а я уверен, что у тебя это временное заблуждение, и пройдёт.

and I’m sure that with you it’s a temporary error and will pass.’

Константин молчал.

Konstantin was silent.

Он чувствовал, что он разбит со всех сторон,

He felt himself roundly beaten,

но он чувствовал вместе с тем,

but together with that he felt

что то, что он хотел сказать, было не понято его братом.

that his brother had not understood what he had wanted to say.

Он не знал только, почему это было не понято:

Only he did not know why he had not understood:

– потому ли, что он не умел сказать ясно то, что хотел,

whether it was because he had not been able to say clearly what he meant,

потому ли, что брат не хотел, или потому, что не мог его понять.

or because his brother had been unwilling or unable to understand him.

Но он не стал углубляться в эти мысли

But he did not go deeper into these thoughts

и, не возражая брату, задумался о совершенно другом, личном своём деле.

and, without objecting to his brother, began thinking about a completely different matter, a personal one for him.

– Ну, однако, поедем.

Сергей Иванович замотал последнюю удочку,

Sergei Ivanovich reeled in the last line,

Константин отвязал лошадь, и они поехали.

Konstantin untied the horse, and they drove off.

IV

IV

Личное дело, занимавшее Лёвина во время разговора его с братом, было следующее:

The personal matter that had occupied Levin during his conversation with his brother was the following:

– в прошлом году, приехав однажды на покос и рассердившись на приказчика,

once last year, coming to the mowing and getting angry with the steward,

Лёвин употребил своё средство успокоения

Levin had used his remedy for calming down

– взял у мужика косу и стал косить.

– he had taken a scythe from a muzhik and begun mowing.

Работа эта так понравилась ему,

He had liked the work so much

что он несколько раз принимался косить;

that he had taken to mowing several more times;

выкосил весь луг пред домом

he had mowed the whole meadow in front of the house,

и нынешний год с самой весны составил себе план

and since the spring of that year he had made a plan for himself

– косить с мужиками целые дни.

– to spend whole days mowing with the muzhiks.

Со времени приезда брата он был в раздумье: – косить или нет?

Since his brother’s arrival, he had been pondering: to mow or not?

Ему совестно было оставлять брата одного по целым дням,

He was ashamed to leave his brother alone for whole days,

и он боялся, чтобы брат не посмеялся над ним за это.

and he feared that his brother would laugh at him for it.

Но, пройдясь по лугу, вспомнив впечатления косьбы,

But having walked through the meadow, recalling his impressions of mowing,

он уже почти решил, что будет косить.

he was now almost decided that he would mow.

После же раздражительного разговора с братом он опять вспомнил это намерение.

And after the vexing conversation with his brother, he again recalled this intention.

«Нужно физическое движенье,

‘I need physical movement,

а то мой характер решительно портится», 

otherwise my character definitely deteriorates,’

– подумал он и решился косить,

he thought, and he decided to mow

как ни неловко это будет ему перед братом и народом.

no matter how awkward it was in front of his brother and the peasants.

С вечера Константин Лёвин пошёл в контору, сделал распоряжение о работах

In the evening Konstantin Levin went to the office, gave orders about the work,

и послал по деревням вызвать на завтра косцов,

and sent to the villages to summon mowers for tomorrow

с тем чтобы косить Калиновый луг, самый большой и лучший.

to mow the Viburnum Meadow, the biggest and best.

– Да мою косу пошлите, пожалуйста, к Титу,

‘And please send my scythe to Titus

чтоб он отбил и вынес завтра;

to be sharpened and brought along tomorrow

я, может быть, буду сам косить тоже, – сказал он, стараясь не конфузиться.

– perhaps I’ll do some mowing myself,’ he said, trying not to be embarrassed.

Приказчик улыбнулся и сказал:

The steward smiled and said:

– Слушаю-с.

‘Yes, sir.’

Вечером за чаем Лёвин сказал и брату.

That evening over tea Levin told his brother as well.

– Кажется, погода установилась, – сказал он. 

‘The weather seems to have settled,’ he said.

– Завтра я начинаю косить.

‘Tomorrow I’ll start mowing.’

– Я очень люблю эту работу, – сказал Сергей Иванович.

‘I like that work very much,’ said Sergei Ivanovich.

– Я ужасно люблю.

‘I like it terribly.

Я сам косил иногда с мужиками и завтра хочу целый день косить.

I’ve mowed with the muzhiks occasionally, and tomorrow I intend to mow the whole day.’

Сергей Иванович поднял голову и с любопытством посмотрел на брата.

Sergei Ivanovich raised his head and looked at his brother with curiosity.

– То есть как? Наравне с мужиками, целый день?

‘How do you mean? On a par with the muzhiks, the whole day?’

– Да, это очень приятно, – сказал Лёвин.

‘Yes, it’s very satisfying,’ said Levin.

– Это прекрасно, как физическое упражнение,

‘It’s wonderful as physical exercise,

только едва ли ты можешь это выдержать, 

only you’ll hardly be able to hold out,’

– без всякой насмешки сказал Сергей Иванович.

Sergei Ivanovich said without any mockery.

– Я пробовал. Сначала тяжело, потом втягиваешься.

‘I’ve tried it. It’s hard at first, but then you get into the rhythm.

Я думаю, что не отстану…

I don’t think I’ll lag behind …’

– Вот как! Но скажи, как мужики смотрят на это?

‘Really! But tell me, how do the muzhiks look at it?

Должно быть, посмеиваются, что чудит барин.

They must be chuckling over the master’s whimsies.’

– Нет, не думаю;

‘No, I don’t think so;

но это такая вместе и весёлая и трудная работа, что некогда думать.

but it’s such cheerful and at the same time such hard work, that one has no time to think.’

– Но как же ты обедать с ними будешь?

‘But how are you going to have dinner with them?

Туда лафиту тебе прислать и индюшку жареную уж неловко.

It’s a bit awkward to send Lafite[5] and roast turkey to you out there.’

– Нет, я только в одно время с их отдыхом приеду домой.

‘No, I’ll just come home when they take their break.’

На другое утро Константин Лёвин встал раньше обыкновенного,

The next morning Konstantin Levin got up earlier than usual,

но хозяйственные распоряжения задержали его,

but tasks on the estate detained him

и когда он приехал на покос,

and when he came to the mowing,

косцы шли уже по второму ряду.

the mowers had already started the second swath.

Ещё с горы открылась ему под горою тенистая, уже скошенная часть луга,

From the top of the hill there opened out before him, at its foot, the shady, already mowed part of the meadow,

с сереющими рядами и чёрными кучками кафтанов,

with greying rows and black heaps of caftans,

снятых косцами на том месте, откуда они зашли первый ряд.

which the mowers had taken off where they started their first swath.

По мере того как он подъезжал,

As he rode nearer,

ему открывались шедшие друг за другом растянутою вереницей и различно махавшие косами мужики,

the muzhiks came into his view, following each other in a strung out line and swinging their scythes variedly,

кто в кафтанах, кто в одних рубахах.

some in caftans, some just in shirts.

Он насчитал их сорок два человека.

He counted forty-two men.

Они медленно двигались по неровному низу луга, где была старая запруда.

They moved slowly along the uneven lower edge of the meadow, where the old dam was.

Некоторых своих Лёвин узнал.

Levin recognized some of his people.

Тут был старик Ермил в очень длинной белой рубахе, согнувшись махавший косой;

There was old Yermil in a very long white shirt, bent over and swinging his scythe;

тут был молодой малый Васька, бывший у Лёвина в кучерах,

there was the young lad Vaska, Levin’s former coachman,

с размаха бравший каждый ряд.

taking each swath at one swing.

Тут был и Тит, по косьбе дядька Лёвина, маленький, худенький мужичок.

There was also Titus, Levin’s tutor in mowing, a small, skinny muzhik.

Он, не сгибаясь, шёл передом,

He walked straight ahead without bending,

как бы играя косой, срезывая свой широкий ряд.

as if playing with his scythe, cutting down his wide swath.

Лёвин слез с лошади и, привязав её у дороги, сошёлся с Титом,

Levin got off his horse, tethered it by the road, and met Titus,

который, достав из куста вторую косу, подал её.

who took a second scythe from a bush and handed it over.

– Готова, барин; бреет, сама косит, – сказал Тит,

‘It’s ready, master; like a razor, mows by itself,’ said Titus,

с улыбкой снимая шапку и подавая ему косу.

doffing his hat with a smile and handing him the scythe.

Лёвин взял косу и стал примериваться.

Levin took the scythe and began to get the feel of it.

Кончившие свои ряды, потные и весёлые косцы выходили один за другим на дорогу

Their swaths finished, the sweaty and cheerful mowers came out on the road one after another,

и, посмеиваясь, здоровались с барином.

chuckling and greeting the master.

Они все глядели на него,

They all gazed at him,

но никто ничего не говорил до тех пор,

but nobody said anything

пока вышедший на дорогу высокий старик со сморщенным и безбородым лицом, в овчинной куртке, не обратился к нему.

until a tall old man with a wrinkled, beardless face, in a sheepskin coat, came out on the road and addressed him.

– Смотри, барин, взялся за гуж, не отставать! – сказал он,

‘Watch out, master, once you start there’s no stopping!’ he said,

и Лёвин услыхал сдержанный смех между косцами.

and Levin heard repressed laughter among the mowers.

– Постараюсь не отстать, – сказал он,

‘I’ll try to keep up,’ he said,

становясь за Титом и выжидая времени начинать.

taking a stand behind Titus and waiting for the moment to start.

– Мотри, – повторил старик.

‘Watch out now,’ the old man repeated.

Тит освободил место, и Лёвин пошёл за ним.

Titus cleared his place and Levin followed him.

Трава была низкая, придорожная,

The grass near the road was low,

и Лёвин, давно не косивший и смущённый обращёнными на себя взглядами,

and Levin, who had done no mowing for a long time and was embarrassed by the looks directed at him,

в первые минуты косил дурно, хотя и махал сильно.

mowed poorly for the first few minutes, though he swung strongly.

Сзади его послышались голоса:

Voices were heard behind him:

– Насажена неладно, рукоятка высока,

‘It’s not hafted right, the handle’s too long,

вишь, ему сгибаться как, – сказал один.

see how he has to bend,’ one voice said.

– Пяткой больше налягай, – сказал другой.

‘Bear down on the heel,’ said another.

– Ничего, ладно, настрыкается, – продолжал старик. 

‘Never mind, he’ll get himself set right,’ the old man went on.

– Вишь, пошёл… Широк ряд берёшь, умаешься…

‘See, there he goes … The swath’s too wide, you’ll get tired …

Хозяин, нельзя, для себя старается!

He’s the owner, never fear, he’s doing his best!

А вишь, подрядье-то!

And look at the hired men!

За это нашего брата по горбу, бывало.

Our kind would get it in the neck for that.’

Трава пошла мягче,

The grass became softer,

и Лёвин, слушая, но не отвечая

and Levin, listening but not answering,

и стараясь косить как можно лучше, шёл за Титом.

and trying to mow the best he could, followed after Titus.

Они прошли шагов сто.

They went some hundred steps.

Тит всё шёл, не останавливаясь, не выказывая ни малейшей усталости;

Titus kept on without stopping, without showing the slightest fatigue,

но Лёвину уже страшно становилось, что он не выдержит:

but Levin was already beginning to fear that he would not hold out,

– так он устал.

he was so tired.

Он чувствовал, что махает из последних сил, и решился просить Тита остановиться.

He felt he was swinging with his last strength and decided to ask Titus to stop.

Но в это самое время Тит сам остановился

But just then Titus himself stopped

и, нагнувшись, взял травы, отёр косу и стал точить.

and, bending down, took some grass, wiped the blade and began to whet it.

Лёвин расправился и, вздохнув, оглянулся.

Levin straightened up and, taking a deep breath, looked back.

Сзади его шёл мужик и, очевидно, также устал,

Behind him came a muzhik, and evidently he was also tired

потому что сейчас же, не доходя Лёвина, остановился и принялся точить.

because he stopped at once, before reaching Levin, and began to whet.

Тит намочил свою косу и косу Лёвина, и они пошли дальше.

Titus whetted his and Levin’s scythes, and they went on.

На втором приёме было то же.

The second time it was all the same.

Тит шёл мах за махом, не останавливаясь и не уставая.

Titus moved on swing after swing, without pausing and without tiring.

Лёвин шёл за ним, стараясь не отставать,

Levin followed him, trying not to lag behind,

и ему становилось всё труднее и труднее:

and finding it harder and harder:

– наступала минута, когда, он чувствовал, у него не остаётся более сил,

there came a moment when he felt he had no strength left,

но в это самое время Тит останавливался и точил.

but just then Titus stopped and whetted his scythe.

Так они прошли первый ряд.

So they finished the first swath.

И длинный ряд этот показался особенно труден Лёвину;

And this long swath seemed especially hard to Levin;

но зато, когда ряд был дойден

but then, when the swath was finished

и Тит, вскинув на плечо косу,

and Titus, shouldering his scythe,

медленными шагами пошёл заходить по следам, оставленным его каблуками по прокосу,

went back with slow steps over his own heel-prints in the mowing,

и Лёвин точно так же пошёл по своему прокосу, 

and Levin went back the same way over his own mowing,

– несмотря на то, что пот катил градом по его лицу и капал с носа

though sweat streamed down his face and dripped from his nose,

и вся спина его была мокра, как вымученная в воде,

and his back was all wet as if soaked with water,

ему было очень хорошо.

he felt very good.

В особенности радовало его то, что он знал теперь, что выдержит.

He rejoiced especially knowing now that he would hold out.

Его удовольствие отравилось только тем, что ряд его был нехорош.

His satisfaction was poisoned only by the fact that his swath did not look good.

«Буду меньше махать рукой, больше всем туловищем», – думал он,

‘I’ll swing less with my arm, more with my whole body,’ he thought,

сравнивая как по нитке обрезанный ряд Тита со своим раскиданным и неровно лежащим рядом.

comparing Titus’s swath, straight as an arrow, with his own rambling and unevenly laid swath.

Первый ряд, как заметил Лёвин, Тит шёл особенно быстро, вероятно желая попытать барина,

Titus had taken the first swath very quickly, as Levin had noticed, probably wanting to test his master,

и ряд попался длинен.

and the swath happened to be a long one.

Следующие ряды были уже легче,

The following swaths were easier,

но Лёвин всё-таки должен был напрягать все свои силы, чтобы не отставать от мужиков.

but even so Levin had to strain all his strength not to lag behind the muzhiks.

Он ничего не думал, ничего не желал,

He thought of nothing, desired nothing,

кроме того, чтобы не отстать от мужиков и как можно лучше сработать.

except not to lag behind and to do the best job he could.

Он слышал только лязг кос и видел пред собой удалявшуюся прямую фигуру Тита,

He heard only the clang of scythes and ahead of him saw Titus’s erect figure moving on,

выгнутый полукруг прокоса,

the curved semicircle of the mowed space,

медленно и волнисто склоняющиеся травы и головки цветов около лезвия своей косы

grass and flower-heads bending down slowly and wavily about the blade of his scythe,

и впереди себя конец ряда, у которого наступит отдых.

and ahead of him the end of the swath, where rest would come.

Не понимая, что это и откуда,

Not understanding what it was or where it came from,

в середине работы он вдруг испытал приятное ощущение холода по жарким вспотевшим плечам.

in the midst of his work he suddenly felt a pleasant sensation of coolness on his hot, sweaty shoulders.

Он взглянул на небо во время натачиванья косы.

He glanced at the sky while his blade was being whetted.

Набежала низкая, тяжёлая туча, и шёл крупный дождь.

A low, heavy cloud had come over it, and big drops of rain were falling.

Одни мужики пошли к кафтанам и надели их;

Some muzhiks went for their caftans and put them on;

другие, точно так же как Лёвин, только радостно пожимали плечами под приятным освежением.

others, just like Levin, merely shrugged their shoulders joyfully under the pleasant freshness.

Прошли ещё и ещё ряд.

They finished another swath and another.

Проходили длинные, короткие, с хорошею, с дурною травой ряды.

They went through long swaths, short swaths, with bad grass, with good grass.

Лёвин потерял всякое сознание времени и решительно не знал, поздно или рано теперь.

Levin lost all awareness of time and had no idea whether it was late or early.

В его работе стала происходить теперь перемена, доставлявшая ему огромное наслаждение.

A change now began to take place in his work which gave him enormous pleasure.

В середине его работы на него находили минуты,

In the midst of his work moments came to him

во время которых он забывал то, что делал,

when he forgot what he was doing

ему становилось легко,

and began to feel light,

и в эти же самые минуты ряд его выходил почти так же ровен и хорош, как и у Тита.

and in those moments his swath came out as even and good as Titus’s.

Но только что он вспоминал о том, что он делает,

But as soon as he remembered what he was doing

и начинал стараться сделать лучше,

and started trying to do better,

тотчас же он испытывал всю тяжесть труда,

he at once felt how hard the work was

и ряд выходил дурён.

and the swath came out badly.

Пройдя ещё один ряд, он хотел опять заходить,

Having finished one more swath, he wanted to walk back again,

но Тит остановился и, подойдя к старику, что-то тихо сказал ему.

but Titus stopped, went over to the old man and quietly said something to him.

Они оба поглядели на солнце.

They both looked at the sun.

«О чём это они говорят и отчего он не заходит ряд?» – подумал Лёвин,

‘What are they talking about? Why doesn’t he go back down the swath?’ thought Levin,

не догадываясь, что мужики, не переставая косили уже не менее четырёх часов

to whom it did not occur that the muzhiks had been mowing without a break for no less than four hours

и им пора завтракать.

and it was time for them to have breakfast.

– Завтракать, барин, – сказал старик.

‘Breakfast, master,’ the old man said.

– Разве пора? Ну, завтракать.

‘Already? Well, let’s have breakfast then.’

Лёвин отдал косу Титу

Levin handed the scythe back to Titus

и с мужиками, пошедшими к кафтанам за хлебом,

and, together with the muzhiks, who were going to their caftans to fetch bread,

чрез слегка побрызганные дождём ряды длинного скошенного пространства пошёл к лошади.

walked to his horse over the swaths of the long mowed space lightly sprinkled with rain.

Тут только он понял, что не угадал погоду

Only now did he realize that his guess about the weather had been wrong

и дождь мочил его сено.

and that the rain was wetting his hay.

– Испортит сено, – сказал он.

‘The hay will be spoiled,’ he said.

– Ничего, барин, в дождь коси, в погоду греби! – сказал старик.

‘Never mind, master, mow when it rains, rake when it shines!’ said the old man.

Лёвин отвязал лошадь и поехал домой пить кофе.

Levin untethered the horse and went home to have coffee.

Сергей Иванович только что встал.

Sergei Ivanovich had just risen.

Напившись кофею, Лёвин уехал опять на покос,

After having coffee, Levin went back to the mowing,

прежде чем Сергей Иванович успел одеться и выйти в столовую.

before Sergei Ivanovich had time to get dressed and come out to the dining room.

V

V

После завтрака Лёвин попал в ряд уже не на прежнее место,

After breakfast Levin landed not in his former place in the line,

а между шутником-стариком, который пригласил его в соседи,

but between an old joker who invited him to be his neighbour

и молодым мужиком, с осени только женатым

and a young muzhik married only since autumn,

и пошедшим косить первое лето.

for whom it was his first summer of mowing.

Старик, прямо держась, шёл впереди,

The old man, holding himself erect, went ahead,

ровно и широко передвигая вывернутые ноги,

moving his turned-out feet steadily and widely,

и точным и ровным движеньем,

and in a precise and steady movement

не стоившим ему, по-видимому, более труда, чем маханье руками на ходьбе,

that apparently cost him no more effort than swinging his arms while walking,

как бы играя,

as if in play,

откладывал одинаковый, высокий ряд.

laid down a tall, uniform swath.

Точно не он, а одна острая коса сама вжикала по сочной траве.

Just as though it were not him but the sharp scythe alone that swished through the succulent grass.

Сзади Лёвина шёл молодой Мишка.

Behind Levin came young Mishka.

Миловидное молодое лицо его, обвязанное по волосам жгутом свежей травы,

His fair young face, with a wisp of fresh grass bound round his hair,

всё работало от усилий;

worked all over with the effort;

но как только взглядывали на него, он улыбался.

but as soon as anyone looked at him, he smiled.

Он, видимо, готов был умереть скорее, чем признаться, что ему трудно.

He clearly would sooner have died than admit it was hard for him.

Лёвин шёл между ними.

Levin went between them.

В самый жар косьба показалась ему не так трудна.

In this hottest time the mowing did not seem so hard to him.

Обливавший его пот прохлаждал его,

The sweat that drenched him cooled him off,

а солнце, жёгшее спину, голову и засученную по локоть руку,

and the sun, burning on his back, head and arm with its sleeve rolled to the elbow,

придавало крепость и упорство в работе;

gave him firmness and perseverance in his work;

и чаще и чаще приходили те минуты бессознательного состояния,

more and more often those moments of unconsciousness came,

когда можно было не думать о том, что делаешь.

when it was possible for him not to think of what he was doing.

Коса резала сама собой.

The scythe cut by itself.

Это были счастливые минуты.

These were happy moments.

Ещё радостнее были минуты, когда, подходя к реке, в которую утыкались ряды,

More joyful still were the moments when, coming to the river, where the swaths ended,

старик обтирал мокрою густою травой косу,

the old man would wipe his scythe with thick, wet grass,

полоскал её сталь в свежей воде реки,

rinse its steel in the cool water,

зачерпывал брусницу и угощал Лёвина.

dip his whetstone box and offer it to Levin.

– Ну-ка, кваску моего!

‘Have a sip of my kvass![6]

А, хорош? – говорил он, подмигивая.

Good, eh?’ he said with a wink.

И действительно, Лёвин никогда не пивал такого напитка,

And, indeed, Levin had never before drunk such a drink

как эта тёплая вода с плавающею зеленью и ржавым от жестяной брусницы вкусом.

as this warm water with green floating in it and tasting of the rusty tin box.

И тотчас после этого наступала блаженная медленная прогулка с рукой на косе,

And right after that came a blissfully slow walk with scythe in hand,

во время которой можно было отереть ливший пот, вздохнуть полною грудью

during which he could wipe off the streaming sweat, fill his lungs with air,

и оглядеть всю тянущуюся вереницу косцов

look at the whole stretched-out line of mowers

и то, что делалось вокруг, в лесу и в поле.

and at what was going on around him in the woods and fields.

Чем долее Лёвин косил,

The longer Levin mowed,

тем чаще и чаще он чувствовал минуты забытья,

the more often he felt those moments of oblivion

при котором уже не руки махали косой,

during which it was no longer his arms that swung the scythe,

а сама коса двигала за собой всё сознающее себя, полное жизни тело,

but the scythe itself that lent motion to his whole body, full of life and conscious of itself,

и, как бы по волшебству, без мысли о ней,

and, as if by magic, without a thought of it,

работа правильная и отчётливая делалась сама собой.

the work got rightly and neatly done on its own.

Это были самые блаженные минуты.

These were the most blissful moments.

Трудно было только тогда, когда надо было прекращать это сделавшееся бессознательным движенье

It was hard only when he had to stop this by now unconscious movement

и думать, когда надо было окашивать кочку или невыполонный щавельник.

and think, when he had to mow around a tussock or an unweeded clump of sorrel.

Старик делал это легко.

The old man did it easily.

Приходила кочка,

The tussock would come,

он изменял движенье и где пяткой, где концом косы подбивал кочку с обеих сторон коротенькими ударами.

he would change movement and, using the heel or tip of the scythe, cut around it on both sides with short strokes.

И, делая это, он всё рассматривал и наблюдал, что открывалось перед ним,

And as he did so, he studied and observed what opened up before him;

то он срывал кочеток, съедал его или угощал Лёвина,

now he picked off a corn-flag, ate it or offered it to Levin,

то отбрасывал носком косы ветку,

now flung aside a branch with the tip of his scythe,

то оглядывал гнёздышко перепелиное, с которого из-под самой косы вылетала самка,

or examined a quail’s nest from which the female had flown up right under the scythe,

то ловил козюлю, попавшуюся на пути,

or caught a snake that had got in his way

и, как вилкой подняв её косой, показывал Лёвину и отбрасывал.

and, picking it up with the scythe as with a fork, showed it to Levin and tossed it aside.

И Лёвину и молодому малому сзади его эти перемены движений были трудны.

For Levin and the young lad behind him these changes of movement were difficult.

Они оба, наладив одно напряжённое движение,

Both of them, having got into one strenuous rhythm,

находились в азарте работы и не в силах были изменять движение

were caught up in the passion of work and were unable to change it

и в то же время наблюдать, что было перед ними.

and at the same time observe what was in front of them.

Лёвин не замечал, как проходило время.

Levin did not notice how the time passed.

Если бы спросили его, сколько времени он косил,

If he had been asked how long he had been mowing,

он сказал бы, что полчаса, 

he would have said half an hour

– а уж время подошло к обеду.

– yet it was nearly dinner-time.

Заходя ряд, старик обратил внимание Лёвина на девочек и мальчиков,

Walking back down the swath, the old man drew Levin’s attention to the girls and boys,

которые с разных сторон, чуть видные, по высокой траве и по дороге шли к косцам,

barely visible, coming towards the mowers from different directions, through the tall grass and along the road,

неся оттягивавшие им ручонки узелки с хлебом и заткнутые тряпками кувшинчики с квасом.

their little arms weighed down with bundles of bread and jugs of kvass stoppered with rags.

– Вишь, козявки ползут! – сказал он, указывая на них,

‘See the midges come crawling!’ he said, pointing to them,

и из-под руки поглядел на солнце.

and he looked at the sun from under his hand.

Прошли ещё два ряда, старик остановился.

They finished two more swaths and the old man stopped.

– Ну, барин, обедать! – сказал он решительно.

‘Well, master, it’s dinner-time!’ he said resolutely.

И, дойдя до реки, косцы направились через ряды к кафтанам,

And, having reached the river, the mowers set out across the swaths towards their caftans,

у которых, дожидаясь их, сидели дети, принёсшие обеды.

near which the children who had brought their dinners sat waiting for them.

Мужики собрались

The muzhiks gathered together

– дальние под телеги,

– those from far away under their carts,

ближние – под ракитовый куст, на который накидали травы.

those from nearby under a willow bush on which they heaped some grass.

Лёвин подсел к ним;

Levin sat down with them;

ему не хотелось уезжать.

he did not want to leave.

Всякое стеснение перед барином уже давно исчезло.

Any constraint before the master had long since vanished.

Мужики приготавливались обедать.

The muzhiks were preparing to have dinner.

Одни мылись, молодые ребята купались в реке,

Some were washing, the young fellows were bathing in the river,

другие прилаживали место для отдыха,

others were preparing a place to rest,

развязывали мешочки с хлебом и оттыкали кувшинчики с квасом.

untying sacks of bread and unstopping jugs of kvass.

Старик накрошил в чашку хлеба, размял его стеблем ложки,

The old man crumbled some bread into a bowl, kneaded it with a spoon handle,

налил воды из брусницы, ещё разрезал хлеба

poured in some water from his whetstone box, cut more bread,

и, посыпав солью, стал на восток молиться.

sprinkled it with salt, and turned eastward to pray.

– Ну-ка, барин, моей тюрьки, – сказал он,

‘Here, master, try a bit of my mash,’ he said,

присаживаясь на колени перед чашкой.

squatting down in front of the bowl.

Тюрька была так вкусна,

The mash tasted so good

что Лёвин раздумал ехать домой обедать.

that Levin changed his mind about going home for dinner.

Он пообедал со стариком и разговорился с ним о его домашних делах,

He ate with the old man and got to talking with him about his domestic affairs,

принимая в них живейшее участие,

taking a lively interest in them,

и сообщил ему все свои дела и все обстоятельства, которые могли интересовать старика.

and told him about all his own affairs and all circumstances that might interest the old man.

Он чувствовал себя более близким к нему, чем к брату,

He felt closer to him than to his brother,

и невольно улыбался от нежности, которую он испытывал к этому человеку.

and involuntarily smiled from the tenderness that he felt for this man.

Когда старик опять встал,

When the old man stood up again,

помолился и лёг тут же под кустом, положив себе под изголовье травы,

prayed, and lay down right there under the bush, putting some grass under his head,

Лёвин сделал то же

Levin did the same

и, несмотря на липких, упорных на солнце мух и козявок, щекотавших его потное лицо и тело,

and, despite the flies and bugs, clinging, persistent in the sunlight, tickling his sweaty face and body,

заснул тотчас же

he fell asleep at once

и проснулся, только когда солнце зашло на другую сторону куста и стало доставать его.

and awoke only when the sun had passed over to the other side of the bush and begun to reach him.

Старик давно не спал и сидел, отбивая косы молодых ребят.

The old man had long been awake and sat whetting the young fellows’ scythes.

Лёвин оглянулся вокруг себя и не узнал места:

Levin looked around him and did not recognize the place,

– так всё переменилось.

everything was so changed.

Огромное пространство луга было скошено

An enormous expanse of the meadow had been mowed,

и блестело особенным, новым блеском, со своими уже пахнущими рядами,

and its already fragrant swaths shone with a special new shine

на вечерних косых лучах солнца.

in the slanting rays of the evening sun.

И окошенные кусты у реки,

The mowed-around bushes by the river,

и сама река, прежде не видная,

the river itself, invisible before

а теперь блестящая сталью в своих извивах

but now shining like steel in its curves,

и движущийся и поднимающийся народ,

the peasants stirring and getting up,

и крутая стена травы недокошенного места луга,

the steep wall of grass at the unmowed side of the meadow,

и ястреба, вившиеся над оголённым лугом, 

and the hawks wheeling above the bared meadow

– всё это было совершенно новое.

– all this was completely new.

Очнувшись, Лёвин стал соображать, сколько скошено,

Coming to his senses, Levin began to calculate how much had been mowed

сколько ещё можно сделать нынче.

and how much more could be done that day.

Сработано было чрезвычайно много на сорок два человека.

They had done an extraordinary amount of work for forty-two men.

Весь большой луг, который кашивали два дня при барщине в тридцать кос, был уже скошен.

The whole of the big meadow, which in the time of the corvée[7] used to be mowed in two days by thirty scythes, was already mowed.

Нескошенными оставались углы с короткими рядами.

Only some corners with short swaths remained unmowed.

Но Лёвину хотелось как можно больше скосить в этот день,

But Levin wanted to get as much mowed as possible that day

и досадно было на солнце, которое так скоро спускалось.

and was vexed with the sun for going down so quickly.

Он не чувствовал никакой усталости;

He felt no fatigue at all;

ему только хотелось ещё и ещё поскорее и как можно больше сработать.

he only wanted to work more and more quickly and get as much done as possible.

– А что, ещё скосим, как думаешь, Машкин Верх? – сказал он старику.

‘What do you think, can we still mow Mashka’s Knoll?’ he said to the old man.

– Как бог даст, солнце не высоко.

‘As God wills, the sun’s not high.

Нечто водочки ребятам?

Or might there be some vodka for the lads?’

Во время полдника, когда опять сели и курящие закурили,

At break time, when they sat down again and the smokers lit up,

старик объявил ребятам, что «Машкин Верх скосить – водка будет».

the old man announced to the lads that if they ‘mow Mashka’s Knoll – there’ll be vodka in it’.

– Эка, не скосить! Заходи, Тит!

‘See if we can’t! Go to it, Titus!

Живо смахнём!

We’ll clear it in a wink!

Наешься ночью. Заходи! – послышались голоса,

You can eat tonight. Go to it!’ came the cries,

и, доедая хлеб, косцы пошли заходить.

and, finishing their bread, the mowers went to it.

– Ну, ребята, держись! – сказал Тит и почти рысью пошёл передом.

‘Well, lads, keep the pace!’ said Titus, and he went ahead almost at a trot.

– Иди, иди! – говорил старик,

‘Get a move on!’ said the old man,

спея за ним и легко догоняя его, 

hustling after him and catching up easily.

– срежу! Берегись!

‘I’ll cut you down! Watch out!’

И молодые и старые как бы наперегонку косили.

And it was as if young and old vied with each other in the mowing.

Но, как они ни торопились, они не портили травы,

But no matter how they hurried, they did not ruin the grass,

и ряды откладывались так же чисто и отчётливо.

and the swaths were laid as cleanly and neatly.

Остававшийся в углу уголок был смахнут в пять минут.

A little patch left in a corner was cleared in five minutes.

Ещё последние космы доходили ряды,

The last mowers were coming to the end of their rows

как передние захватили кафтаны на плечи и пошли через дорогу к Машкину Верху.

when the ones in front threw their caftans over their shoulders and went across the road to Mashka’s Knoll.

Солнце уже спускалось к деревьям,

The sun was already low over the trees

когда они, побрякивая брусницами, вошли в лесной овражек Машкина Верха.

when, with whetstone boxes clanking, they entered the wooded gully of Mashka’s Knoll.

Трава была по пояс в середине лощины,

The grass was waist-high in the middle of the hollow,

и нежная и мягкая, лопушистая,

tender and soft, broad-bladed,

кое-где по лесу пестреющая иваном-да-марьей.

speckled with cow-wheat here and there under the trees.

После короткого совещания

After a brief discussion

– вдоль ли ходить или поперёк

– to move lengthwise or crosswise

– Прохор Ермилин, тоже известный косец, огромный черноватый мужик, пошёл передом.

– Prokhor Yermilin, also a famous mower, a huge, swarthy man, went to the front.

Он прошёл ряд вперёд, повернулся назад и отвалил,

He finished the first swath, went back and moved over,

и все стали выравниваться за ним,

and everybody started falling into line after him,

ходя под гору по лощине и на гору под самую опушку леса.

going downhill through the hollow and up to the very edge of the wood.

Солнце зашло за лес.

The sun sank behind the wood.

Роса уже пала,

The dew was already falling,

и космы только на горке были на солнце,

and only those mowing on the hill were in the sun,

а в низу, по которому поднимался пар, и на той стороне

while below, where mist was rising, and on the other side,

шли в свежей, росистой тени.

they walked in the fresh, dewy shade.

Работа кипела.

The work was in full swing.

Подрезаемая с сочным звуком и пряно пахнущая трава ложилась высокими рядами.

Sliced down with a succulent sound and smelling of spice, the grass lay in high swaths.

Теснившиеся по коротким рядам косцы со всех сторон,

The mowers crowding on all sides in the short swaths,

побрякивая брусницами

their whetstone boxes clanking,

и звуча то столкнувшимися косами,

to the noise of scythes clashing,

то свистом бруска по оттачиваемой косе,

of a whetstone swishing along a sharpening blade,

то весёлыми криками,

and of merry shouts,

подгоняли друг друга.

urged each other on.

Лёвин шёл всё так же между молодым малым и стариком.

Levin went as before between the young lad and the old man.

Старик, надевший свою овчинную куртку,

The old man, who had put on his sheepskin jacket,

был так же весел, шутлив и свободен в движениях.

was just as gay, jocular and free in his movements as ever.

В лесу беспрестанно попадались берёзовые, разбухшие в сочной траве грибы,

In the wood they were constantly happening upon boletus mushrooms, sodden in the succulent grass,

которые резались косами.

which their scythes cut down.

Но старик, встречая гриб, каждый раз сгибался, подбирал и клал за пазуху.

But the old man, each time he met a mushroom, bent down, picked it up, and put it into his jacket.

«Ещё старухе гостинцу», – приговаривал он.

‘Another treat for my old woman,’ he would mutter.

Как ни было легко косить мокрую и слабую траву,

Easy as it was to mow the wet and tender grass,

но трудно было спускаться и подниматься по крутым косогорам оврага.

it was hard going up and down the steep slopes of the gully.

Но старика это не стесняло.

But the old man was not hindered by that.

Махая всё так же косой,

Swinging his scythe in the same way,

он маленьким, твёрдым шажком своих обутых в большие лапти ног влезал медленно на кручь

with the small, firm steps of his feet shod in big bast shoes, he slowly climbed up the steep slope,

и, хоть и трясся всем телом и отвисшими ниже рубахи портками,

and, despite the trembling of his whole body and of his trousers hanging lower than his shirt,

не пропускал на пути ни одной травинки, ни одного гриба

he did not miss a single blade of grass or a single mushroom on his way

и так же шутил с мужиками и Лёвиным.

and joked with the muzhiks and Levin just as before.

Лёвин шёл за ним и часто думал,

Levin came after him and often thought

что он непременно упадёт, поднимаясь с косою на такой крутой бугор,

that he would surely fall, going up such a steep slope with a scythe,

куда и без косы трудно влезть;

where it was hard to climb even without a scythe;

но он взлезал и делал что надо.

but he climbed it and did what was needed.

Он чувствовал, что какая-то внешняя сила двигала им.

He felt that some external force moved him.

VI

VI

Машкин Верх скосили, доделали последние ряды,

Mashka’s Knoll was mowed. They finished the last swaths,

надели кафтаны и весело пошли к дому.

put on their caftans and cheerfully went home.

Лёвин сел на лошадь и, с сожалением простившись с мужиками, поехал домой.

Levin got on his horse and, regretfully taking leave of the muzhiks, rode homewards.

С горы он оглянулся;

He looked back from the hill;

их не видно было в поднимавшемся из низу тумане;

the men could not be seen in the mist rising from below;

были слышны только весёлые грубые голоса, хохот и звук сталкивающихся кос.

he could only hear merry, coarse voices, loud laughter, and the sound of clashing scythes.

Сергей Иванович давно уже отобедал и пил воду с лимоном и льдом в своей комнате,

Sergei Ivanovich had long ago finished dinner and was drinking water with lemon and ice in his room,

просматривая только что полученные с почты газеты и журналы,

looking through some newspapers and magazines that had just come in the post,

когда Лёвин, с прилипшими от пота ко лбу спутанными волосами и почерневшею, мокрою спиной и грудью,

when Levin, with his tangled hair sticking to his sweaty brow and his dark, drenched back and chest,

с весёлым говором ворвался к нему в комнату.

burst into his room talking cheerfully.

– А мы сработали весь луг!

‘And we did the whole meadow!

Ах, как хорошо, удивительно!

Ah, how good, it’s remarkable!

А ты как поживал? – говорил Лёвин,

And how have you been?’ said Levin,

совершенно забыв вчерашний неприятный разговор.

completely forgetting yesterday’s unpleasant conversation.

– Батюшки! на что ты похож! – сказал Сергей Иванович,

‘Heavens, what a sight!’ said Sergei Ivanovich,

в первую минуту недовольно оглядываясь на брата. 

glancing round at his brother with displeasure in the first moment.

– Да дверь-то, дверь-то затворяй! – вскрикнул он. 

‘The door, shut the door!’ he cried out.

– Непременно впустил десяток целый.

‘You must have let in a good dozen.’

Сергей Иванович терпеть не мог мух

Sergei Ivanovich could not bear flies.

и в своей комнате отворял окна только ночью и старательно затворял двери.

He opened the window in his room only at night and kept the doors carefully shut.

– Ей-богу, ни одной.

‘By God, not a one.

А если впустил, я поймаю.

And if I did, I’ll catch it.

Ты не поверишь, какое наслаждение!

You wouldn’t believe what a pleasure it was!

Ты как провёл день?

How did your day go?’

– Я хорошо. Но неужели ты целый день косил?

‘Very well. But did you really mow for the whole day?

Ты, я думаю, голоден, как волк.

I suppose you’re hungry as a wolf.

Кузьма тебе всё приготовил.

Kuzma has everything ready for you.’

– Нет, мне и есть не хочется.

‘No, I don’t even want to eat.

Я там поел. А вот пойду умоюсь.

I ate there. But I will go and wash.’

– Ну, иди, иди, и я сейчас приду к тебе, – сказал Сергей Иванович,

‘Well, go, go, and I’ll join you presently,’ said Sergei Ivanovich,

покачивая головой, глядя на брата. 

shaking his head as he looked at his brother.

– Иди-же скорей, – прибавил он, улыбаясь,

‘Go, go quickly,’ he added with a smile

и, собрав свои книги, приготовился идти.

and, gathering up his books, he got ready to go.

Ему самому вдруг стало весело и не хотелось расставаться с братом. 

He suddenly felt cheerful himself and did not want to part from his brother.

– Ну, а во время дождя где ты был?

‘Well, and where were you when it rained?’

– Какой же дождь? Чуть покрапал.

‘What rain? It barely sprinkled.

Так я сейчас приду.

I’ll come presently, then.

Так ты хорошо провёл день?

You had a nice day, then?

Ну, и отлично. 

Well, that’s excellent.’

– И Лёвин ушёл одеваться.

And Levin went to get dressed.

Через пять минут братья сошлись в столовой.

Five minutes later the brothers came together in the dining room.

Хотя Лёвину и казалось, что не хочется есть,

Though it seemed to Levin that he did not want to eat,

и он сел за обед, только чтобы не обидеть Кузьму,

and he sat down to dinner only so as not to offend Kuzma,

но когда начал есть, то обед показался ему чрезвычайно вкусен.

once he started eating, the dinner seemed remarkably tasty to him.

Сергей Иванович, улыбаясь, глядел на него.

Smiling, Sergei Ivanovich looked at him.

– Ах да, тебе письмо, – сказал он. 

‘Ah, yes, there’s a letter for you,’ he said.

– Кузьма, принеси, пожалуйста, снизу.

‘Kuzma, bring it from downstairs, please.

Да смотри дверь затворяй.

And see that you close the door.’

Письмо было от Облонского.

The letter was from Oblonsky.

Лёвин вслух прочёл его.

Levin read it aloud.

Облонский писал из Петербурга:

Oblonsky was writing from Petersburg:

– «Я получил письмо от Долли,

‘I received a letter from Dolly,

она в Ергушове, и у ней всё не ладится.

she’s in Yergushovo, and nothing’s going right for her.

Съезди, пожалуйста, к ней, помоги советом, ты всё знаешь.

Go and see her, please, help her with your advice, you know everything.

Она так рада будет тебя видеть.

She’ll be so glad to see you.

Она совсем одна, бедная.

She’s quite alone, poor thing.

Тёща со всеми ещё за границей».

My mother-in-law and the others are all still abroad.’

– Вот отлично! Непременно съезжу к ним, – сказал Лёвин. 

‘That’s excellent! I’ll certainly go and see them,’ said Levin.

– А то поедем вместе.

‘Or else let’s go together.

Она такая славная. Не правда ли?

She’s such a nice woman. Isn’t it so?’

– А они недалеко тут?

‘Are they nearby?’

– Вёрст тридцать. Пожалуй, и сорок будет.

‘Some twenty miles. Maybe twenty-five.

Но отличная дорога.

But the road is excellent.

Отлично съездим.

An excellent trip.’

– Очень рад, – всё улыбаясь, сказал Сергей Иванович.

‘Delighted,’ said Sergei Ivanovich, still smiling.

Вид меньшого брата непосредственно располагал его к весёлости.

The sight of his younger brother had immediately disposed him to cheerfulness.

– Ну, аппетит у тебя! – сказал он,

‘Well, you’ve got quite an appetite!’ he said,

глядя на его склонённое над тарелкой буро-красно-загорелое лицо и шею.

looking at his red-brown sunburnt face and neck bent over the plate.

– Отлично! Ты не поверишь, какой это режим полезный против всякой дури.

‘Excellent! You wouldn’t believe what a good regimen it is against all sorts of foolishness.

Я хочу обогатить медицину новым термином: – Arbeitskur.

I want to enrich medical science with a new term: Arbeitskur.’*[Work–cure]

– Ну, тебе-то это не нужно, кажется.

‘Well, it seems you’ve no need for that.’

– Да, но разным нервным больным.

‘No, but for various nervous patients.’

– Да, это надо испытать.

‘Yes, it ought to be tried.

А я ведь хотел было прийти на покос посмотреть на тебя,

And I did want to come to the mowing to have a look at you,

но жара была такая невыносимая, что я не пошёл дальше леса.

but the heat was so unbearable that I got no further than the wood.

Я посидел и лесом прошёл на слободу,

I sat a little, then walked through the wood to the village,

встретил твою кормилицу и сондировал её насчёт взгляда мужиков на тебя.

met your nurse there and sounded her out about the muzhiks’ view of
you.

Как я понял, они не одобряют этого.

As I understand, they don’t approve of it.

Она сказала: – «Не господское дело».

She said: "It’s not the master’s work."

Вообще мне кажется,

Generally it seems to me

что в понятии народном очень твёрдо определены требования на известную, как они называют, «господскую» деятельность.

that in the peasants’ understanding there is a very firmly defined requirement for certain, as they put it, "master’s" activities.

И они не допускают, чтобы господа выходили из определившейся в их понятии рамки.

And they don’t allow gentlemen to go outside the limits defined by their understanding.’

– Может быть; но ведь это такое удовольствие, какого я в жизнь свою не испытывал.

‘Maybe. But I’ve never experienced such a pleasure in my life.

И дурного ведь ничего нет.

And there’s no harm in it.

Не правда ли? – отвечал Лёвин. 

Isn’t that so?’ Levin replied.

– Что же делать, если им не нравится.

‘What can I do if they don’t like it?

А впрочем, я думаю, что ничего. А?

Nothing, I suppose. Eh?’

– Вообще, – продолжал Сергей Иванович, 

‘I can see,’ Sergei Ivanovich continued,

– ты, как я вижу, доволен своим днём.

‘that you’re generally pleased with your day.’

– Очень доволен. Мы скосили весь луг.

‘Very pleased. We mowed the whole meadow.

И с каким стариком я там подружился!

And what an old man I made friends with there!

Это ты не можешь себе представить, что за прелесть!

Such a delightful man, you’d never imagine it!’

– Ну, так доволен своим днём. И я тоже.

‘Well, so you’re pleased with your day. And so am I.

Во-первых, я решил две шахматные задачи,

First, I solved two chess problems,

и одна очень мила, – открывается пешкой.

one of them a very nice one – it opens with a pawn.

Я тебе покажу.

I’ll show you.

А потом думал о нашем вчерашнем разговоре.

And then I was thinking about our conversation yesterday.’

– Что? о вчерашнем разговоре? – сказал Лёвин,

‘What? Our conversation yesterday?’ said Levin,

блаженно щурясь и отдуваясь после оконченного обеда

blissfully narrowing his eyes and puffing after he finished dinner,

и решительно не в силах вспомнить, какой это был вчерашний разговор.

quite unable to recall what this yesterday’s conversation had been.

– Я наложу, что ты прав отчасти.

‘I find that you’re partly right.

Разногласие наше заключается в том,

Our disagreement consists in this,

что ты ставишь двигателем личный интерес,

that you take personal interest as the motive force,

а я полагаю, что интерес общего блага должен быть у всякого человека, стоящего на известной степени образования.

while I maintain that every man of a certain degree of education ought to be interested in the common good.

Может быть, ты и прав,

You may be right

что желательнее была бы заинтересованная материально деятельность.

that materially interested activity would be desirable.

Вообще ты натура слишком prime-sautiere, как говорят французы;

Generally, your nature is much too prime-sautière*[Impulsive] as the French say;

ты хочешь страстной, энергической деятельности или ничего.

you want either passionate, energetic activity or nothing.’

Лёвин слушал брата и решительно ничего не понимал и не хотел понимать.

Levin listened to his brother, understood decidedly nothing and did not want to understand.

Он только боялся, как бы брат не спросил его такой вопрос,

He was afraid only that his brother might ask him a question

по которому будет видно, что он ничего не слышал.

which would make it clear that he had heard nothing.

– Так-то, дружок, – сказал Сергей Иванович, трогая его по плечу.

‘So there, my good friend,’ said Sergei Ivanovich, touching his shoulder.

– Да, разумеется. Да что же!

‘Yes, of course.

Я не стою за своё, – отвечал Лёвин с детскою, виноватою улыбкой.

Anyhow, I don’t insist,’ Levin replied with a childish, guilty smile.

«О чём бишь я спорил? – думал он. 

‘What was it I was arguing about?’ he thought.

– Разумеется, и я прав и он прав, и всё прекрасно.

‘Of course, I’m right, and he’s right, and everything’s splendid.

Надо только пойти в контору распорядиться».

Only I have to go to the office and give orders.’

Он встал, потягиваясь и улыбаясь.

He stood up, stretching himself and smiling.

Сергей Иванович тоже улыбнулся.

Sergei Ivanovich also smiled.

– Хочешь пройтись, пойдём вместе, – сказал он, не желая расставаться с братом,

‘You want to have a stroll, let’s go together,’ he said, not wanting to part from his brother,

от которого так и веяло свежестью и бодростью. 

who simply exuded freshness and briskness.

– Пойдём, зайдём и в контору, если тебе нужно.

‘Let’s go, and call in at the office if you need to.’

– Ах, батюшки! – вскрикнул Лёвин так громко, что Сергей Иванович испугался.

‘Good heavens!’ cried Levin, so loudly that he frightened Sergei Ivanovich.

– Что, что ты?

‘What? What’s the matter?’

– Что рука Агафьи Михайловны? – сказал Лёвин, ударяя себя по голове. 

‘How is Agafya Mikhailovna’s arm?’ said Levin, slapping his forehead.

– Я и забыл про неё.

‘I forgot all about it.’

– Лучше гораздо.

‘Much better.’

– Ну, всё-таки я сбегаю к ней.

‘Well, I’ll run over to see her all the same.

Ты не успеешь шляпы надеть, я вернусь.

I’ll be back before you can put your hat on.’ ,

И он, как трещотка, загремел каблуками, сбегая с лестницы.

And with a rattle-like clatter of his heels, he ran down the stairs.

VII

VII

В то время как Степан Аркадьич приехал в Петербург для исполнения самой естественной,

While Stepan Arkadyich went to Petersburg to fulfil the most natural and necessary duty,

известной всем служащим, хотя и непонятной для неслужащих, нужнейшей обязанности,

known to all who serve in the government though incomprehensible to those who do not,

без которой нет возможности служить, 

and without which it is impossible to serve

– напомнить о себе в министерстве, 

– that of reminding the ministry of himself

– и при исполнении этой обязанности,

– and, in going about the fulfilment of this duty,

взяв почти все деньги из дому,

having taken almost all the money there was in the house,

весело и приятно проводил время и на скачках и на дачах,

spent his time merrily and pleasantly at the races and in summer houses,

Долли с детьми переехала в деревню, чтоб уменьшить сколько возможно расходы.

Dolly moved with the children to their country estate in order to reduce expenses as much as possible.

Она переехала в свою приданую деревню Ергушово,

She moved to her dowry estate, Yergushovo,

ту самую, где весной был продан лес

the same one where the wood had been sold in spring

и которая была в пятидесяти вёрстах от Покровского Лёвина.

and which was about thirty-five miles from Levin’s Pokrovskoe.

В Ергушове большой старый дом был давно сломан,

In Yergushovo the big, old house had been torn down long ago,

и ещё князем был отделан и увеличен флигель.

and the prince had refurbished and enlarged the wing.

Флигель лет двадцать тому назад, когда Долли была ребёнком, был поместителен и удобен,

Some twenty years ago, when Dolly was still a child, the wing had been roomy and comfortable,

хоть и стоял, как все флигеля, боком к выездной аллее и к югу.

though it stood, as all wings do, sideways to the front drive and the south.

Но теперь флигель этот был стар и гнил.

But this wing was now old and decayed.

Когда ещё Степан Аркадьич ездил весной продавать лес,

When Stepan Arkadyich had gone to sell the wood in the spring,

Долли просила его оомотреть дом и велеть поправить что нужно.

Dolly had asked him to look it over and order the necessary repairs.

Степан Аркадьич, как и все виноватые мужья, очень заботившийся об удобствах жены,

Stepan Arkadyich, who, like all guilty husbands, was very solicitous of his wife’s comfort,

сам осмотрел дом и сделал распоряжения обо всём, по его понятию, нужном.

looked the house over himself and gave orders about everything he thought necessary.

По его понятию, надо было перебить кретоном всю мебель,

To his mind, there was a need to re-upholster all the furniture with cretonne,

повесить гардины, расчистить сад,

to hang curtains, to clean up the garden,

сделать мостик у пруда и посадить цветы;

make a little bridge by the pond and plant flowers;

но он забыл много других необходимых вещей,

but he forgot many other necessary things,

недостаток которых потом измучал Дарью Александровну.

the lack of which later tormented Darya Alexandrovna.

Как ни старался Степан Аркадьич быть заботливым отцом и мужем,

Hard as Stepan Arkadyich tried to be a solicitous father and husband,

он никак не мог помнить, что у него есть жена и дети.

he never could remember that he had a wife and children.

У него были холостые вкусы, только с ними он соображался.

He had a bachelor’s tastes, and they alone guided him.

Вернувшись в Москву, он с гордостью объявил жене, что всё приготовлено,

On returning to Moscow, he proudly announced to his wife that everything was ready,

что дом будет игрушечка и что он ей очень советует ехать.

that the house would be a little joy, and that he strongly advised her to go.

Степану Аркадьичу отъезд жены в деревню был очень приятен во всех отношениях:

For Stepan Arkadyich his wife’s departure to the country was very agreeable in all respects:

– и детям здорово, и расходов меньше, и ему свободнее.

good for the children, less expensive, and freer for him.

Дарья же Александровна считала переезд в деревню на лето необходимым для детей,

And Darya Alexandrovna considered a move to the country for the summer necessary for the children,

в особенности для девочки, которая не могла поправиться после скарлатины,

especially for the little girl, who could not get over her scarlet fever,

и, наконец, чтоб избавиться от мелких унижений,

and also as a way of being rid of petty humiliations,

мелких долгов дровянику, рыбнику, башмачнику, которые измучали её.

paltry debts to the woodmonger, the fishmonger, the shoemaker, which tormented her.

Сверх того, отъезд был ей приятен ещё и потому,

On top of that, the departure also pleased her

что она мечтала залучить к себе в деревню сестру Кити,

because she dreamed of enticing her sister Kitty,

которая должна была возвратиться из-за границы в середине лета,

who was to return from abroad in midsummer

и ей предписано было купанье.

and for whom bathing had been prescribed, to join her there.

Кити писала с вод,

Kitty had written to her from the spa

что ничто ей так не улыбается, как провести лето с Долли в Ергушове,

that nothing could be more to her liking than to spend the summer with Dolly in Yergushovo,

полном детских воспоминаний для них обеих.

so filled with childhood memories for them both.

Первое время деревенской жизни было для Долли очень трудное.

At first country life was very difficult for Dolly.

Она живала в деревне в детстве,

She had lived in the country in childhood,

и у ней осталось впечатление, что деревня есть спасение от всех городских неприятностей,

and had been left with the impression that the country was salvation from all city troubles,

что жизнь там хотя и не красива

that life there, though not elegant

(с этим Долли легко мирилась),

(Dolly was easily reconciled to that),

зато дешева и удобна:

was cheap and comfortable:

– всё есть, всё дёшево,

everything was there, everything was cheap,

всё можно достать, и детям хорошо.

everything could be had, and it was good for the children.

Но теперь, хозяйкой приехав в деревню,

But now, coming to the country as mistress,

она увидела, что это всё совсем не так, как она думала.

she saw that it was not at all what she had thought.

На другой день по их приезде пошёл проливной дождь,

The day after their arrival there was torrential rain,

и ночью потекло в коридоре и в детской,

and during the night there were leaks in the corridor and the children’s room,

так что кроватки перенесли в гостиную.

so that the beds had to be moved to the living room.

Кухарки людской не было;

There was no cook in the household;

из девяти коров оказались, по словам скотницы,

of the nine cows, according to the dairymaid,

одни тельные,

some were with calf,

другие первым телёнком,

{some had dropped their first calf,}

третьи стары, четвёртые тугосиси;

some were too old, some were hard-uddered;

ни масла, ни молока даже детям недоставало.

there was not enough butter and milk even for the children.

Яиц не было.

There were no eggs.

Курицу нельзя было достать;

No chicken could be found;

жарили и варили старых, лиловых, жилистых петухов.

they had to roast and boil old, purple, sinewy roosters.

Нельзя было достать баб, чтобы вымыть полы, 

No woman could be found to wash the floors

– все были на картошках.

– everyone was in the potato fields.

Кататься нельзя было,

To go for a drive was impossible,

потому что одна лошадь заминалась и рвала в дышле.

because one of the horses was restive and pulled at the shaft.

Купаться было негде, 

There was nowhere to bathe

– весь берег реки был истоптан скотиной и открыт с дороги;

– the entire river bank was trampled by cattle and open to the road;

даже гулять нельзя было ходить,

it was even impossible to go for a walk,

потому что скотина входила в сад через сломанный забор,

because cattle got into the garden through the broken fence,

и был один страшный бык, который ревел и потому, должно быть, бодался.

and there was one terrible bull who bellowed and therefore probably would also charge.

Шкафов для платья не было.

There were no proper wardrobes.

Какие были, те не закрывались

Such as there were would not close,

и сами открывались, когда проходили мимо их.

or else opened whenever someone passed by.

Чугунов и корчаг не было;

No pots or crocks;

котла для прачечной и даже гладильной доски для девичьей не было.

no tub for laundry, not even an ironing board in the maids’ quarters.

Первое время, вместо спокойствия и отдыха попав на эти страшные, с её точки зрения, бедствия,

At first, instead of peace and quiet, finding herself in what, for her, were terrible calamities,

Дарья Александровна была в отчаянии:

Darya Alexandrovna was in despair:

– хлопотала изо всех сил, чувствовала безвыходность положения

she bustled about with all her strength, felt the hopelessness of her situation

и каждую минуту удерживала слёзы, навёртывавшиеся ей на глаза.

and constantly kept back the tears that welled up in her eyes.

Управляющий, бывший вахмистр,

The manager, a former cavalry sergeant

которого Степан Аркадьич полюбил и определил из швейцаров за его красивую и почтительную наружность,

whom Stepan Arkadyich liked and had promoted from hall porter for his handsome and respectful appearance,

не принимал никакого участия в бедствиях Дарьи Александровны,

took no share in Darya Alexandrovna’s calamities,

говорил почтительно:

said respectfully:

– «Никак невозможно, такой народ скверный»,

‘Impossible, ma’am, such nasty folk,’

и ни в чём не помогал.

and did nothing to help.

Положение казалось безвыходным.

The situation seemed hopeless.

Но в доме Облонских, как и во всех семейных домах, было одно незаметное, но важнейшее и полезнейшее лицо – Матрёна Филимоновна.

But there was in the Oblonsky house, as in all family houses, one inconspicuous but most important and useful person – Matryona Filimonovna.

Она успокоивала барыню, уверяла её, что все образуется

She calmed her mistress, assured her that everything would shape up

(это было её слово, и от неё перенял его Матвей),

(it was her phrase, and it was from her that Matvei had taken it),

и сама, не торопясь и не волнуясь, действовала.

and, without haste or excitement, went into action herself.

Она тотчас же сошлась с приказчицей

She immediately got in with the steward’s wife

и в первый же день пила с нею и с приказчиком чай под акациями и обсуждала все дела.

and on the first day had tea with her and the steward under the acacias and discussed everything.

Скоро под акациями учредился клуб Матрёны Филимоновны,

Soon there was a Matryona Filimonovna club established under the acacias,

и тут, через этот клуб, состоявший из приказчицы, старосты и конторщика,

and here, through this club, which consisted of the steward’s wife, the village headman and the clerk,

стали понемногу уравниваться трудности жизни,

the difficulties of life began gradually to be put right,

и через неделю действительно всё образовалось.

and within a week everything indeed shaped up.

Крышу починили,

The roof was repaired,

кухарку, куму старостину, достали,

a cook was found (a female crony of the headman’s),

кур купили, молока стало доставать

chickens were bought, the cows began to produce milk,

и загородили жердями сад,

the garden was fenced with pickets,

каток сделал плотник,

the carpenter made a washboard,

к шкафам приделали крючки, и они стали отворяться не произвольно,

the wardrobes were furnished with hooks and no longer opened at will,

и гладильная доска, обёрнутая солдатским сукном,

an ironing board, wrapped in military flannel,

легла с ручки кресла на комод,

lay between a chair arm and a chest of drawers,

и в девичьей запахло утюгом.

and the maids’ quarters began to smell of hot irons.

– Ну вот! а всё отчаивались, – сказала Матрёна Филимоновна, указывая на доску.

‘Well, there! And you kept despairing,’ said Matryona Filimonovna, pointing to the ironing board.

Даже построили из соломенных щитов купальню.

They even constructed a bathing house out of straw mats.

Лили стала купаться,

Lily started bathing,

и для Дарьи Александровны сбылись хотя отчасти её ожидания, хотя не спокойной, но удобной деревенской жизни.

and Darya Alexandrovna’s expectations of a comfortable, if not calm, country life at least came partly true.

Спокойною с шестью детьми Дарья Александровна не могла быть.

With six children Darya Alexandrovna could not be calm.

Один заболевал, другой мог заболеть,

One got sick, another might get sick,

третьему недоставало чего-нибудь,

a third lacked something,

четвёртый выказывал признаки дурного характера, и т. д. и т. д.

a fourth showed signs of bad character, and so on, and so on.

Редко, редко выдавались короткие спокойные периоды.

Rarely, rarely would there be short periods of calm.

Но хлопоты и беспокойства эти были для Дарьи Александровны единственно возможным счастьем.

But these troubles and anxieties were for Darya Alexandrovna the only possible happiness.

Если бы не было этого,

Had it not been for them,

она бы оставалась одна со своими мыслями о муже, который не любил её.

she would have remained alone with her thoughts of her husband, who did not love her.

Но кроме того, как ни тяжелы были для матери страх болезней,

But besides that, however painful the mother’s fear of illnesses,

самые болезни и горе в виду признаков дурных наклонностей в детях, 

the illnesses themselves, and the distress at seeing signs of bad inclinations in her children,

– сами дети выплачивали ей уж теперь мелкими радостями за её горести.

the children themselves repaid her griefs with small joys.

Радости эти были так мелки, что они незаметны были, как золото в песке,

These joys were so small that they could not be seen, like gold in the sand,

и в дурные минуты она видела одни горести, один песок;

and in her bad moments she saw only griefs, only sand;

но были и хорошие минуты,

but there were also good moments,

когда она видела одни радости, одно золото.

when she saw only joys, only gold.

Теперь, в уединении деревни, она чаще и чаще стала сознавать эти радости…

Now, in her country solitude, she was more aware of these joys.

Часто, глядя на них, она делала всевозможные усилия, чтоб убедить себя, что она заблуждается,

Often, looking at them, she made every possible effort to convince herself that she was mistaken,

что она, как мать, пристрастна к своим детям;

that as a mother she was partial to her children;

всё-таки она не могла не говорить себе, что у неё прелестные дети,

all the same, she could not but tell herself that she had lovely children,

все шестеро, все в разных родах,

all six of them, each in a different way,

но такие, какие редко бывают, 

but such as rarely happens

– и была счастлива ими и гордилась ими.

– and she was happy in them and proud of them.

VIII

VIII

В конце мая, когда уже всё более или менее устроилось,

At the end of May, when everything was already more or less settled,

она получила ответ мужа на свои жалобы о деревенских неустройствах.

she received her husband’s reply to her complaints about country inconveniences.

Он писал ей, прося прощения в том, что не обдумал всего,

He wrote to her, asking forgiveness for not having thought of everything,

и обещал приехать при первой возможности.

and promised to come at the first opportunity.

Возможность эта не представилась,

The opportunity did not present itself,

и до начала июня Дарья Александровна жила одна в деревне.

and until the beginning of June Darya Alexandrovna lived alone in the country.

Петровками, в воскресенье,

On Sunday during St Peter’s,

Дарья Александровна ездила к обедне причащать всех своих детей.

Darya Alexandrovna went to the liturgy and had all her children take communion.

Дарья Александровна в своих задушевных, философских разговорах с сестрой, матерью, друзьями

Darya Alexandrovna in her intimate, philosophical conversations with her sister, mother and friends,

очень часто удивляла их своим вольнодумством относительно религии.

very often surprised them with her freethinking in regard to religion.

У ней была своя странная религия метемпсихозы,

She had her own strange religion of metempsychosis,

в которую она твёрдо верила, мало заботясь о догматах церкви.

in which she firmly believed, caring little for the dogmas of the Church.

Но в семье она – и не для того только, чтобы показывать пример, а от всей души – строго исполняла все церковные требования,

But in the family she strictly fulfilled all the requirements of the Church – not only to set an example, but with all her heart

и то, что дети около года не были у причастия, очень беспокоило её,

– and the fact that the children had not received communion for more than a year[8] troubled her greatly.

и, с полным одобрением и сочувствием Матрёны Филимоновны,

And so, with Matryona Filimonovna’s full approval and sympathy,

она решила совершить это теперь летом.

she decided to do it now, in the summer.

Дарья Александровна за несколько дней вперёд обдумала, как одеть всех детей.

Darya Alexandrovna thought about how to dress the children several days ahead of time.

Были сшиты, переделаны и вымыты платья,

Dresses were made, altered and washed,

выпущены рубцы и оборки,

seams and ruffles were let out,

пришиты пуговки и приготовлены ленты.

buttons were sewn on and ribbons prepared.

Одно платье на Таню, которое взялась шить англичанка, испортило много крови Дарье Александровне.

Only Tanya’s dress, which the governess had undertaken to make, considerably soured Darya Alexandrovna’s disposition.

Англичанка, перешивая, сделала выточки не на месте,

The governess, as she made the alterations, had taken tucks in the wrong places,

слишком вынула рукава и совсем было испортила платье.

cut the arm-holes too big, and all but ruined the dress.

Тане подхватило плечи так, что видеть было больно.

Tanya’s shoulders were so tight it was painful to see.

Но Матрёна Филимоновна догадалась вставить клинья и сделать пелеринку.

Matryona Filimonovna thought of putting in gussets and making a little pelerine.

Дело поправилось, но с англичанкой произошла было почти ссора.

That improved things, but there was nearly a quarrel with the governess.

Наутро, однако, всё устроилось,

In the morning, however, everything was settled,

и к девяти часам

and by nine o’clock

– срок, до которого просили батюшку подождать с обедней, 

– the priest had been asked to wait till then with the liturgy

– сияющие радостью, разодетые дети стояли у крыльца пред коляской, дожидаясь матери.

– the dressed-up children, radiant with joy, stood before the carriage at the porch waiting for their mother.

В коляску, вместо заминающегося Ворона, запрягли, по протекции Матрёны Филимоновны, приказчикова Бурого,

In place of the restive Raven, through Matryona Filimonovna’s patronage, the steward’s Brownie was harnessed to the carriage,

и Дарья Александровна, задержанная заботами о своём туалете, одетая в белое кисейное платье, вышла садиться.

and Darya Alexandrovna, delayed by the cares of her toilette, came out in a white muslin dress to get in.

Дарья Александровна причёсывалась и одевалась с заботой и волнением.

Darya Alexandrovna had done her hair and dressed with care and excitement.

Прежде она одевалась для себя, чтобы быть красивой и нравиться;

Once she used to dress for herself, to be beautiful and admired;

потом, чем больше она старелась, тем неприятнее ей становилось одеваться;

then, the older she became, the more unpleasant it was for her to dress;

она видела, как она подурнела.

she saw that she had lost her good looks.

Но теперь она опять одевалась с удовольствием и волнением.

But now she again dressed with pleasure and excitement.

Теперь она одевалась не для себя, не для своей красоты,

Now she dressed not for herself, not for her own beauty,

а для того, чтоб она, как мать этих прелестей, не испортила общего впечатления.

but so that, being the mother of these lovely things, she would not spoil the general impression.

И, посмотревшись в последний раз в зеркало, она осталась довольна собой.

And taking a last look in the mirror, she remained satisfied with herself.

Она была хороша.

She was pretty.

Не так хороша, как она, бывало, хотела быть хороша на бале,

Not as pretty as she had once wanted to be at a ball,

но хороша для той цели, которую она теперь имела в виду.

but pretty enough for the purpose she now had in mind.

В церкви никого, кроме мужиков и дворников и их баб, не было.

There was no one in the church except some muzhiks, the caretakers and their women.

Но Дарья Александровна видела, или ей казалось, что видела,

But Darya Alexandrovna saw, or it seemed to her that she saw,

восхищение, возбуждаемое её детьми и ею.

the admiration aroused by her children and herself.

Дети не только были прекрасны собой в своих нарядных платьицах,

The children were not only beautiful in their fine clothes,

но они были милы тем, как хорошо они себя держали.

but were also sweet in behaving so well.

Алёша, правда, стоял не совсем хорошо:

True, Alyosha did not want to stand quite properly;

– он всё поворачивался и хотел видеть сзади свою курточку;

he kept turning and wanted to see his jacket from behind;

но всё-таки он был необыкновенно мил.

but all the same he was remarkably sweet.

Таня стояла как большая и смотрела за маленькими.

Tanya stood like a big girl and looked after the little ones.

Но меньшая, Лили, была прелестна своим наивным удивлением пред всем,

But the smallest, Lily, was lovely with her naive surprise at everything,

и трудно было не улыбнуться, когда, причастившись, она сказала:

and it was hard not to smile when, after taking communion, she said in English:

– «Please, some more».

‘Please, some more.’

Возвращаясь домой, дети чувствовали, что что-то торжественное совершилось,

Returning home, the children felt that something solemn had taken place

и были очень смирны.

and were very quiet.

Всё шло хорошо и дома;

Everything went well at home, too;

но за завтраком Гриша стал свистать

but at lunch Grisha started whistling

и, что было хуже всего, не послушался англичанки и был оставлен без сладкого пирога.

and, what was worst of all, did not obey the governess and had to go without cake.

Дарья Александровна не допустила бы в такой день до наказания, если б она была тут;

Darya Alexandrovna, had she been there, would not have let it go as far as punishment on such a day,

но надо было поддержать распоряжение англичанки,

but she had to uphold the governess’s orders,

и она подтвердила её решение, что Грише не будет сладкого пирога.

and she confirmed her decision that Grisha would not have any cake.

Это испортило немного общую радость.

Гриша плакал, говоря, что и Николенька свистал, но что вот его не наказали,

Grisha wept, saying that Nikolenka had also whistled but was not being punished,

и что он не от пирога плачет, 

and that he was weeping not because of the cake

– ему всё равно, 

– it made no difference to him

– но о том, что с ним несправедливы.

– but because he had been unfairly dealt with.

Это было слишком уже грустно,

This was much too sad,

и Дарья Александровна решилась, переговорив с англичанкой, простить Гришу и пошла к ней.

and Darya Alexandrovna decided to talk with the governess and get her to forgive him.

Но тут, проходя чрез залу,

But, passing through the drawing room,

она увидала сцену, заполнившую такою радостью её сердце,

she saw a scene that filled her heart with such joy

что слёзы выступали ей на глаза,

that tears came to her eyes,

и она сама простила преступника.

and she herself forgave the culprit.

Наказанный сидел в зале на угловом окне;

The punished boy was sitting at the corner window in the drawing room;

подле него стояла Таня с тарелкой.

next to him stood Tanya with a plate.

Под видом желания обеда для кукол,

Under the pretext of wishing to feed her dolls,

она попросила у англичанки позволения снести свою порцию пирога в детскую

she had asked the governess’s permission to take her portion of cake to the nursery

и вместо этого принесла её брату.

and had brought it to her brother instead.

Продолжая плакать о несправедливости претерпенного им наказания,

Continuing to weep about the unfairness of the punishment he was suffering,

он ел принесённый пирог и сквозь рыдания приговаривал:

he ate the cake she had brought, saying between sobs:

– «Ешь сама, вместе будем есть… вместе».

‘You eat it, too, we’ll eat it together … together.’

На Таню сначала подействовала жалость за Гришу,

Tanya was affected first by pity for Grisha,

потом сознание своего добродетельного поступка,

then by the consciousness of her virtuous deed,

и слёзы у ней тоже стояли в глазах;

and there were tears in her eyes, too;

но она, не отказываясь, ела свою долю.

but she did not refuse and was eating her share.

Увидав мать, они испугались,

Seeing their mother, they were frightened,

но, вглядевшись в её лицо, поняли, что они делают хорошо,

but peering into her face, they understood that they were doing a good thing,

засмеялись и с полными пирогом ртами стали обтирать улыбающиеся губы руками

laughed and, their mouths full of cake, began wiping their smiling lips with their hands,

и измазали все свои сияющие лица слезами и вареньем.

smearing tears and jam all over their beaming faces.

– Матушки!! Новое белое платье!

‘Goodness! Your new white dress!

Таня! Гриша! – говорила мать, стараясь спасти платье,

Tanya! Grisha!’ the mother said, trying to save the dress,

но со слезами на глазах улыбаясь блаженною, восторженною улыбкой.

but with tears in her eyes, smiling a blissful, rapturous smile.

Новые платья сняли,

The new clothes were taken off,

велели надеть девочкам блузки, а мальчикам старые курточки

the girls were told to put on blouses and the boys old jackets,

и велели закладывать линейку

and the order was given to harness up the break

– опять, к огорчению приказчика, Бурого в дышло, 

– again, to the steward’s chagrin, with Brownie as the shaft-horse

– чтоб ехать за грибами и на купальню.

– to go gathering mushrooms and then to the bathing house.

Стон восторженного визга поднялся в детской и не умолкал до самого отъезда на купальню.

A sound of rapturous squealing arose in the nursery and never stopped till they left for the bathing house.

Грибов набрали целую корзинку,

They gathered a whole basket of mushrooms,

даже Лили нашла берёзовый гриб.

even Lily found a birch boletus.

Прежде бывало так, что мисс Гуль найдёт и покажет ей;

Before, it used to be Miss Hull who would find one and show her,

но теперь она сама нашла большой берёзовый шлюпик,

but now she herself found a big, squishy boletus,

и был общий восторженный крик:

and there was a general cry of delight:

– «Лили нашла шлюпик!»

‘Lily found a squishy one!’

Потом подъехали к реке, поставили лошадей под берёзками и пошли в купальню.

Then they drove to the river, left the horses under the birches and went to the bathing house.

Кучер Терентий, привязав к дереву отмахивающихся от оводов лошадей,

The coachman, Terenty, having tethered the horses to a tree, where they stood swishing away gadflies,

лёг, приминая траву, в тени берёзы и курил тютюн,

lay down in the shade of the birches, flattening out the grass, and smoked tobacco,

а из купальни доносился до него неумолкавший детский весёлый визг.

while from the bathing house there came to him the ceaseless merry squealing of the children.

Хотя и хлопотливо было смотреть за всеми детьми и останавливать их шалости,

Though it was a chore to look after all the children and stop their pranks,

хотя и трудно было вспомнить и не перепутать все эти чулочки, панталончики, башмачки с разных ног

though it was hard to remember and not mix up all those stockings, drawers, shoes from different feet,

и развязывать, расстёгивать и завязывать тесёмочки и пуговки,

and to untie, unbutton and retie so many tapes and buttons,

Дарья Александровна, сама для себя любившая всегда купанье,

Darya Alexandrovna, who had always loved bathing herself,

считавшая его полезным для детей,

and considered it good for the children,

ничем так не наслаждалась, как этим купаньем со всеми детьми.

enjoyed nothing so much as this bathing with them all.

Перебирать все эти пухленькие ножки,

To touch all those plump little legs,

натягивая на них чулочки, брать в руки и окунать эти голенькие тельца

pulling stockings on them, to take in her arms and dip those naked little bodies

и слышать то радостные, то испуганные визги;

and hear joyful or frightened shrieks;

видеть эти задыхающиеся, с открытыми, испуганными и весёлыми глазами лица, этих брызгающихся своих херувимчиков

to see the breathless faces of those splashing little cherubs, with their wide, frightened and merry eyes,

было для неё большое наслаждение.

was a great pleasure for her.

Когда уже половина детей были одеты,

When half the children were clothed again,

к купальне подошли и робко остановились нарядные бабы, ходившие за сныткой и молочником.

some dressed-up peasant women, who had gone gathering angelica and milkwort, approached the bathing house and stopped timidly.

Матрёна Филимоновна кликнула одну,

Matryona Filimonovna called to one of them

чтобы дать ей высушить уроненную в воду простыню и рубашку,

to give her a towel and a shirt that had dropped into the water so that she could wring them out,

и Дарья Александровна разговорилась с бабами.

and Darya Alexandrovna struck up a conversation with the women.

Бабы, сначала смеявшиеся в руку и не понимавшее вопроса,

The women laughed behind their hands at first,

скоро осмелились и разговорились,

but then became bolder and began to talk,

тотчас же подкупив Дарью Александровну искренним любованьем детьми, которое они выказывали.

winning Darya Alexandrovna over at once by the sincere admiration they showed for her children.

– Ишь ты красавица, беленькая, как сахар, – говорила одна,

‘See what a beauty, white as sugar,’ said one,

любуясь на Танечку и покачивая головой. 

admiring Tanechka and wagging her head.

– А худая….

‘But thin …’

– Да, больна была.

‘Yes, she was ill.’

– Вишь ты, знать тоже купали, – говорила другая на грудного.

‘You see, he must have been bathing, too,’ another said about the baby.

– Нет, ему только три месяца, – отвечала с гордостью Дарья Александровна.

‘No, he’s only three months old,’ Darya Alexandrovna replied proudly.

– Ишь ты!

‘Just look at that!’

– А у тебя есть дети?

‘And do you have children?’

– Было четверо, двое осталось: – мальчик и девочка.

‘I’ve had four, there’s two left, a boy and a girl.

Вот в прошлый мясоед отняла.

I weaned her before this past Lent.’

– А сколько ей?

‘And how old is she?’

– Да другой годок.

‘Over a year.’

– Что же ты так долго кормила?

‘Why did you nurse her so long?’

– Наше обыкновение: – три поста…

‘That’s how we do it: three fasts…’ [9]

И разговор стал самый интересный для Дарьи Александровны:

And the conversation came to what interested Darya Alexandrovna most:

– как рожала? чем был болен?

how was the birth? what illnesses have they had?

где муж? часто ли бывает?

where is the husband? does he visit often?[10]

Дарье Александровне не хотелось уходить от баб,

Darya Alexandrovna did not want to part from the women,

так интересен ей был разговор с ними,

so interesting was it for her to talk with them,

так совершенно одни и те же были их интересы.

so completely identical were their interests.

Приятнее же всего Дарье Александровне было то, что она ясно видела,

What pleased Darya Alexandrovna most was that she could see clearly

как все эти женщины любовались более всего тем, как много было у неё детей и как они хороши.

that all these women particularly admired how many children she had and how good they were.

Бабы и насмешили Дарью Александровну и обидели англичанку тем,

The women made Darya Alexandrovna laugh and offended the governess,

что она была причиной этого непонятного для неё смеха.

who was the cause of this – for her incomprehensible – laughter.

Одна из молодых баб приглядывалась к англичанке, одевавшейся после всех,

One of the young women was watching the governess, who got dressed last of all,

и когда она надела на себя третью юбку, то не могла удержаться от замечания:

and as she put on her third petticoat, could not help observing:

– «Ишь ты, крутила, крутила, всё не накрутит!» – сказала она,

‘See, she wraps and wraps and can’t get done wrapping!’

и все разразились хохотом.

– and they all burst into laughter.

IX

IX

Окружённая всеми выкупанными, с мокрыми головами, детьми,

Surrounded by all her bathed, wet-headed children,

Дарья Александровна, с платком на голове, уже подъезжала к дому, когда кучер сказал:

Darya Alexandrovna, a kerchief on her head, was driving up to her house when the coachman said:

– Барин какой-то идёт, кажется, покровский.

‘Some gentleman’s coming, looks like the one from Pokrovskoe.’

Дарья Александровна выглянула вперёд и обрадовалась,

Darya Alexandrovna peered ahead and rejoiced,

увидав в серой шляпе и сером пальто знакомую фигуру Лёвина, шедшего им навстречу.

seeing the familiar figure of Levin in a grey hat and grey coat coming to meet them.

Она и всегда рада ему была,

She was always glad to see him,

но теперь особенно рада была, что он видит её во всей её славе.

but she was especially glad now that he would see her in all her glory.

Никто лучше Лёвина не мог понять её величия.

No one could understand her grandeur better than Levin.

Увидав её, он очутился пред одною из картин своего воображаемого в будущем семейного быта.

Seeing her, he found himself before one of the pictures of his imaginary future family life.

– Вы точно наседка, Дарья Александровна.

‘You’re just like a mother hen, Darya Alexandrovna.’

– Ах, как я рада! – сказала она, протягивая ему руку.

‘Ah, I’m so glad!’ she said, giving him her hand.

– Рады, а не дали знать.

‘Glad, but you didn’t even let me know.

У меня брат живёт.

My brother’s staying with me.

Уж я от Стивы получил записочку, что вы тут.

I got a note from Stiva saying that you were here.’

– От Стивы? – с удивлением спросила Дарья Александровна.

‘From Stiva?’ Darya Alexandrovna asked in surprise.

– Да, он пишет, что вы переехали,

‘Yes. He wrote that you’d moved,

и думает, что вы позволите мне помочь вам чем-нибудь, – сказал Лёвин

and he thought you might allow me to help you in some way,’ Levin said

и, сказав это, вдруг смутился

and, having said it, suddenly became embarrassed,

и, прервав речь, молча продолжал идти подле линейки,

fell silent and went on walking beside the break,

срывая липовые побеги и перекусывая их.

plucking linden shoots and biting them in two.

Он смутился вследствие предположения,

He was embarrassed by the realization

что Дарье Александровне будет неприятна помощь стороннего человека в том деле,

that it might be unpleasant for Darya Alexandrovna to be helped by an outsider in something

которое должно было быть сделано её мужем.

that should have been done by her husband.

Дарье Александровне действительно не нравилась эта манера Степана Аркадьича навязывать свои семейные дела чужим.

Darya Alexandrovna indeed disliked this way Stepan Arkadyich had of foisting his family affairs on others.

И она тотчас же поняла, что Лёвин понимает это.

And she knew at once that Levin understood it.

За эту-то тонкость понимания, за эту деликатность и любила Лёвина Дарья Александровна.

It was for this subtle understanding, for this delicacy, that Darya Alexandrovna loved him.

– Я понял, разумеется, – сказал Лёвин, 

‘I understood, of course,’ said Levin,

– что это только значит то, что вы хотите меня видеть, и очень рад.

‘that it only meant you wanted to see me, and I’m very glad of it.

Разумеется, я воображаю, что вам, городской хозяйке, здесь дико,

Of course, I can imagine that you, the mistress of a town house, may find it wild here,

и, если что нужно, я весь к вашим услугам.

and if there’s any need, I’m entirely at your service.’

– О нет! – сказала Долли. 

‘Oh, no!’ said Dolly.

– Первое время было неудобно,

‘At first it was uncomfortable,

а теперь всё прекрасно устроилось благодаря моей старой няне, – сказала она,

but now everything’s settled beautifully, thanks to my old nanny,’ she said,

указывая на Матрёну Филимоновну, понимавшую, что говорят о ней,

pointing to Matryona Filimonovna, who, realizing that they were talking about her,

и весело и дружелюбно улыбавшуюся Лёвину.

smiled gaily and amiably to Levin.

Она знала его и знала, что это хороший жених барышне,

She knew him, knew that he was a good match for the young lady,

и желала, чтобы дело сладилось.

and wished things would work out.

– Извольте садиться, мы сюда потеснимся, – сказала она ему.

‘Get in, please, we’ll squeeze over,’ she said to him.

– Нет, я пройдусь.

‘No, I’ll walk.

Дети, кто со мной наперегонки с лошадьми?

Children, who wants to race the horses with me?’

Дети знали Лёвина очень мало,

The children scarcely knew Levin,

не помнили, когда видали его,

did not remember when they had last seen him,

но не выказывали в отношении к нему того странного чувства застенчивости и отвращения,

but did not show that strange feeling of shyness and aversion towards him

которое испытывают дети так часто к взрослым притворяющимся людям

that children so often feel for shamming adults,

и за которое им так часто и больно достаётся.

for which they are so often painfully punished.

Притворство в чём бы то ни было может обмануть самого умного, проницательного человека;

Shamming in anything at all can deceive the most intelligent, perceptive person;

но самый ограниченный ребёнок, как бы оно ни было искусно скрываемо, узнáет его и отвращается.

but the most limited child will recognize it and feel aversion, no matter how artfully it is concealed.

Какие бы ни были недостатки в Лёвине,

Whatever Levin’s shortcomings were,

притворства не было в нём и признака,

there was no hint of sham in him,

и потому дети высказали ему дружелюбие такое же, какое они нашли на лице матери.

and therefore the children showed him the same friendliness they found in their mother’s face.

На приглашение его два старшие тотчас же соскочили к нему

At his invitation the two older ones at once jumped down

и побежали с ним так же просто, как бы они побежали с няней, с мисс Гуль или с матерью.

and ran with him as simply as they would have run with the nanny, with Miss Hull, or with their mother.

Лили тоже стала проситься к нему, и мать передала её ему;

Lily also started asking to go with him, and her mother handed her down to him;

он посадил её на плечо и побежал с ней.

he put her on his shoulders and ran with her.

– Не бойтесь, не бойтесь, Дарья Александровна! – говорил он, весело улыбаясь матери, 

‘Don’t be afraid, don’t be afraid, Darya Alexandrovna!’ he said, smiling gaily to the mother.

– невозможно, чтоб я ушиб или уронил.

‘There’s no chance I’ll hurt her or drop her.’

И, глядя на его ловкие, сильные, осторожно заботливые и слишком напряжённые движения,

And seeing his deft, strong, cautiously mindful and all-too-tense movements,

мать успокоилась и весело и одобрительно улыбалась, глядя на него.

the mother calmed down and smiled gaily and approvingly as she watched him.

Здесь, в деревне, с детьми и с симпатичною ему Дарьей Александровной,

Here, in the country, with the children and Darya Alexandrovna, who was so sympathetic to him,

Лёвин пришёл в то, часто находившее на него детски-весёлое расположение духа,

Levin got into that childishly merry state of mind that often came over him,

которое Дарья Александровна особенно любила в нём.

and which Darya Alexandrovna especially loved in him.

Бегая с детьми, он учил их гимнастике,

He ran with the children, taught them gymnastics,

смешил мисс Гуль своим дурным английским языком

made Miss Hull laugh with his bad English,

и рассказывал Дарье Александровне свои занятия в деревне.

and told Darya Alexandrovna about his occupations in the country.

После обеда Дарья Александровна, сидя с ним одна на балконе, наговорила о Кити.

After dinner, sitting alone with him on the balcony, Darya Alexandrovna began talking about Kitty.

– Вы знаете? Кити приедет сюда и проведёт со мною лето.

‘Do you know, Kitty’s coming here and will spend the summer with me.’

– Право? – сказал он, вспыхнув,

‘Really?’ he said, flushing;

и тотчас же, чтобы переменить разговор, сказал:

and to change the subject, said at once:

– Так прислать вам двух коров?

‘Shall I send you two cows then?

Если вы хотите считаться,

If you want to keep accounts,

то извольте заплатить мне по пяти рублей в месяц, если вам не совестно.

then you can pay me five roubles a month, if you’re not ashamed.’

– Нет, благодарствуйте. У нас устроилось.

‘No, thank you. We’re all settled.’

– Ну, так я ваших коров посмотрю,

‘Well, then I’ll have a look at your cows

и, если позволите, я распоряжусь, как их кормить.

and, with your permission, give orders on how to feed them.

Всё дело в корме.

The whole thing is in the feeding.’

И Лёвин, чтобы только отвлечь разговор,

And Levin, only to divert the conversation,

изложил Дарье Александровне теорию молочного хозяйства,

explained to Darya Alexandrovna the theory of dairy farming,

состоящую в том, что корова есть только машина для переработки корма в молоко, и т. д.

the essence of which was that a cow is merely a machine for processing feed into milk, and so on.

Он говорил это и страстно желал услыхать подробности о Кити и вместе боялся этого.

He was saying that while passionately wishing to hear the details about Kitty and at the same time fearing it.

Ему страшно было, что расстроится приобретённое им с таким трудом спокойствие.

He was afraid that the peace he had attained with such difficulty might be disturbed.

– Да, но, впрочем, за всем этим надо следить,

‘Yes, but anyhow all that has to be looked after,

а кто же будет? – неохотно отвечала Дарья Александровна.

and who will do it?’ Darya Alexandrovna replied reluctantly.

Она так теперь наладила своё хозяйство через Матрёну Филимоновну,

She had now set up her housekeeping so well through Matryona Filimonovna

что ей не хотелось ничего менять в нём;

that she did not want to change anything in it;

да она и не верила знанию Лёвина в сельском хозяйстве.

nor did she trust Levin’s knowledge of agriculture.

Рассуждения о том, что корова есть машина для деланья молока, были ей подозрительны.

The argument that a cow is a machine for producing milk was suspect to her.

Ей казалось, что такого рода рассуждения могут только мешать хозяйству.

It seemed to her that such arguments could only hinder things.

Ей казалось всё это гораздо проще:

To her it all seemed much simpler:

– что надо только, как объясняла Матрёна Филимоновна, давать Пеструхе и Белопахой больше корму и пойла

as Matryona Filimonovna explained, they had only to give Spotty and Whiterump more to eat and drink,

и чтобы повар не уносил помои из кухни для прачкиной коровы.

and keep the cook from taking the kitchen scraps to the washerwoman’s cow.

Это было ясно.

That was clear.

А рассуждения о мучном и травяном корме были сомнительны и неясны.

And all this talk about starchy and grassy feeds was dubious and vague.

Главное же, ей хотелось говорить о Кити…

Above all she wanted to talk about Kitty.

X

X

– Кити пишет мне, что ничего так не желает, как уединения и спокойствия, – сказала Долли после наступившего молчания.

‘Kitty writes to me that she wishes for nothing so much as solitude and quiet,’ Dolly said after the ensuing pause.

– А что, здоровье её лучше? – с волнением спросил Лёвин.

‘And has her health improved?’ Levin asked anxiously.

– Слава богу, она совсем поправилась.

‘Thank God, she’s quite recovered.

Я никогда не верила, чтоб у неё была грудная болезнь.

I never believed she had anything wrong with her lungs.’

– Ах, я очень рад! – сказал Лёвин,

‘Ah, I’m very glad!’ said Levin,

и что-то трогательное, беспомощное показалось Долли в его лице

and it seemed to Dolly that there was something touching and helpless in his face

в то время, как он сказал это и молча смотрел на неё.

as he said it and silently looked at her.

– Послушайте, Константин Дмитрич, – сказала Дарья Александровна,

‘Listen, Konstantin Dmitrich,’ said Darya Alexandrovna,

улыбаясь своею доброю и несколько насмешливою улыбкой, 

smiling her kind and slightly mocking smile,

– за что вы сердитесь на Кити?

‘why are you angry with Kitty?’

– Я? Я не сержусь, – сказал Лёвин.

‘I? I’m not angry,’ said Levin.

– Нет, вы сердитесь.

‘No, you are angry.

Отчего вы не заехали ни к нам, ни к ним, когда были в Москве?

Why didn’t you come either to see us or to see them when you were in Moscow?’

– Дарья Александровна, – сказал он, краснея до корней волос, 

‘Darya Alexandrovna,’ he said, blushing to the roots of his hair,

– я удивляюсь даже, что вы, с вашею добротой, не чувствуете этого.

‘I’m even astonished that you, with all your kindness, don’t feel it.

Как вам просто не жалко меня, когда вы знаете…

Aren’t you simply sorry for me, since you know …’

– Что я знаю?

‘What do I know?’

– Знаете, что я делал предложение и что мне отказано, – проговорил Лёвин,

‘You know that I proposed and was refused,’ said Levin,

и вся та нежность, которую минуту тому назад он чувствовал к Кити,

and all the tenderness he had felt for Kitty a moment before

заменилась в душе его чувством злобы за оскорбление.

was replaced in his soul by a feeling of anger at the insult.

– Почему же вы думаете, что я знаю?

‘Why do you think I know?’

– Потому что все это знают.

‘Because everybody knows.’

– Вот уж в этом вы ошибаетесь;

‘There you’re mistaken;

я не знала этого, хотя и догадывалась.

I didn’t know, though I guessed.’

– А! ну так вы теперь знаете.

‘Ah! Well, now you know.’

– Я знала только то, что что-то было,

‘I knew only that there was something,

но что, я никогда не могла узнать от Кити.

but Kitty never told me what it was.

Я видела только, что было что-то, что ее ужасно мучало,

I could see that there was something that tormented her terribly,

и что она просила меня никогда не говорить об этом.

and she asked me never to speak of it.

А если она не сказала мне, то она никому не говорила.

And if she didn’t tell me, she didn’t tell anybody.

Но что же у вас было? Скажите мне.

But what happened between you? Tell me.’

– Я вам сказал, что было.

‘I’ve told you what happened.’

– Когда?

‘When was it?’

– Когда я был в последний раз у вас.

‘When I last visited you.’

– А знаете, что я вам скажу, – сказала Дарья Александровна, 

‘And, you know, I shall tell you,’ said Darya Alexandrovna,

– мне её ужасно, ужасно жалко.

‘that I’m terribly, terribly sorry for her.

Вы страдаете только от гордости…

You only suffer from pride …’

– Может быть, – сказал Лёвин, – но…

‘Maybe,’ said Levin, ‘but…’

Она перебила его:

She interrupted him:

– Но её, бедняжку, мне ужасно и ужасно жалко.

‘But for her, poor thing, I’m terribly, terribly sorry.

Теперь я всё понимаю.

Now I understand everything.’

– Ну, Дарья Александровна, вы меня извините, – сказал он, вставая. 

‘Well, Darya Alexandrovna, you will excuse me,’ he said, getting up.

– Прощайте! Дарья Александровна, до свиданья.

‘Goodbye! Goodbye, Darya Alexandrovna.’

– Нет, постойте, – сказала она, схватывая его за рукав. 

‘No, wait,’ she said, holding him by the sleeve.

– Постойте, садитесь.

‘Wait, sit down.’

– Пожалуйста, пожалуйста, не будем говорить об этом, – сказал он,

‘Please, please, let’s not talk about it,’ he said,

садясь и вместе с тем чувствуя,

sitting down and at the same time feeling

что в сердце его поднимается и шевелится казавшаяся ему похороненною надежда.

a hope he had thought buried rising and stirring in his heart.

– Если б я вас не любила, – сказала Дарья Александровна,

‘If I didn’t love you,’ said Darya Alexandrovna,

и слёзы выступили ей на глаза, 

and tears welled up in her eyes,

– если б я вас не знала, как я вас знаю…

‘if I didn’t know you as I do …’

Казавшееся мёртвым чувство оживало всё более и более,

The feeling that had seemed dead revived more and more,

поднималось и завладевало сердцем Лёвина.

rising and taking possession of Levin’s heart.

– Да, я теперь всё поняла, – продолжала Дарья Александровна. 

‘Yes, I understand everything now,’ Darya Alexandrovna went on.

– Вы этого не можете понять;

‘You can’t understand it.

вам, мужчинам, свободным и выбирающим, всегда ясно, кого вы любите.

For you men, who are free and can choose, it’s always clear whom you love.

Но девушка в положении ожидания,

But a young girl in a state of expectation,

с этим женским, девичьим стыдом,

with that feminine, maidenly modesty,

девушка, которая видит вас, мужчин, издалека, принимает всё на слово, 

a girl who sees you men from afar, who takes everything on trust

– у девушки бывает и может быть такое чувство, что она не знает, что сказать.

– a girl may and does sometimes feel that she doesn’t know who she loves or what to say.’

– Да, если сердце не говорит…

‘Yes, if her heart doesn’t speak …’

– Нет, сердце говорит, но вы подумайте:

‘No, her heart speaks, but consider:

– вы, мужчины, имеете виды на девушку,

you men have your eye on a girl,

вы ездите в дом, вы сближаетесь,

you visit the house, you make friends,

высматриваете, выжидаете, найдёте ли вы то, что вы любите,

you watch, you wait to see if you’re going to find what you love,

и потом, когда вы убеждены, что любите, вы делаете предложение…

and then, once you’re convinced of your love, you propose …’

– Ну, это не совсем так.

‘Well, it’s not quite like that.’

– Всё равно, вы делаете предложение, когда ваша любовь созрела

‘Never mind, you propose when your love has ripened

или когда у вас между двумя выбираемыми совершился перевес.

or when the scale tips towards one of your two choices.

А девушку не спрашивают.

But a girl isn’t asked.

Хотят, чтоб она сама выбирала,

She’s expected to choose for herself,

а она не может выбрать и только отвечает: – да и нет.

but she can’t choose and only answers yes or no.’

«Да, выбор между мной и Вронским», – подумал Лёвин,

‘Yes,’ thought Levin, ‘a choice between me and Vronsky,’

и оживавший в душе его мертвец опять умер и только мучительно давил его сердце.

and the dead man reviving in his heart died again and only weighed his heart down painfully.

– Дарья Александровна, – сказал он, 

‘Darya Alexandrovna,’ he said,

– так выбирают платье или не знаю какую покупку, а не любовь…

‘one chooses a dress that way, or I don’t know what purchase, but not love.

Выбор сделан, и тем лучше…

The choice has been made and so much the better …

И повторенья быть не может.

And there can be no repetition.’

– Ах, гордость и гордость! – сказала Дарья Александровна,

‘Ah, pride, pride!’ said Darya Alexandrovna,

как будто презирая его за низость этого чувства

as if despising him for the meanness of this feeling

в сравнении с тем, другим чувством, которое знают одни женщины. 

compared with that other feeling which only women know.

– В то время как вы делали предложение Кити,

‘At the time you proposed to Kitty,

она именно была в том положении, когда она не могла отвечать.

she was precisely in a position where she could not give an answer.

В ней было колебание.

She hesitated.

Колебание: – вы или Вронский. 

Hesitated between you and Vronsky.

– Его она видела каждый день, вас давно не видала.

Him she saw every day, you she had not seen for a long time.

Положим, если б она была старше, 

Suppose she had been older

– для меня, например, на её месте не могло бы быть колебанья.

– for me, for example, there could have been no hesitation in her place.

Он мне всегда противен был, и так и кончилось.

I always found him disgusting, and so he was in the end.’

Лёвин вспомнил ответ Кити.

Levin remembered Kitty’s answer.

Она сказала: – «Нет, это не может быть…»

She had said: ‘No, it cannot be .. .’

– Дарья Александровна, – сказал он сухо, 

‘Darya Alexandrovna,’ he said drily,

– я ценю вашу доверенность ко мне;

‘I appreciate your confidence in me,

я думаю, что вы ошибаетесь.

but I think you’re mistaken.

Но, прав я или неправ,

I may be right or wrong,

эта гордость, которую вы так презираете,

but this pride that you so despise

делает то, что для меня всякая мысль о Катерине Александровне невозможна, 

makes any thought of Katerina Alexandrovna impossible for me

– вы понимаете, совершенно невозможна.

– you understand, completely impossible.’

– Я только одно ещё скажу:

‘I’ll say only one more thing.

– вы понимаете, что я говорю о сестре, которую я люблю, как своих детей.

You understand that I’m speaking of a sister whom I love like my own children.

Я не говорю, чтоб она любила вас,

I’m not saying that she loves you,

но я только хотела сказать, что её отказ в ту минуту ничего не доказывает.

but I only want to say that her refusal at that moment proves nothing.’

– Я не знаю! – вскакивая, сказал Лёвин. 

‘I don’t know!’ said Levin, jumping up.

– Если бы вы знали, как вы больно мне делаете!

‘If you realized what pain you’re causing me!

Всё равно, как у вас бы умер ребёнок, а вам бы говорили:

It’s the same as if your child were dead, and you were told

– а вот он был бы такой, такой,

he would have been like this and that,

и мог бы жить, и вы бы на него радовались.

and he might have lived, and you would have rejoiced over him.

А он умер, умер, умер…

And he’s dead, dead, dead …’

– Как вы смешны, – сказала Дарья Александрова с грустною усмешкой, несмотря на волнение Лёвина. 

‘How funny you are,’ Darya Alexandrovna said with a sad smile, despite Levin’s agitation.

– Да, я теперь всё больше и больше понимаю, – продолжала она задумчиво. 

‘Yes, I understand it all now,’ she went on pensively.

– Так вы не приедете к нам, когда Кити будет?

‘So, you won’t come to see us when Kitty’s here?’

– Нет, не приеду.

‘No, I won’t.

Разумеется, я не буду избегать Катерины Александровны,

Naturally, I’m not going to avoid Katerina Alexandrovna

но, где могу, постараюсь избавить её от неприятности моего присутствия.

but, wherever possible, I’ll try to spare her the unpleasantness of my presence.’

– Очень, очень вы смешны, – повторила Дарья Александровна,

‘You’re very, very funny,’ Darya Alexandrovna repeated,

с нежностью вглядываясь в его лицо. 

studying his face tenderly.

– Ну, хорошо, так как будто мы ничего про это не говорили.

‘Well, all right, it will be as if we never spoke of it.

Зачем ты пришла, Таня? – сказала Дарья Александровна по-французски вошедшей девочке.

What is it, Tanya?’ she said in French to the girl who had just come in.

– Где моя лопатка, мама?

‘Where’s my shovel, mama?’

– Я говорю по-французски, и ты так же скажи.

‘I am speaking French, and you should do the same.’

Девочка хотела сказать, но забыла, как лопатка по-французски;

The girl wanted to do the same, but forgot what a shovel is called in French;

мать ей подсказала и потом по-французски же сказала, где отыскать лопатку.

her mother told her and then proceeded to tell her in French where to find the shovel.

И это показалось Лёвину неприятным.

And Levin found this disagreeable.

Всё теперь казалось ему в доме Дарьи Александровны и в её детях совсем уже не так мило, как прежде.

Now everything in Darya Alexandrovna’s house and in her children seemed less nice to him than before.

«И для чего она говорит по-французски с детьми? подумал он. 

‘And why does she speak French with the children?’ he thought.

– Как это неестественно и фальшиво!

‘How unnatural and false it is!

И дети чувствуют это.

And the children can feel it.

Выучить по-французски и отучить от искренности», – думал он сам с собой,

Teaching French and unteaching sincerity,’ he thought to himself,

не зная того, что Дарья Александровна всё это двадцать раз уже передумала

not knowing that Darya Alexandrovna had already thought it all over twenty times

и всё-таки, хотя и в ущерб искренности,

and, to the detriment of sincerity,

нашла необходимым учить этим путём своих детей.

had found it necessary to teach her children in this way.

– Но куда же вам ехать? Посидите.

‘But where are you going? Stay a little.’

Лёвин остался до чая,

Levin stayed till tea,

но веселье его всё исчезло, и ему было неловко.

but all his merriment had vanished and he felt awkward.

После чая он вышел в переднюю велеть подавать лошадей

After tea he went to the front hall to order the horses to be readied

и, когда вернулся, застал Дарью Александровну взволнованную,

and, on returning, found Darya Alexandrovna looking agitated

с расстроенным лицом и слезами на глазах.

and upset, with tears in her eyes.

В то время как Лёвин выходил,

While Levin was out of the room,

случилось для Дарьи Александровны событие, разрушившее вдруг всё её сегодняшнее счастье и гордость детьми.

an event had occurred which had suddenly destroyed for Darya Alexandrovna all that day’s happiness and pride in her children.

Гриша и Таня подрались за мячик.

Grisha and Tanya had fought over a ball.

Дарья Александровна, услышав крик в детской,

Darya Alexandrovna, hearing shouts in the nursery,

выбежала и застала их в ужасном виде.

had run there and found a terrible sight.

Таня держала Гришу за волосы,

Tanya was holding Grisha by the hair,

а он, с изуродованным злобой лицом, бил её кулаками куда попало.

while he, his face disfigured by anger, was hitting her with his fists wherever he could reach.

Что-то оборвалось в сердце Дарьи Александровны, когда она увидала это.

Something snapped in Darya Alexandrovna’s heart when she saw this.

Как будто мрак надвинулся на её жизнь:

It was as if darkness came over her life:

– она поняла, что те её дети, которыми она так гордилась,

she understood that her children, of whom she was so proud,

были не только самые обыкновенные,

were not only most ordinary,

но даже нехорошие, дурно воспитанные дети,

but even bad, poorly brought up children,

с грубыми, зверскими наклонностями, злые дети.

wicked children, with coarse, beastly inclinations.

Она ни о чём другом не могла говорить и думать

She could neither speak nor think of anything else

и не могла не рассказать Лёвину своего несчастья.

and could not help telling Levin of her unhappiness.

Лёвин видел, что она несчастлива, и постарался утешить её,

Levin saw that she was unhappy and tried to comfort her,

говоря, что это ничего дурного не доказывает, что все дети дерутся;

saying that this did not prove anything bad, that all children fought;

но, говоря это, в душе своей Лёвин думал:

but, as he said it, Levin thought in his heart:

– «Нет, я не буду ломаться и говорить по-французски со своими детьми,

‘No, I will not be affected and speak French with my children,

но у меня будут не такие дети:

but my children will not be like that:

– надо только не портить, не уродовать детей,

one need only not harm, not disfigure children,

и они будут прелестны.

and they will be lovely.

Да, у меня будут не такие дети».

Yes, my children will not be like that.’

Он простился и уехал,

He said goodbye and left,

и она не удерживала его.

and she did not try to keep him.

XI

XI

В половине июля к Лёвину явился староста сестриной деревни, находившейся за двадцать вёрст от Покровского,

In the middle of July the headman of his sister’s village, fifteen miles from Pokrovskoe, came to Levin

с отчётом о ходе дел и о покосе.

with a report on the course of affairs and the mowing.

Главный доход с имения сестры получался за заливные луга.

The main income from his sister’s estate came from the water meadows.

В прежние годы покосы разбирались мужиками по двадцати рублей за десятину.

In former years the hay had been taken by the muzhiks at eight roubles per acre.

Когда Лёвин взял именье в управление,

When Levin took over the management,

он, осмотрев покосы, нашёл, что они стоят дороже,

he examined the meadows, discovered that they were worth more,

и назначил цену за десятину двадцать пять рублей.

and set a price of ten roubles per acre.

Мужики не дали этой цены и, как подозревал Лёвин, отбили других покупателей.

The muzhiks would not pay that price and, as Levin suspected, drove away other buyers.

Тогда Лёвин поехал туда сам

Then Levin went there in person

и распорядился убирать луга частию наймом, частию из доли.

and arranged for the meadows to be reaped partly by hired help, partly on shares.

Свои мужики препятствовали всеми средствами этому нововведению,

His muzhiks resisted this innovation in every possible way,

но дело пошло,

but the thing went ahead,

и в первый же год за луга было выручено почти вдвое.

and in the first year the income from the meadows nearly doubled.

В третьем и прошлом году продолжалось то же противодействие мужиков,

Two years ago and last year the muzhiks had kept up the same resistance,

и уборка шла тем же порядком.

and the reaping had been done in the same way.

В нынешнем году мужики взяли все покосы из третьей доли,

This year the muzhiks had cut all the hay for a share of one-third,

и теперь староста приехал объявить, что покосы убраны

and now the headman had come to announce that the mowing was done

и что он, побоявшись дождя, пригласил конторщика,

and that, fearing rain, he had sent for the clerk

при нём разделил и сметал уже одиннадцать господских стогов.

and in his presence had already divided the hay, piling up eleven stacks as the master’s share.

По неопределеным ответам на вопрос о том, сколько было сена на главном лугу,

From his vague answers to the question of how much hay there had been in the main meadow,

по поспешности старосты, разделившего сено без спросу,

from the headman’s haste in dividing the hay without asking permission,

по всему тону мужика Лёвин понял,

from the muzhik’s whole tone, Levin realized

что в этом дележе сена что-то нечисто,

that there was something shady in this distribution of the hay

и решился съездить сам поверить дело.

and decided to go himself to verify the matter.

Приехав в обед в деревню

Arriving at the village at dinner-time

и оставив лошадь у приятеля-старика, мужа братниной кормилицы,

and leaving his horse with an old friend, the husband of his brother’s wet nurse,

Лёвин вошёл к старику на пчельник, желая узнать от него подробности об уборке покоса.

Levin went to see the old man in the apiary, wishing to learn the details of the hay harvest.

Говорливый благообразный старик Парменыч радостно принял Лёвина,

A garrulous, fine-looking old man, Parmenych received Levin joyfully,

показал ему всё своё хозяйство,

showed him what he was doing,

рассказал все подробности о своих пчёлах и о роёвщине нынешнего года;

told him all the details about his bees and about that year’s hiving;

но на вопросы Лёвина о покосе говорил неопределённо и неохотно.

but to Levin’s questions about the mowing he spoke uncertainly and unwillingly.

Это ещё более утвердило Лёвина в его предположениях.

That further confirmed Levin in his surmises.

Он пошёл на покос и осмотрел стога.

He went to the field and examined the stacks.

В стогах не могло быть по пятидесяти возов,

The stacks could not have contained fifty cartloads each,

и, чтоб уличить мужиков,

and, to catch the muzhiks,

Лёвин велел сейчас же вызвать возившие сено подводы,

Levin at once gave orders to send for the carts used in transporting hay,

поднять один стог и перевезти в сарай.

to load one stack and transport it to the barn.

Из стога вышло только тридцать два воза.

There turned out to be only thirty-two cartloads in the stack.

Несмотря на уверения старосты о пухлявости сена

Despite the headman’s assurances about the fluffiness of the hay

и о том, как оно улеглось в стогах,

and its settling in the stacks,

и на его божбу о том, что всё было по-божески,

and his swearing that everything had been done in an honest-to-God way,

Лёвин настаивал на своём,

Levin insisted on his point

что сено делили без его приказа

that the hay had been divided without his order,

и что он потому не принимает этого сена за пятьдесят возов в стогу.

and that he therefore did not accept this hay as fifty cartloads to a stack.

После долгих споров дело решили тем,

After lengthy arguments, the decision was

чтобы мужикам принять эти одиннадцать стогов, считая по пятидесяти возов, на свою долю,

that the muzhiks would take those eleven stacks, counting them as fifty cartloads each, towards their share,

а на господскую долю выделять вновь.

and apportion the master’s share again.

Переговоры эти и делёж копён продолжались до полдника.

These negotiations and the distribution of the stacks went on till the afternoon break.

Когда последнее сено было разделено,

When the last of the hay had been distributed,

Лёвин, поручив остальное наблюдение конторщику,

Levin, entrusting the clerk with supervising the rest,

присел на отмеченной тычинкой ракитника копне,

seated himself on a haystack marked with a willow branch

любуясь на кипящий народом луг.

and admired the meadow teeming with peasants.

Пред ним, в загибе реки за болотцем,

In front of him, where the river bent around a little bog,

весело треща звонкими голосами, двигалась пёстрая вереница баб,

a motley line of women moved with a merry chatter of ringing voices,

и из растрясённого сена быстро вытягивались по светло-зелёной отаве серые извилистые валы.

and the scattered hay quickly stretched out in grey, meandering ridges over the pale green new growth.

Следом за бабами шли мужики с вилами,

Behind the women came muzhiks with forks,

и из валов вырастали широкие, высокие, пухлые копны.

and the ridges grew into broad, tall, fluffy haystacks.

Слева по убранному уже лугу гремели телеги,

To the left, carts rattled over the already reaped meadow,

и одна за другою, подаваемые огромными навилинами, исчезали копны,

and the haystacks, lifted in huge forkfuls, vanished one after another,

и на место их навивались нависающие на зады лошадей тяжёлые воза душистого сена.

replaced by heavy cartloads of fragrant hay overhanging the horses’ croups.

– За погодку убрать!

‘Fine weather for it!

Сено же будет! – сказал старик, присевший подле Лёвина. 

What hay we’ll have!’ said the old man, sitting down beside Levin.

– Чай, не сено!

‘It’s tea, not hay!

Ровно утятам зерна рассыпь, как подбирают! – прибавил он, указывая на навиваемые копны. 

They pick it up like ducklings after grain!’ he added, pointing to the stacks being forked.

– С обеда половину добрую свезли.

‘A good half’s been carted off since dinner.’

– Последнюю, что ль? – крикнул он на малого,

‘The last one, is it?’ he shouted to a young fellow

который, стоя на переду тележного ящика и помахивая концами пеньковых вожжей, ехал мимо.

who was driving by, standing in front of the cart-box and waving the ends of the hempen reins.

– Последнюю, батюшка! – прокричал малый, придерживая лошадь,

‘The last one, pa!’ the young fellow shouted, holding the horse back,

и, улыбаясь, оглянулся на весёлую, тоже улыбавшуюся румяную бабу, сидевшую в тележном ящике, 

and, smiling, he turned round to the gay, red-cheeked woman, also smiling, who was sitting in the cart-box,

– и погнал дальше.

and drove on.

– Это кто же? Сын? – спросил Лёвин.

‘Who’s that? Your son?’ asked Levin.

– Мой меньшенький, – с ласковою улыбкой сказал старик.

‘My youngest,’ said the old man with a tender smile.

– Какой молодец!

‘A fine young fellow!’

– Ничего малый.

‘Not bad.’

– Уж женат?

‘Already married?’

– Да, третий год пошёл в Филипповки.

‘Yes, two years ago St Philip’s.’[11]

– Что ж, и дети есть?

‘And what about children?’

– Какие дети! Год целый не понимал ничего, да и стыдился, – отвечал старик. 

‘Children, hah! For a whole year he understood nothing, and was bashful besides,’ the old man replied.

– Ну, сено! Чай настоящий! – повторил он, желая переменить разговор.

‘Ah, what hay! Just like tea!’ he repeated, wishing to change the subject.

Лёвин внимательно присмотрелся к Ваньке Парменову и его жене.

Levin looked more attentively at Ivan Parmenov and his wife.

Они недалеко от него навивали копну.

They were loading a haystack not far from him.

Иван Парменов стоял на возу,

Ivan Parmenov stood on the cart,

принимая, разравнивая и отаптывая огромные навилины сена,

receiving, spreading and stamping down the enormous loads of hay

которые сначала охапками, а потом вилами ловко подавала ему его молодая красавица хозяйка.

that his young beauty of a wife deftly heaved up to him, first in armfuls and then on the fork.

Молодая баба работала легко, весело и ловко.

The young woman worked easily, cheerfully and skilfully.

Крупное, слежавшееся сено не бралось сразу на вилы.

The thick, packed-down hay would not go right on the fork.

Она сначала расправляла его, всовывала вилы;

She first loosened it up, stuck the fork in,

потом упругим и быстрым движением налегала на них всею тяжестью своего тела

then leaned the whole weight of her body on it with a supple and quick movement

и тотчас же, перегибая перетянутую красным кушаком спину, выпрямлялась

and, straightening up at once, curving her back tightly girded with a red sash,

и, выставляя полную грудь из-под белой занавески,

her full breasts showing under the white smock,

с ловкою ухваткой перехватывала руками вилы и вскидывала навилину высоко на воз.

deftly shifted her grip on the fork and heaved the load high up on to the cart.

Иван поспешно, видимо стараясь избавить её от всякой минуты лишнего труда,

Ivan, obviously trying to spare her every moment of extra work, hastily

подхватывал, широко раскрывая руки, подаваемую охапку

picked up the load pitched to him in his wide-open arms

и расправлял её на возу.

and spread it on the cart.

Подав последнее сено граблями,

After pitching him the last of the hay on a rake,

баба отряхнула засыпавшуюся ей за шею труху

the woman shook off the hay dust that had got on her neck,

и, оправив сбившийся над белым, незагорелым лбом красный платок,

straightened the red kerchief that had gone askew on her white, untanned forehead,

полезла под телегу увязывать воз.

and went under the cart to tie down the load.

Иван учил её, как цеплять за лисицу,

Ivan showed her how to loop it under the axle-tree

и чему-то сказанному ею громко расхохотался.

and burst into loud laughter at something she said.

В выражениях обоих лиц была видна сильная, молодая, недавно проснувшаяся любовь.

Strong, young, recently awakened love showed in the expression on both their faces.

XII

XII

Воз был увязан.

The load was tied down.

Иван спрыгнул и повёл за повод добрую, сытую лошадь.

Ivan jumped off and led the fine, well-fed horse by the bridle.

Баба вскинула на воз грабли

The woman threw the rake up on to the load

и бодрым шагом, размахивая руками, пошла к собравшимся хороводом бабам.

and went with brisk steps, swinging her arms, to join the women gathered in a circle.

Иван, выехав на дорогу, вступил в обоз с другими возами.

Ivan drove out to the road and joined the line of other carts.

Бабы с граблями на плечах,

The women, with rakes on their shoulders,

блестя яркими цветами и треща звонкими, весёлыми голосами,

bright colours flashing, chattering in ringing, merry voices,

шли позади возов.

walked behind the carts.

Один грубый, дикий бабий голос затянул песню и допел её до повторенья,

One coarse, wild female voice struck up a song and sang till the refrain,

и дружно, враз, подхватили опять с начала ту же песню

and then, all at once, with one accord, the same song was taken up from the beginning

полсотни разных, грубых и тонких, здоровых голосов.

by some fifty different coarse, high, healthy voices.

Бабы с песнью приближались к Лёвину,

The singing women approached Levin,

и ему казалось, что туча с громом веселья надвигалась на него.

and it seemed to him that a thundercloud of merriment was coming upon him.

Туча надвинулась, захватила его,

The cloud came over him and enveloped him;

и копна, на которой он лежал,

and the haystack on which he lay,

и другие копны и воза и весь луг с дальним полем

and all the other haystacks and carts, and the whole meadow with the distant fields

– всё заходило и заколыхалось под размеры этой дикой развесёлой песни

all started moving and heaving to the rhythm of this wild, rollicking song

с вскриками, присвистами и ёканьями.

with its shouts, whistles and whoops.

Лёвину завидно стало за это здоровое веселье,

Levin was envious of this healthy merriment;

хотелось принять участие в выражении этой радости жизни.

he would have liked to take part in expressing this joy of life.

Но он ничего не мог сделать и должен был лежать и смотреть и слушать.

But he could do nothing and had to lie there and look and listen.

Когда народ с песнью скрылся из вида и слуха,

When the peasants and their song had vanished from his sight and hearing,

тяжёлое чувство тоски за своё одиночество,

a heavy feeling of anguish at his loneliness,

за свою телесную праздность, за свою враждебность к этому миру

his bodily idleness, his hostility to this world,

охватило Лёвина.

came over him.

Некоторые из тех самых мужиков, которые больше всех с ним спорили за сено,

Some of those same muzhiks who had argued most of all with him over the hay,

те, которых он обидел, или те, которые хотели обмануть его,

whom he had offended or who had wanted to cheat him,

эти самые мужики весело кланялись ему

those same muzhiks greeted him cheerfully

и, очевидно, не имели и не могли иметь к нему никакого зла

and obviously did not and could not have any malice towards him,

или никакого не только раскаяния, но и воспоминания о том, что они хотели обмануть его.

nor any repentance or even memory of having wanted to cheat him.

Всё это потонуло в море весёлого общего труда.

It was all drowned in the sea of cheerful common labour.

Бог дал день, бог дал силы.

God had given the day, God had given the strength.

И день и силы посвящены труду, и в нём самом награда.

Both day and strength had been devoted to labour and in that lay the reward.

А для кого труд?

And whom was this labour for?

Какие будут плоды труда?

What would its fruits be?

Это соображения посторонние и ничтожные.

These considerations were irrelevant and insignificant.

Лёвин часто любовался на эту жизнь,

Levin had often admired this life,

часто испытывал чувство зависти к людям, живущим этою жизнью,

had often experienced a feeling of envy for the people who lived this life,

но нынче в первый раз,

but that day for the first time,

в особенности под впечатлением того, что он видел в отношениях Ивана Парменова к его молодой жене,

especially under the impression of what he had seen in the relations of Ivan Parmenov and his young wife,

Лёвину в первый раз ясно пришла мысль о том, что от него зависит переменить

the thought came clearly to Levin that it was up to him to change

ту столь тягостную, праздную, искусственную и личную жизнь, которою он жил,

that so burdensome, idle, artificial and individual life he lived

на эту трудовую, чистую и общую прелестную жизнь.

into this laborious, pure and common, lovely life.

Старик, сидевший с ним, уже давно ушёл домой;

The old man who had been sitting with him had long since gone home;

народ весь разобрался.

the peasants had all dispersed.

Ближние уехали домой,

Those who lived nearby had gone home,

а дальние собрались к ужину и ночлегу в лугу.

those from far away had gathered to have supper and spend the night in the meadow.

Лёвин, не замечаемый народом,

Levin, unnoticed by the peasants,

продолжал лежать на копне и смотреть, слушать и думать.

went on lying on the haystack, watching, listening and thinking.

Народ, оставшийся ночевать в лугу,

The peasants who were staying overnight in the meadow

не спал почти всю короткую летнюю ночь.

spent almost the whole short summer night without sleeping.

Сначала слышался общий весёлый говор и хохот за ужином,

First there was general, merry talk and loud laughter over supper,

потом опять песни и смехи.

then again songs and laughter.

Весь длинный трудовой день не оставил в них другого следа, кроме весёлости.

The long, laborious day had left no other trace in them than merriment.

Перед утреннею зарёй всё затихло.

Before dawn everything quieted down.

Слышались только ночные звуки неумолкаемых в болоте лягушек

Only could be heard the night sounds of the never silent frogs in the swamp

и лошадей, фыркавших по лугу в поднявшемся пред утром тумане.

and the horses snorting in the morning mist rising over the meadow.

Очнувшись, Лёвин встал с копны

Coming to his senses, Levin got down off the haystack,

и, оглядев звёзды, понял, что прошла ночь.

looked at the stars and realized that night was over.

«Ну, так что же я сделаю?

‘Well, what am I to do then?

Как я сделаю это?» – сказал он себе,

How am I to do it?’ he said to himself,

стараясь выразить для самого себя всё то, что он передумал и перечувствовал в эту короткую ночь.

trying to put into words all that he had thought and felt during that short night.

Всё, что он передумал и перечувствовал, разделялось на три отдельные хода мысли.

All those thoughts and feelings were divided into three separate lines of argument.

Один – это было отречение от своей старой жизни,

One was to renounce his old life,

от своих бесполезных знаний, от своего ни к чему не нужного образования.

his useless knowledge, his utterly needless education.

Это отреченье доставляло ему наслажденье и было для него легко и просто.

This renunciation gave him pleasure and was easy and simple for him.

Другие мысли и представления касались той жизни, которою он желал жить теперь.

Other thoughts and notions concerned the life he wished to live now.

Простоту, чистоту, законность этой жизни он ясно чувствовал

The simplicity, the purity, the legitimacy of this life he felt clearly,

и был убеждён, что он найдёт в ней то удовлетворение, успокоение и достоинство,

and he was convinced that he would find in it that satisfaction, repose and dignity,

отсутствие которых он так болезненно чувствовал.

the absence of which he felt so painfully.

Но третий ряд мыслей вертелся на вопросе о том,

But the third line of argument turned around the question

как сделать этот переход от старой жизни к новой.

of how to make this transition from the old life to the new.

И тут ничего ясного ему не представлялось.

And here nothing clear presented itself to him.

«Иметь жену?

‘To have a wife?

Иметь работу и необходимость работы?

To have work and the necessity to work?

Оставить Покровское?

To leave Pokrovskoe?

Купить землю?

To buy land?

Приписаться в общество?

To join a community?

Жениться на крестьянке?

To marry a peasant woman?

Как же я сделаю это? – опять спрашивал он себя и не находил ответа. 

How am I to do it?’ he asked himself again, and found no answer.

– Впрочем, я не спал всю ночь,

‘However, I didn’t sleep all night

и я не могу дать себе ясного отчёта, – сказал он себе. 

and can’t give myself a clear accounting,’ he told himself.

– Я уясню после.

‘I’ll clear it up later.

Одно верно, что эта ночь решила мою судьбу.

One thing is sure, that this night has decided my fate.

Все мои прежние мечты семейной жизни вздор, не то, – сказал он себе. 

All my former dreams about family life are nonsense, not the right thing,’ he said to himself.

– Всё это гораздо проще и лучше…»

‘All this is much simpler and better …

«Как красиво! – подумал он,

‘How beautiful!’ he thought,

глядя на странную, точно перламутровую раковину из белых барашков-облачков,

looking at the strange mother-of-pearl shell of white, fleecy clouds

остановившуюся над самою головой его на середине неба. 

that stopped right over his head in the middle of the sky.

– Как всё прелестно в эту прелестную ночь!

‘How lovely everything is on this lovely night!

И когда успела образоваться эта раковина?

And when did that shell have time to form?

Недавно я смотрел на небо,

A moment ago I looked at the sky,

и на нём ничего не было – только две белые полосы.

and there was nothing there – only two white strips.

Да, вот так-то незаметно изменились и мои взгляды на жизнь!»

Yes, and in that same imperceptible way my views of life have also changed!’

Он вышел из луга и пошёл по большой дороге к деревне.

He left the meadow and walked down the main road to the village.

Поднимался ветерок, и стало серо, мрачно.

A slight breeze sprang up, and it turned grey, gloomy.

Наступила пасмурная минута, предшествующая обыкновенно рассвету,

The bleak moment came that usually precedes dawn,

полной победе света над тьмой.

the full victory of light over darkness.

Пожимаясь от холода, Лёвин быстро шёл, глядя на землю.

Hunched up with cold, Levin walked quickly, his eyes on the ground.

«Это что? кто-то едет», – подумал он, услыхав бубенцы, и поднял голову.

‘What’s that? Someone’s coming,’ he thought, hearing bells, and he raised his head.

В сорока шагах от него,

Forty paces away from him,

ему навстречу, по той большой дороге-муравке, по которой он шёл, ехала четвёрней карета с важами.

on the grassy main road down which he was walking, a coach-and-four with leather trunks on its roof came driving towards him.

Дышловые лошади жались от колей на дышло,

The shaft-horses pressed towards the shafts, away from the ruts,

но ловкий ямщик, боком сидевший на козлах,

but the adroit driver, sitting sideways on the box,

держал дышлом по колее,

guided the shafts along the ruts,

так что колёса бежали по гладкому.

so that the wheels ran over the smooth ground.

Только это заметил Лёвин

That was the only thing Levin noticed

и, не думая о том, кто это может ехать, рассеянно взглянул в карету.

and, without thinking who it might be, he glanced absentmindedly into the coach.

В карете дремала в углу старушка,

Inside the coach an old lady dozed in the corner

а у окна, видимо только что проснувшись, сидела молодая девушка,

and a young girl, apparently just awakened, sat by the window,

держась обеими руками за ленточки белого чепчика.

holding the ribbons of her white bonnet with both hands.

Светлая и задумчивая, вся исполненная изящной и сложной внутренней, чуждой Лёвину жизни,

Bright and thoughtful, all filled with a graceful and complex inner life to which Levin was a stranger,

она смотрела через него на зарю восхода.

she looked through him at the glowing sunrise.

В то самое мгновение, как виденье это уж исчезало,

At the very instant when this vision was about to vanish,

правдивые глаза взглянули на него.

the truthful eyes looked at him.

Она узнала его, и удивлённая радость осветила её лицо.

She recognized him, and astonished joy lit up her face.

Он не мог ошибиться.

He could not have been mistaken.

Только одни на свете были эти глаза.

There were no other eyes in the world like those.

Только одно было на свете существо,

There was no other being in the world

способное сосредоточивать для него весь свет и смысл жизни.

capable of concentrating for him all the light and meaning of life.

Это была она. Это была Кити.

It was she. It was Kitty.

Он понял, что она ехала в Ергушово со станции железной дороги.

He realized that she was driving to Yergushovo from the railway station.

И всё то, что волновало Лёвина в эту бессонную ночь,

And all that had troubled Levin during that sleepless night,

все те решения, которые были взяты им,

all the decisions he had taken,

всё вдруг исчезло.

all of it suddenly vanished.

Он с отвращением вспомнил свои мечты женитьбы на крестьянке.

He recalled with disgust his dreams of marrying a peasant woman.

Там только, в этой быстро удалявшейся и переехавшей на другую сторону дороги карете,

There, in that carriage quickly moving away and bearing to the other side of the road,

там только была возможность разрешения столь мучительно тяготившей его в последнее время загадки его жизни.

was the only possibility of resolving the riddle of his life that had been weighing on him so painfully of late.

Она не выглянула больше.

She did not look out again.

Звук рессор перестал быть слышен,

The noise of the springs could no longer be heard;

чуть слышны стали бубенчики.

the bells were barely audible.

Лай собак показал, что карета проехала и деревню, 

The barking of dogs indicated that the coach had entered the village

– и остались вокруг пустые поля, деревня впереди

– and around there remained the empty fields, the village ahead,

и он сам, одинокий и чужой всему,

and he himself, solitary and a stranger to everything,

одиноко идущий по заброшенной большой дороге.

walking alone down the deserted main road.

Он взглянул на небо, надеясь найти там ту раковину, которою он любовался

He looked at the sky, hoping to find there the shell he had admired,

и которая олицетворяла для него весь ход мыслей и чувств нынешней ночи.

which had embodied for him the whole train of thoughts and feelings of the past night.

На небе не было более ничего похожего на раковину.

There was no longer anything resembling a shell in the sky.

Там, в недосягаемой вышине, совершилась уже таинственная перемена.

There, in the inaccessible heights, a mysterious change had already been accomplished.

Не было и следа раковины,

No trace of the shell was left,

и был ровный, расстилавшийся по целой половине неба ковёр всё умельчающихся и умельчающихся барашков.

but spread over half the sky was a smooth carpet of ever diminishing fleecy clouds.

Небо поголубело и просияло

The sky had turned blue and radiant,

и с тою же нежностью, но и с тою же недосягаемостью отвечало на его вопрошающий взгляд.

and with the same tenderness, yet also with the same inaccessibility, it returned his questioning look.

«Нет, – сказал он себе, 

‘No,’ he said to himself,

– как ни хороша эта жизнь, простая и трудовая,

‘however good that life of simplicity and labour may be,

я не могу вернуться к ней.

I cannot go back to it.

Я люблю её».

I love her.’

XIII

XIII

Никто, кроме самых близких людей к Алексею Александровичу,

No one except the people closest to Alexei Alexandrovich

не знал, что этот с виду самый холодный и рассудительный человек

knew that this ostensibly most cold and reasonable man

имел одну, противоречившую общему складу его характера, слабость.

had one weakness that contradicted the general cast of his character.

Алексей Александрович не мог равнодушно слышать и видеть слёзы ребёнка или женщины.

Alexei Alexandrovich was unable to hear and see the tears of a child or a woman with indifference.

Вид слёз приводил его в растерянное состояние,

The sight of tears perplexed him

и он терял совершенно способность соображения.

and made him lose all ability to reason.

Правитель его канцелярии и секретарь знали это

His office manager and his secretary knew it

и предуведомляли просительниц, чтоб отнюдь не плакали,

and warned lady petitioners that they should not weep,

если не хотят испортить своё дело.

if they did not want to ruin their chances.

«Он рассердится и не станет вас слушать», – говорили они.

‘He’ll get angry and won’t listen to you,’ they said.

И действительно, в этих случаях душевное расстройство, производимое в Алексее Александровиче слезами,

And, indeed, in such cases the inner disturbance produced in Alexei Alexandrovich by tears

выражалось торопливым гневом.

expressed itself in quick anger.

«Я не могу, не могу ничего сделать.

‘I can do nothing, nothing.

Извольте идти вон!» – кричал он обыкновенно в этих случаях.

Kindly get out!’ he usually shouted.

Когда, возвращаясь со скачек, Анна объявила ему о своих отношениях к Вронскому

When, on the way home from the race, Anna told him about her relations with Vronsky

и тотчас же вслед за этим, закрыв лицо руками, заплакала,

and immediately after that covered her face with her hands and wept,

Алексей Александрович, несмотря на вызванную в нём злобу к ней,

Alexei Alexandrovich, despite the anger aroused in him against her,

почувствовал в то же время прилив того душевного расстройства,

felt at the same time the surge of that inner disturbance

которое на него всегда производили слёзы.

which tears always produced in him.

Зная это и зная, что выражение в эту минуту его чувств было бы несоответственно положению,

Aware of it and aware that an expression of his feelings at that moment would be unsuitable to the situation,

он старался удержать в себе всякое проявление жизни

he tried to suppress in himself any manifestation of life,

и потому не шевелился и не смотрел на неё.

and therefore did not move and did not look at her.

От этого-то и происходило то странное выражение мертвенности на его лице,

From this came that strange expression of deadness on his face,

которое так поразило Анну.

which so struck Anna.

Когда они подъехали к дому,

When they drove up to their house,

он высадил её из кареты

he helped her out of the carriage

и, сделав усилие над собой, с привычною учтивостью простился с ней

and, making an inner effort, took leave of her with his usual courtesy,

и произнёс те слова, которые ни к чему не обязывали его;

uttering words that did not oblige him to anything;

он сказал, что завтра сообщит ей своё решение.

he said that he would tell her his decision tomorrow.

Слова жены, подтвердившие его худшие сомнения,

His wife’s words, confirming his worst doubts,

произвели жестокую боль в сердце Алексея Александровича.

produced a cruel pain in Alexei Alexandrovich’s heart.

Боль эта была усилена ещё тем странным чувством физической жалости к ней,

This pain was further intensified by a strange feeling of physical pity for her,

которую произвели на него её слёзы.

produced in him by her tears.

Но, оставшись один в карете,

But, left alone in the carriage,

Алексей Александрович, к удивлению своему и радости,

Alexei Alexandrovich, to his own surprise and joy,

почувствовал совершенное освобождение и от этой жалости

felt complete deliverance both from this pity

и от мучавших его в последнее время сомнений и страданий ревности.

and from the doubt and suffering of jealousy that had lately tormented him.

Он испытывал чувство человека, выдернувшего долго болевший зуб.

He felt like a man who has had a long-aching tooth pulled out.

После страшной боли и ощущения чего-то огромного,

After the terrible pain and the sensation of something huge,

больше самой головы, вытягиваемого из челюсти,

bigger than his head, being drawn from his jaw,

больной вдруг, не веря ещё своему счастию,

the patient, still not believing his good fortune,

чувствует, что не существует более того, что так долго отравляло его жизнь, приковывало к себе всё внимание,

suddenly feels that what had poisoned his life and absorbed all his attention for so long exists no more,

и что он опять может жить, думать и интересоваться не одним своим зубом.

and that he can again live, think and be interested in something other than his tooth.

Это чувство испытал Алексей Александрович.

This was the feeling Alexei Alexandrovich experienced.

Боль была странная и страшная, но теперь она прошла;

The pain had been strange and terrible, but now it was gone;

он чувствовал, что может опять жить и думать не об одной жене.

he felt that he could again live and think about something other than his wife.

«Без чести, без сердца, без религии, испорченная женщина!

‘No honour, no heart, no religion – a depraved woman!

Это я всегда знал и всегда видел,

I always knew it, and always saw it,

хотя и старался, жалея её, обманывать себя», – сказал он себе.

though I tried to deceive myself out of pity for her,’ he said to himself.

И ему действительно казалось, что он всегда это видел;

And indeed it seemed to him that he had always seen it;

он припоминал подробности их прошедшей жизни,

he recalled details of their past life

которые прежде не казались ему чем-либо дурным, 

which before had not seemed to him to be anything bad

– теперь эти подробности ясно показывали, что она всегда была испорченною.

– now these details showed clearly that she had always been depraved.

«Я ошибся, связав свою жизнь с нею;

‘I made a mistake in binding my life to hers,

но в ошибке моей нет ничего дурного,

but there is nothing bad in this mistake,

и потому я не могу быть несчастлив.

and therefore I cannot be unhappy.

Виноват не я, – сказал он себе, – но она.

I am not the guilty one,’ he said to himself, ‘she is.

Но мне нет дела до неё.

But I have nothing to do with her.

Она не существует для меня…»

For me she doesn’t exist…’

Всё, что постигнет её и сына,

All that was going to befall her and their son,

к которому, точно так же как и к ней, переменились его чувства, 

towards whom his feeling had changed just as it had towards her,

– перестало занимать его.

ceased to concern him.

Одно, что занимало его теперь,

The only thing that concerned him now

это был вопрос о том, как наилучшим, наиприличнейшим, удобнейшим для себя и потому справедливейшим образом отряхнуться от той грязи,

was the question of how to shake off in the best, most decent, most convenient for him, and therefore most just way, the mud

которою она забрызгала его в своём падении,

she had spattered on him in her fall,

и продолжать идти по своему пути деятельной, честной и полезной жизни.

and to continue on his path of active, honest and useful life.

«Я не могу быть несчастлив оттого, что презренная женщина сделала преступление;

‘I cannot be unhappy because a despicable woman has committed a crime;

я только должен найти наилучший выход из того тяжёлого положения,

I must only find the best way out of the painful situation

в которое она ставит меня.

she has put me in.

И я найду его, – говорил он себе, хмурясь больше и больше. 

And I will find it,’ he said to himself, frowning more and more.

– Не я первый, не я последний».

‘I am not the first, nor am I the last.’

И, не говоря об исторических примерах,

And, to say nothing of historical examples,

начиная с освежённого в памяти всех Прекрасною Еленою Менелая,

beginning with Menelaus, refreshed in everyone’s memory by La Belle Helene,[12]

целый ряд случаев современных неверностей жён мужьям высшего света

a whole series of cases of contemporary unfaithfulness of wives to husbands in high society

возник в воображении Алексея Александровича.

emerged in Alexei Alexandrovich’s imagination.

«Дарьялов, Полтавский, князь Карибанов, граф Паскудин,

‘Daryalov, Poltavsky, Prince Karibanov, Count Paskudin,

Драм… Да, и Драм… такой честный, дельный человек…

Dram . .. Yes, Dram, too … such an honest, efficient man …

Семёнов, Чагин, Сигонин, – вспоминал Алексей Александрович. 

Semyonov, Chagin, Sigonin,’ recalled Alexei Alexandrovich.

– Положим, какой-то неразумный ridicule падает на этих людей,

‘Granted, some unreasonable ridicule falls on these people,

но я никогда не видел в этом ничего, кроме несчастия,

but I never saw anything but misfortune in it,

и всегда сочувствовал ему», – сказал себе Алексей Александрович,

and I always sympathized with them,’ he said to himself,

хотя это и было неправда,

though it was not true;

и он никогда не сочувствовал несчастиям этого рода,

he had never sympathized with misfortunes of that sort,

а тем выше ценил себя,

but had valued himself the higher,

чем чаще были примеры жён, изменяющих своим мужьям.

the more frequent were the examples of women being unfaithful to their husbands.

«Это несчастие, которое может постигнуть всякого.

‘It is a misfortune that may befall anybody.

И это несчастие постигло меня.

And this misfortune has befallen me.

Дело только в том, как наилучшим образом перенести это положение».

The only thing is how best to endure this situation.’

И он стал перебирать подробности образа действий людей,

And he began going through the details of the modes of action chosen by others

находившихся в таком же, как и он, положении.

who had found themselves in the same position.

«Дарьялов дрался на дуэли…»

‘Daryalov fought a duel…’

Дуэль в юности особенно привлекала мысли Алексея Александровича именно потому,

In his youth Karenin’s thoughts had been especially drawn to duelling, precisely

что он был физически робкий человек и хорошо знал это.

because he was physically a timid man and knew it very well.

Алексей Александрович без ужаса не мог подумать о пистолете, на него направленном,

Alexei Alexandrovich could not think without horror of a pistol pointed at him,

и никогда в жизни не употреблял никакого оружия.

and had never in his life used any weapon.

Этот ужас смолоду часто заставлял его думать о дуэли

In his youth this horror had made him think often about duelling

и примеривать себя к положению,

and measure himself against a situation

в котором нужно было подвергать жизнь свою опасности.

in which he would have to put his life in danger.

Достигнув успеха и твёрдого положения в жизни,

Having achieved success and a firm position in life,

он давно забыл об этом чувстве;

he had long forgotten this feeling;

но привычка чувства взяла своё,

yet the habit of the feeling claimed its own,

и страх за свою трусость и теперь оказался так силён,

and the fear of cowardliness proved so strong in him even now

что Алексей Александрович долго и со всех сторон обдумывал и ласкал мыслью вопрос о дуэли,

that Alexei Alexandrovich pondered and mentally fondled the question of a duel for a long time from all sides,

хотя и вперёд знал, что он ни в каком случае не будет драться.

though he knew beforehand that he would not fight under any circumstances.

«Без сомнения, наше общество ещё так дико

‘No doubt our society is still so savage

(не то, что в Англии),

(a far cry from England)

что очень многие, 

that a great many’

– и в числе этих многих были те,

– and among the many were those

мнением которых Алексей Александрович особенно дорожил, 

whose opinion Alexei Alexandrovich especially valued

– посмотрят на дуэль с хорошей стороны;

– ‘would look favourably upon a duel.

но какой результат будет достигнут?

But what result would be achieved?

Положим, я вызову на дуэль, 

Suppose I challenge him,’

– продолжал про себя Алексей Александрович,

Alexei Alexandrovich went on to himself

и, живо представив себе ночь, которую он проведёт после вызова,

and, vividly imagining the night he would spend after the challenge

и пистолет, на него направленный,

and the pistol pointed at him,

он содрогнулся и понял, что никогда он этого не сделает, 

he shuddered and realized that he would never do it.

– положим, я вызову его на дуэль.

‘Suppose I challenge him to a duel.

Положим, меня научат, – продолжал он думать, 

Suppose they teach me how,’ he went on thinking.

– поставят, я пожму гашетку, – говорил он себе, закрывая глаза, 

‘They place me, I pull the trigger,’ he said to himself, shutting his eyes,

– и окажется, что я убил его, – сказал себе Алексей Александрович

‘and it turns out that I’ve killed him.’ Alexei Alexandrovich

и потряс головой, чтоб отогнать эти глупые мысли. 

shook his head to drive these foolish thoughts away.

– Какой смысл имеет убийство человека

‘What is the sense of killing a man

для того, чтоб определить своё отношение к преступной жене и сыну?

in order to define one’s attitude towards a criminal wife and a son?

Точно так же я должен буду решать, что должен делать с ней.

I’ll have to decide what I am to do with her just the same.

Но, что ещё вероятнее и что несомненно будет, 

But what is still more likely and what would undoubtedly happen,

– я буду убит или ранен.

is that I would be killed or wounded.

Я, невиноватый человек, жертва, – убит или ранен.

I, the innocent one, the victim, would be killed or wounded.

Ещё бессмысленнее.

Still more senseless.

Но мало этого;

But not only that:

вызов на дуэль с моей стороны будет поступок нечестный.

a challenge to a duel would be a dishonest act on my part.

Разве я не знаю вперёд,

Do I not know beforehand

что мои друзья никогда не допустят меня до дуэли

that my friends would never allow me to go as far as a duel,

– не допустят того, чтобы жизнь государственного человека, нужного России, подверглась опасности?

would not allow the life of a statesman, needed by Russia, to be put in danger?

Что же будет?

What would it mean?

Будет то, что я, зная вперёд то, что никогда дело не дойдёт до опасности,

It would mean that I, knowing beforehand that the thing would never go as far as danger,

захотел только придать себе этим вызовом некоторый ложный блеск.

merely wanted to give myself a certain false glitter by this challenge.

Это нечестно, это фальшиво,

It is dishonest, it is false,

это обман других и самого себя.

it is deceiving others and myself.

Дуэль немыслима, и никто не ждёт её от меня.

A duel is unthinkable, and no one expects it of me.

Цель моя состоит в том, чтоб обеспечить свою репутацию,

My goal consists in safeguarding my reputation,

нужную мне для беспрепятственного продолжения своей деятельности».

which I need for the unimpeded continuation of my activity.’

Служебная деятельность, и прежде в глазах Алексея Александровича имевшая большое значение,

His official activity, of great importance in his eyes even before,

теперь представлялась ему особенно значительна.

now presented itself as especially important.

Обсудив и отвергнув дуэль,

Having considered and rejected a duel,

Алексей Александрович обратился к разводу

Alexei Alexandrovich turned to divorce

– другому выходу, избранному некоторыми из тех мужей, которых он вспомнил.

– another way out chosen by some of the husbands he remembered.

Перебирая в воспоминании все известные случаи разводов

Going through all the cases of divorce he could remember

(их было очень много в самом высшем, ему хорошо известном обществе),

(there were a great many in the highest society, which he knew so well),

Алексей Александрович не нашёл ни одного,

he did not find a single one

где бы цель развода была та, которую он имел в виду.

in which the purpose of the divorce was the same as the one he had in mind.

Во всех этих случаях муж уступал или продавал неверную жену,

In all these cases the husband had yielded up or sold the unfaithful wife,

и та самая сторона, которая за вину не имела права на вступление в брак,

and the very side which, being guilty, had no right to remarry,

вступала в вымышленные, мнимо узаконенные отношения с новым супругом.

had entered into fictional, quasi-legitimate relations with a new consort.

В своём же случае Алексей Александрович видел,

And in his own case Alexei Alexandrovich saw

что достижение законного,

that to obtain a legal divorce

то есть такого развода, где была бы только отвергнута виновная жена,

– that is, one in which the guilty wife would simply be rejected

невозможно.

– was impossible.

Он видел, что сложные условия жизни, в которых он находился,

He saw that the complex conditions of life in which he found himself

не допускали возможности тех грубых доказательств,

did not allow for the possibility of the coarse proofs

которых требовал закон для уличения преступности жены;

the law demanded to establish the wife’s criminality;

видел то, что известная утончённость этой жизни

he saw that there was a certain refinement of that life

не допускала и применения этих доказательств, если б они и были,

which also did not allow for the use of such proofs, if there were any,

что применение этих доказательств уронило бы его в общественном мнении более, чем её.

that the use of these proofs would harm him more than it would her in the eyes of society.

Попытка развода могла привести только к скандальному процессу,

An attempt at divorce could only lead to a scandalous court trial,

который был бы находкой для врагов,

which would be a godsend for his enemies,

для клеветы, унижения его высокого положения в свете.

for the slandering and humiliation of his high position in society.

Главная же цель

Nor could the chief goal

– определение положения с наименьшим расстройством

– to define the situation with the least disturbance

– не достигалась и чрез развод.

– be achieved through divorce.

Кроме того, при разводе, даже при попытке развода

Besides that, divorce, or even an attempt at divorce,

очевидно было, что жена разрывала сношения с мужем и соединялась с своим любовником.

implied that the wife had broken relations with her husband and joined with her lover.

А в душе Алексея Александровича

And in Alexei Alexandrovich’s soul,

несмотря на полное теперь, как ему казалось, презрительное равнодушие к жене,

despite what now seemed to him an utter, contemptuous indifference to his wife,

оставалось в отношении к ней одно чувство

there remained one feeling with regard to her

– нежелание того, чтоб она беспрепятственно могла соединиться с Вронским,

– an unwillingness that she be united with Vronsky unhindered,

чтобы преступление её было для неё выгодно.

that her crime be profitable for her.

Одна мысль эта так раздражала Алексея Александровича,

This one thought so vexed him

что, только представив себе это,

that, merely imagining it,

он замычал от внутренней боли и приподнялся и переменил место в карете

he groaned with inner pain, got up, changed his position in the carriage

и долго после того, нахмуренный,

and, frowning, spent a long time after that

завёртывал свои зябкие и костлявые ноги пушистым пледом.

wrapping his chilled and bony legs in a fluffy rug.

«Кроме формального развода,

‘Apart from formal divorce,

можно было ещё поступить, как Карибанов, Паскудин и этот добрый Драм,

it would also be possible to do what Karibanov, Paskudin, and the good Dram did

то есть разъехаться с женой», – продолжал он думать, успокоившись;

– that is, to separate from my wife,’ he went on thinking once he had calmed down.

но и эта мера представляла те же неудобства позора, как и при разводе,

But that measure presented the same inconvenience of disgrace as did divorce,

и главное – это, точно так же как и формальный развод,

and above all, just like formal divorce,

бросало его жену в объятия Вронского.

it would throw his wife into Vronsky’s arms.

«Нет, это невозможно, невозможно! 

‘No, this is impossible, impossible!’

– опять принимаясь перевёртывать свой плед, громко заговорил он. 

he spoke aloud, beginning to fuss with his rug again.

– Я не могу быть несчастлив,

‘I cannot be unhappy,

но и она и он не должны быть счастливы».

but neither should she and he be happy.’

Чувство ревности, которое мучало его во время неизвестности,

The feeling of jealousy that had tormented him while he did not know,

прошло в ту минуту, когда ему с болью был выдернут зуб словами жены.

had gone away the moment his tooth was painfully pulled out by his wife’s words.

Но чувство это заменилось другим:

But that feeling had been replaced by another:

– желанием, чтоб она не только не торжествовала,

the wish not only that she not triumph,

но получила возмездие за своё преступление.

but that she be paid back for her crime.

Он не признавал этого чувства,

He did not acknowledge this feeling,

но в глубине души ему хотелось,

but in the depths of his soul

чтоб она пострадала за нарушение его спокойствия и чести.

he wished her to suffer for disturbing his peace and honour.

И, вновь перебрав условия дуэли, развода, разлуки

And again going over the conditions of a duel, a divorce, a separation

и вновь отвергнув их,

and again rejecting them,

Алексей Александрович убедился, что выход был только один

Alexei Alexandrovich became convinced that there was only one solution:

– удержать её при себе, скрыв от света случившееся

to keep her with him, concealing what had happened from society,

и употребив все зависящие меры для прекращения связи

and taking all possible measures to stop their affair

и главное – в чём самому себе он не признавался – для наказания её.

and above all – something he did not admit to himself – to punish her.

«Я должен объявить своё решение,

‘I must announce my decision,

что, обдумав то тяжёлое положение, в которое она поставила семью,

that, having thought over the painful situation in which she has put the family,

все другие выходы будут хуже для обеих сторон, чем внешнее status quo,

any other solution would be worse for both sides than the external status quo,

и что таковое я согласен соблюдать,

which I agree to observe,

но под строгим условием исполнения с её стороны моей воли,

but on the strict condition that she carry out my will,

то есть прекращения отношений с любовником».

that is, cease all relations with her lover.’

В подтверждение этого решения, когда оно уже было окончательно принято,

In confirmation of this decision, once it was finally taken,

Алексею Александровичу пришло ещё одно важное соображение.

another important consideration occurred to Alexei Alexandrovich.

«Только при таком решении я поступаю и сообразно с религией, – сказал он себе, 

‘Only with such a decision am I also acting in conformity with religion,’ he said to himself,

– только при этом решении я не отвергаю от себя преступную жену,

‘only with this decision am I not rejecting a criminal wife,

а даю ей возможность исправления и даже

but giving her an opportunity to reform and even

– как ни тяжело это мне будет

– hard though it may be for me

– посвящаю часть своих сил на исправление и спасение её».

– devoting part of my strength to reforming and saving her.’

Хотя Алексей Александрович и знал,

Though Alexei Alexandrovich knew

что он не может иметь на жену нравственного влияния,

that he could not have any moral influence on his wife,

что из всей этой попытки исправления ничего не выйдет, кроме лжи;

that nothing would come of this attempt at reformation except lies;

хотя, переживая эти тяжёлые минуты,

though, while living through these difficult moments,

он и не подумал ни разу о том, чтоб искать руководства в религии, 

he never once thought of seeking guidance from religion

– теперь, когда его решение совпадало с требованиями, как ему казалось, религии,

– now that his decision coincided, as it seemed to him, with the requirements of religion,

эта религиозная санкция его решения давала ему полное удовлетворение и отчасти успокоение.

this religious sanction of his decision gave him full satisfaction and a measure of peace.

Ему было радостно думать,

It gladdened him to think

что и в столь важном жизненном деле никто не в состоянии будет сказать,

that, even in so important a matter of life as this, no one would be able to say

что он не поступил сообразно с правилами той религии,

that he had not acted in accordance with the rules of that religion

которой знамя он всегда держал высоко среди общего охлаждения и равнодушия.

whose banner he had always held high, amidst the general coolness and indifference.

Обдумывая дальнейшие подробности,

In thinking over the further details,

Алексей Александрович не видел даже,

Alexei Alexandrovich did not see

почему его отношения к жене не могли оставаться такие же почти, как и прежде.

why his relations with his wife might not even remain almost the same as before.

Без сомнения, он никогда не будет в состоянии возвратить ей своего уважения;

Doubtless he would never be able to give her back his respect;

но не было и не могло быть никаких причин ему расстроивать свою жизнь

but there were not and could not be any reasons for him to upset his life

и страдать вследствие того, что она была дурная и неверная жена.

and to suffer as a result of her being a bad and unfaithful wife.

«Да, пройдёт время, всё устрояющее время,

‘Yes, time will pass, all-amending time,

и отношения восстановятся прежние, – сказал себе Алексей Александрович, 

and the former relations will be restored,’ Alexei Alexandrovich said to himself,

– то есть восстановятся в такой степени,

‘that is, restored far enough

что я не буду чувствовать расстройства в течении своей жизни.

so that I will not feel as if the whole course of my life has been upset.

Она должна быть несчастлива,

She should be unhappy,

но я не виноват и потому не могу быть несчастлив».

but I am not guilty and therefore cannot be unhappy.’

XIV

XIV

Подъезжая к Петербургу,

Approaching Petersburg,

Алексей Александрович не только вполне остановился на этом решении,

Alexei Alexandrovich was not only fully set on this decision,

но и составил в своей голове письмо, которое он напишет жене.

but had also composed in his head the letter he would write to his wife.

Войдя в швейцарскую, Алексей Александрович взглянул на письма и бумаги, принесённые из министерства,

Going into the hall porter’s lodge, he glanced at the letters and papers sent from the ministry

и велел внести за собой в кабинет.

and ordered them to be brought to him in the study.

– Отложить и никого не принимать, – сказал он на вопрос швейцара,

‘Unharness and admit no one,’ he said to the porter’s question,

с некоторым удовольствием, служившим признаком его хорошего расположения духа, ударяя на слове «не принимать».

emphasizing the words ‘admit no one’ with a certain pleasure, which in him was a sign of good spirits.

В кабинете Алексей Александрович прошёлся два раза

In his study Alexei Alexandrovich paced up and down a couple of times,

и остановился у огромного письменного стола,

stopped by the enormous desk,

на котором уже были зажжены вперёд вошедшим камердинером шесть свечей,

on which six candles had been lit beforehand by the valet,

потрещал пальцами и сел, разбирая письменные принадлежности.

cracked his fingers and sat down, sorting out his writing accessories.

Положив локти на стол, он склонил набок голову,

Placing his elbows on the desk, he inclined his head to one side,

подумал с минуту и начал писать, ни одной секунды не останавливаясь.

thought for a moment, and began to write, not stopping for a second.

Он писал без обращения к ней и по-французски,

He wrote without addressing her and in French,

употребляя местоимение «вы»,

using the plural pronoun ‘you’,

не имеющее того характера холодности, который оно имеет на русском языке.

which does not have that character of coldness which it has in Russian.

«При последнем разговоре нашем

In our last conversation

я выразил вам моё намерение сообщить своё решение относительно предмета этого разговора.

I expressed my intention to inform you of my decision with regard to the subject of that conversation.

Внимательно обдумав всё,

Having thought it all over attentively,

я пишу теперь с целью исполнить это обещание.

I am now writing with the purpose of fulfilling that promise.

Решение моё следующее:

My decision is the following:

– каковы бы ни были ваши поступки,

whatever your actions may have been,

я не считаю себя вправе разрывать тех уз, которыми мы связаны властью свыше.

I do not consider myself justified in breaking the bonds by which a higher power has united us.

Семья не может быть разрушена по капризу,

A family may not be destroyed by the caprice,

произволу или даже по преступлению одного из супругов,

arbitrariness or even crime of one of the spouses,

и наша жизнь должна идти, как она шла прежде.

and our life must go on as before.

Это необходимо для меня, для вас, для нашего сына.

That is necessary for me, for you, for our son.

Я вполне уверен, что вы раскаялись и раскаиваетесь в том, что служит поводом настоящего письма,

I am fully convinced that you have repented and do repent for being the occasion of this present letter

и что вы будете содействовать мне в том, чтобы вырвать с корнем причину нашего раздора и забыть прошедшее.

and that you will assist me in eradicating the cause of our discord and in forgetting the past.

В противном случае вы сами можете предположить то, что ожидает вас и вашего сына.

Otherwise you yourself can imagine what awaits you and your son.

Обо всём этом более подробно надеюсь переговорить при личном свидании.

All this I hope to discuss in more detail in a personal meeting.

Так как время дачного сезона кончается,

Since the summer season is coming to an end,

я просил бы вас переехать в Петербург как можно скорее, не позже вторника.

I would ask you to move back to Petersburg as soon as possible, not later than Tuesday.

Все нужные распоряжения для вашего переезда будут сделаны.

All necessary arrangements for your move will be made.

Прошу вас заметить, что я приписываю особенное значение исполнению этой моей просьбы.

I beg you to note that I ascribe particular importance to the fulfilment of my request.

А. Каренин

A. Karenin

Р. S. При этом письме деньги, которые могут понадобиться для ваших расходов».

PS Enclosed is the money you may need for your expenses.

Он прочёл письмо и остался им доволен,

He read the letter over and remained pleased with it,

особенно тем, что он вспомнил приложить деньги;

especially with having remembered to enclose money;

не было ни жестокого слова, ни упрёка, но не было и снисходительности.

there was not a cruel word, not a reproach, but no lenience either.

Главное же – был золотой мост для возвращения.

Above all, there was a golden bridge for return.

Сложив письмо и загладив его большим массивным ножом слоновой кости

Having folded the letter, smoothed it with a massive ivory paper-knife,

и уложив в конверт с деньгами,

and put money in the envelope,

он с удовольствием, которое всегда возбуждаемо было в нём обращением со своими хорошо устроенными письменными принадлежностями, позвонил.

with the pleasure always aroused in him by the handling of his well-arranged writing accessories, he rang.

– Передашь курьеру,

‘Give this to the courier,

чтобы завтра доставил Анне Аркадьевне на дачу, – сказал он и встал.

to be delivered tomorrow to Anna Arkadyevna at the country house,’ he said and stood up.

– Слушаю, ваше превосходительство;

‘Yes, your excellency.

чай в кабинет прикажете?

Will you take tea in the study?’

Алексей Александрович велел подать чай в кабинет

Alexei Alexandrovich ordered tea to be served in the study

и, играя массивным ножом, пошёл к креслу,

and, toying with the massive paper-knife, went to the armchair

у которого была приготовлена лампа и начатая французская книга о евгюбических надписях.

by which a lamp had been prepared, with a French book he had begun reading on the Eugubine Tables.[13]

Над креслом висел овальный, в золотой раме, прекрасно сделанный знаменитым художником портрет Анны.

Above the armchair, in a gilt frame, hung an oval portrait of Anna, beautifully executed by a famous painter.

Алексей Александрович взглянул на него.

Alexei Alexandrovich looked at it.

Непроницаемые глаза насмешливо и нагло смотрели на него,

The impenetrable eyes looked at him insolently and mockingly,

как в тот последний вечер их объяснения.

as on that last evening of their talk.

Невыносимо нагло и вызывающе подействовал на Алексея Александровича вид отлично сделанного художником чёрного кружева на голове, чёрных волос и белой прекрасной руки с безымянным пальцем, покрытым перстнями.

The sight of the black lace on her head, her black hair and the beautiful white hand with its fourth finger covered with rings, splendidly executed by the painter, impressed him as unbearably insolent and defiant.

Поглядев на портрет с минуту,

After looking at the portrait for about a minute,

Алексей Александрович вздрогнул так, что губы затряслись и произвели звук «брр», и отвернулся.

Alexei Alexandrovich gave such a start that his lips trembled and produced a ‘brr’, and he turned away.

Поспешно сев в кресло, он раскрыл книгу.

Hastily sitting down in the armchair, he opened the book.

Он попробовал читать,

He tried to read,

но никак не мог восстановить в себе весьма живого прежде интереса к евгюбическим надписям.

but simply could not restore in himself the quite lively interest he had formerly taken in the Eugubine Tables.

Он смотрел в книгу и думал о другом.

He was looking at the book and thinking about other things.

Он думал не о жене,

He was thinking not about his wife

но об одном возникшем в последнее время усложнении в его государственной деятельности,

but about a certain complication that had recently emerged in his state activity,

которое в это время составляло главный интерес его службы.

which at that time constituted the main interest of his work.

Он чувствовал, что он глубже, чем когда-нибудь, вникал теперь в это усложнение

He felt that he was now penetrating this complication more deeply than ever,

и что в голове его нарождалась

and that in his head there was hatching

– он без самообольщения мог сказать

– he could say it without self-delusion

– капитальная мысль, долженствующая распутать всё это дело,

– a capital idea, which would disentangle this whole affair,

возвысить его в служебной карьере,

raise him in his official career,

уронить его врагов и потому принести величайшую пользу государству.

do harm to his enemies, and thus be of the greatest use to the state.

Как только человек, установив чай, вышел из комнаты,

As soon as the servant set down the tea and left the room,

Алексей Александрович встал и пошёл к письменному столу.

Alexei Alexandrovich got up and went to his desk.

Подвинув на середину портфель с текущими делами,

Moving the portfolio of current cases into the middle,

он с чуть заметною улыбкой самодовольства вынул из стойки карандаш

with a barely noticeable smile of self-satisfaction he took a pencil from the stand

и погрузился в чтение вытребованного им сложного дела,

and immersed himself in reading a complex case he had sent for,

относившегося до предстоящего усложнения.

having to do with the forthcoming complication.

Усложнение было такое.

The complication was the following.

Особенность Алексея Александровича, как государственного человека,

Alexei Alexandrovich’s particularity as a statesman,

та, ему одному свойственная, характерная черта,

that characteristic feature proper to him alone

которую имеет каждый выдвигающийся чиновник,

(every rising official has such a feature),

та, которая вместе с его упорным честолюбием,

which, together with his persistent ambition,

сдержанностью, честностью и самоуверенностью сделала его карьеру,

reserve, honesty and self-assurance, had made his career,

состояла в пренебрежении к бумажной официальности,

consisted in his scorn for paper bureaucracy,

в сокращении переписки,

in a reducing of correspondence,

в прямом насколько возможно, отношении к живому делу и в экономности.

in taking as direct a relation to living matters as possible, and in economy.

Случилось же, что в знаменитой комиссии 2 июня

It so happened that in the famous commission of June 2nd,

было выставлено дело об орошении полей Зарайской губернии,

a case had been brought up about the irrigation of the fields in Zaraysk province,[14]

находившееся в министерстве Алексея Александровича

which belonged to Alexei Alexandrovich’s ministry

и представлявшее резкий пример неплодотворности расходов и бумажного отношения к делу.

and presented a glaring example of unproductive expenditure and a paper attitude towards things.

Алексей Александрович знал, что это было справедливо.

He knew that this was correct.

Дело орошения полей Зарайской губернии было начато предшественником предшественника Алексея Александровича.

The case of irrigating the fields in Zaraysk province had been started by the predecessor of his predecessor.

И действительно, на это дело было потрачено и тратилось очень много денег

And indeed, a good deal of money had been and was still being spent on this case,

и совершенно непроизводительно,

altogether unproductively,

и всё дело это, очевидно, ни к чему не могло привести.

and it was obvious that the whole case could lead nowhere.

Алексей Александрович, вступив в должность,

Alexei Alexandrovich, on taking over the post,

тотчас же понял это и хотел было наложить руки на это дело;

understood this at once and wanted to get his hands on the case;

но в первое время, когда он чувствовал себя ещё нетвёрдо,

but in the beginning, when he still felt himself not quite secure,

он знал, что это затрогивало слишком много интересов и было неблагоразумно;

he realized that this would be unwise, as it touched on too many interests;

потом же он, занявшись другими делами, просто забыл про это дело.

later, occupied with other cases, he simply forgot it.

Оно, как и все дела, шло само собою, по силе инерции.

Like other cases, it went on by itself, by the force of inertia.

(Много людей кормилось этим делом,

(Many people lived off this case,

в особенности одно очень нравственное и музыкальное семейство:

in particular one very moral and musical family:

– все дочери играли на струнных инструментах.

all the daughters played stringed instruments.

Алексей Александрович знал это семейство

Alexei Alexandrovich knew this family

и был посажённым отцом у одной из старших дочерей.)

and had given away the bride at the oldest daughter’s wedding.)

Поднятие этого дела враждебным министерством было, по мнению Алексея Александровича, нечестно,

To bring up the case was, in his opinion, unfair on the part of a hostile ministry,

потому что в каждом министерстве были и не такие дела,

because in every ministry there were even worse cases

которых никто, по известным служебным приличиям, не поднимал.

which, according to a certain official decency, no one brought up.

Теперь же, если уже ему бросали эту перчатку,

Now, since the gauntlet had been thrown down before him,

то он смело поднимал её

he boldly picked it up

и требовал назначения особой комиссии

and demanded that a special commission be appointed

для изучения и поверки трудов комиссии орошения полей Зарайской губернии;

to study and inspect the work of the commission on the irrigation of the fields in Zaraysk province;

но зато уже он не давал никакого спуску и тем господам.

but in return he would give those gentlemen no quarter.

Он требовал и назначения ещё особой комиссии по делу об устройстве инородцев.

He also demanded that a special commission be appointed in the case of the settling of racial minorities.[15]

Дело об устройстве инородцев было случайно поднято в комитете 2 июня

The case of the settling of racial minorities had been brought up accidentally in the committee of June 2nd,

и с энергиею поддерживаемо Алексеем Александровичем

and had been vigorously supported by Alexei Alexandrovich

как не терпящее отлагательства по плачевному состоянию инородцев.

as brooking no delay owing to the lamentable situation of the minorities.

В комитете дело это послужило поводом к пререканию нескольких министерств.

In the committee this matter had served as a pretext for wrangling among several ministries.

Министерство, враждебное Алексею Александровичу,

The ministry hostile to Alexei Alexandrovich

доказывало, что положение инородцев было весьма цветущее

had argued that the situation of the minorities was quite prosperous

и что предполагаемое переустройство может погубить их процветание,

and the proposed reorganization might ruin their prosperity;

а если что есть дурного,

and if there was anything wrong,

то это вытекает только из неисполнения министерством Алексея Александровича предписанных законом мер.

it came from the failure of Alexei Alexandrovich’s ministry to carry out the measures prescribed by law.

Теперь Алексей Александрович намерен был требовать:

Now Alexei Alexandrovich intended to demand:

– во-первых, чтобы составлена была новая комиссия,

first, that a new commission be set up

которой поручено бы было исследовать на месте состояние инородцев;

which would be charged with investigating the conditions of the minorities on the spot;

во-вторых, если окажется,

second, if it should turn out

что положение инородцев действительно таково,

that the situation of the minorities was indeed

каким оно является из имеющихся в руках комитета официальных данных,

as it appeared from official data available in the hands of the committee,

то чтобы была назначена ещё другая, новая учёная комиссия

another new expert commission should be appointed

для исследования причин этого безотрадного положения инородцев

to investigate the causes of the dismal situation of the minorities

с точек зрения: – а) политической, б) административной, в) экономической, г) этнографической, д) материальной и е) религиозной;

from the (a) political, (b) administrative, (c) economic, (d) ethnographic, (e) material and (f) religious points of view;

в-третьих, чтобы были затребованы от враждебного министерства сведения о тех мерах,

third, the hostile ministry should be required to supply information about the measures

которые были в последнее десятилетие приняты этим министерством

taken by that ministry over the last decade

для предотвращения тех невыгодных условий, в которых ныне находятся инородцы,

to prevent those unfavourable conditions in which the minorities now found themselves;

и, в-четвёртых, наконец, чтобы было потребовано от министерства объяснение о том,

fourth, and finally, the ministry should be required to explain

почему оно, как видно из доставленных в комитет сведений за №№ 17015 и 18308,

why, as could be seen from the information in files No. 17015 and 18308,

от 5 декабря 1863 года и 7 июня 1864,

of 5 December 1863 and 7 June 1864,

действовало прямо противоположно смыслу коренного и органического закона,

it had acted in a sense directly contrary to the meaning of the fundamental and organic law,

т… ст. 18, и примечание к статье 36.

Vol.––––––, art. 18 and note to art. 36.

Краска оживления покрыла лицо Алексея Александровича,

A flush of animation covered Alexei Alexandrovich’s face

когда он быстро писал себе конспект этих мыслей.

as he quickly noted down these thoughts for himself.

Исписав лист бумаги, он встал, позвонил

Having covered a sheet of paper with writing, he got up, rang

и передал записочку к правителю канцелярии о доставлении ему нужных справок.

and sent a little note to his office manager about providing him with the necessary references.

Встав и пройдясь по комнате, он опять взглянул на портрет,

Getting up and pacing the room, he again glanced at the portrait,

нахмурился и презрительно улыбнулся.

frowned and smiled contemptuously.

Почитав ещё книгу о евгюбических надписях и возобновив интерес к ним,

After reading a bit more in the book on the Eugubine Tables and reviving his interest in them,

Алексей Александрович в одиннадцать часов пошёл спать,

Alexei Alexandrovich went to bed at eleven o’clock,

и когда он, лёжа в постели, вспомнил о событии с женой,

and when, lying in bed, he recalled the incident with his wife,

оно ему представилось уже совсем не в таком мрачном виде.

it no longer presented itself to him in the same gloomy light.

XV

XV

Хотя Анна упорно и с озлоблением противоречила Вронскому,

Though Anna had stubbornly and bitterly persisted in contradicting Vronsky

когда он говорил ей, что положение её невозможно,

when he told her that her situation was impossible

и уговаривал её открыть всё мужу,

and tried to persuade her to reveal everything to her husband,

в глубине души она считала своё положение ложным,

in the depths of her soul she considered her situation false, dishonest,

нечестным и всею душой желала изменить его.

and wished with all her soul to change it.

Возвращаясь с мужем со скачек,

Coming home from the races with her husband,

в минуту волнения она высказала ему всё;

in a moment of agitation she had told him everything;

несмотря на боль, испытанную ею при этом, она была рада этому.

despite the pain she had felt in doing so, she was glad of it.

После того как муж оставил её,

After her husband left,

она говорила себе, что она рада, что теперь всё определится,

she told herself that she was glad, that now everything would be definite

и по крайней мере не будет лжи и обмана.

and at least there would be no falsehood and deceit.

Ей казалось несомненным,

It seemed unquestionable to her

что теперь положение её навсегда определится.

that now her situation would be defined forever.

Оно может быть дурно, это новое положение,

It might be bad, this new situation,

но оно будет определённо,

but it would be definite,

в нём не будет неясности и лжи.

there would be no vagueness or falsehood in it.

Та боль, которую она причинила себе и мужу, высказав эти слова,

The pain she had caused herself and her husband by uttering those words

будет вознаграждена теперь тем, что всё определится, думала она.

would be recompensed by the fact that everything would be defined, she thought.

В этот же вечер она увидалась с Вронским,

That same evening she saw Vronsky

но не сказала ему о том, что произошло между ею и мужем,

but did not tell him about what had happened between her and her husband,

хотя, для того чтобы положение определилось, надо было сказать ему.

though to clarify the situation she ought to have told him.

Когда она проснулась на другое утро,

When she woke up the next morning,

первое, что представилось ей,

the first thing that came to her

были слова, которые она сказала мужу,

was the words she had spoken to her husband,

и слова эти ей показались так ужасны,

and they seemed so terrible to her now

что она не могла понять теперь,

that she could not understand

как она могла решиться произнести эти странные грубые слова,

how she could have resolved to utter those strange, coarse words,

и не могла представить себе того, что из этого выйдет.

and could not imagine what would come of it.

Но слова были сказаны,

But the words had been spoken,

и Алексей Александрович уехал, ничего не сказав.

and Alexei Alexandrovich had left without saying anything.

«Я видела Вронского и не сказала ему.

‘I saw Vronsky and didn’t tell him.

Ещё в ту самую минуту, как он уходил,

Even at the very moment he was leaving,

я хотела воротить его и сказать ему,

I wanted to call him back and tell him,

но раздумала, потому что было странно,

but I changed my mind, because it was strange

почему я не сказала ему в первую минуту.

that I hadn’t told him at the very first moment.

Отчего я хотела и не сказала ему?»

Why didn’t I tell him, if I wanted to?’

И в ответ на этот вопрос горячая краска стыда разлилась по её лицу.

And in answer to this question, a hot flush of shame poured over her face.

Она поняла то, что её удерживало от этого;

She understood what had kept her from doing it;

она поняла, что ей было стыдно.

she understood that she was ashamed.

Её положение, которое казалось уяснённым вчера вечером,

Her situation, which had seemed clarified last night,

вдруг представилось ей теперь не только не уяснённым, но безвыходным.

now suddenly appeared to her not only not clarified, but hopeless.

Ей стало страшно за позор, о котором она прежде и не думала.

She became terrified of the disgrace which she had not even thought of before.

Когда она только думала о том, что сделает её муж,

When she merely thought of what her husband was going to do,

ей приходили самые страшные мысли.

the most terrible notions came to her.

Ей приходило в голову, что сейчас приедет управляющий выгонять её из дома,

It occurred to her that the accountant would now come to turn her out of the house,

что позор её будет объявлен всему миру.

that her disgrace would be announced to the whole world.

Она спрашивала себя, куда она поедет, когда её выгонят из дома,

She asked herself where she would go when she was turned out of the house,

и не находила ответа.

and could find no answer.

Когда она думала о Вронском,

When she thought of Vronsky,

ей представлялось, что он не любит её,

she imagined that he did not love her,

что он уже начинает тяготиться ею,

that he was already beginning to be burdened by her,

что она не может предложить ему себя,

that she could not offer herself to him,

и чувствовала враждебность к нему за это.

and she felt hostile to him because of it.

Ей казалось, что те слова, которые она сказала мужу

It seemed to her that the words she had spoken to her husband,

и которые она беспрестанно повторяла в своём воображении,

and which she kept repeating in her imagination,

что она их сказала всем и что все их слышали.

had been spoken to everyone and that everyone had heard them.

Она не могла решиться взглянуть в глаза тем, с кем она жила.

She could not bring herself to look into the eyes of those she lived with.

Она не могла решиться позвать девушку

She could not bring herself to call her maid

и ещё меньше сойти вниз и увидать сына и гувернантку.

and still less to go downstairs to see her son and the governess.

Девушка, уже давно прислушивавшаяся у её двери, вошла сама к ней в комнату.

The maid, who had been listening by the door for a long time, came into the room on her own.

Анна вопросительно взглянула ей в глаза и испуганно покраснела.

Anna looked questioningly into her eyes and blushed timorously.

Девушка извинилась, что вошла,

The maid apologized for coming in

сказав, что ей показалось, что позвонили.

and said she thought she had heard the bell.

Она принесла платье и записку.

She brought a dress and a note.

Записка была от Бетси.

The note was from Betsy.

Бетси напоминала ей,

Betsy reminded her

что нынче утром к ней съедутся Лиза Меркалова и баронесса Шгольц с своими поклонниками, Калужским и стариком Стремовым, на партию крокета.

that she had Liza Merkalov and Baroness Stolz, with their admirers, Kaluzhsky and old Stremov, coming that morning for a croquet party.

«Приезжайте хоть посмотреть, как изучение нравов.

‘Do come just to see it, as a study in manners.

Я вас жду», – кончала она.

I’ll expect you,’ she ended.

Анна прочла записку и тяжело вздохнула.

Anna read the note and sighed deeply.

– Ничего, ничего не нужно, – сказала она Аннушке,

‘Nothing, I need nothing,’ she said to Annushka,

перестанавливавшей флаконы и щётки на уборном столике. 

who kept rearranging the flacons and brushes on the dressing table.

– Поди, я сейчас оденусь и выйду.

‘Go, I’ll get dressed now and come out.

Ничего, ничего не нужно.

There’s nothing I need.’

Аннушка вышла, но Анна не стала одеваться,

Annushka left, but Anna did not begin to dress;

а сидела в том же положения, опустив голову и руки,

she went on sitting in the same position, her head and arms hanging down,

и изредка содрогалась всем телом,

and every once in a while her whole body shuddered,

желая как бы сделать какой-то жест, сказать что-то и опять замирая.

as if wishing to make some gesture, to say something, and then became still again.

Она беспрестанно повторяла:

She kept repeating:

– «Боже мой! Боже мой!»

‘My God! My God!’

Но ни «боже», ни «мой» не имели для неё никакого смысла.

But neither the ‘my’ nor the ‘God’ had any meaning for her.

Мысль искать своему положению помощи в религии была для неё, несмотря на то, что она никогда не сомневалась в религии, в которой была воспитана, так же чужда,

Though she had never doubted the religion in which she had been brought up, the thought of seeking help from religion in her situation was as foreign to her

как искать помощи у самого Алексея Александровича.

as seeking help from Alexei Alexandrovich.

Она знала вперёд,

She knew beforehand

что помощь религии возможна только под условием отречения от того,

that the help of religion was possible only on condition of renouncing all

что составляло для неё весь смысл жизни.

that made up the whole meaning of life for her.

Ей не только было тяжело,

Not only was it painful for her,

но она начинала испытывать страх пред новым, никогда на испытанным ею душевным состоянием.

but she was beginning to feel fear before the new, never experienced state of her soul.

Она чувствовала, что в душе её всё начинает двоиться,

She felt that everything was beginning to go double in her soul,

как двоятся иногда предметы в усталых глазах.

as an object sometimes goes double in tired eyes.

Она не знала иногда, чего она боится, чего желает.

Sometimes she did not know what she feared, what she desired:

Боится ли она и желает ли она того, что было, или того, что будет,

whether she feared or desired what had been or what would be,

и чего именно она желает, она не знала.

and precisely what she desired, she did not know.

«Ах, что я делаю!» – сказала она себе,

‘Ah, what am I doing!’ she said to herself,

почувствовав вдруг боль в обеих сторонах головы.

suddenly feeling pain in both sides of her head.

Когда она опомнилась, она увидала,

When she came to herself, she saw

что держит обеими руками свои волосы около висков и сжимает их.

that she was clutching the hair on her temples and squeezing them with both hands.

Она вскочила и стала ходить.

She jumped up and began pacing.

– Кофей готов, и мамзель с Серёжей ждут, – сказала Аннушка,

‘Coffee’s ready, and Mamzelle and Seryozha are waiting,’ said Annushka,

вернувшись опять и опять застав Анну в том же положении.

coming back again and finding Anna in the same position.

– Серёжа? Что Серёжа? – оживляясь вдруг, спросила Анна,

‘Seryozha? What about Seryozha?’ Anna asked,

вспомнив в первый раз за всё утро о существовании своего сына.

suddenly becoming animated, remembering her son’s existence for the first time that whole morning.

– Он провинился, кажется, – отвечала, улыбаясь, Аннушка.

‘He’s been naughty, it seems,’ Annushka answered, smiling.

– Как провинился?

‘What has he done?’

– Персики у вас лежали в угольной;

‘You had some peaches on the table in the corner room,

так, кажется, они потихонечку один скушали.

and it seems he ate one on the sly.’

Напоминание о сыне вдруг вывело Анну из того безвыходного положения, в котором она находилась.

The reminder of her son suddenly brought Anna out of that state of hopelessness which she had been in.

Она вспомнила ту, отчасти искреннюю, хотя и много преувеличенную,

She remembered the partly sincere, though much exaggerated,

роль матери, живущей для сына,

role of the mother who lives for her son,

которую она взяла на себя в последние годы,

which she had taken upon herself in recent years,

и с радостью почувствовала, что в том состоянии, в котором она находилась,

and felt with joy that, in the circumstances she was in,

у ней есть держава, независимая от положения, в которое она станет к мужу и к Вронскому.

she had her domain, independent of her relations with her husband and Vronsky.

Эта держава – был сын.

That domain was her son.

В какое бы положение она ни стала,

Whatever position she was in,

она не может покинуть сына.

she could not abandon her son.

Пускай муж опозорит и выгонит её,

Let her husband disgrace her and turn her out,

пускай Вронский охладеет к ней и продолжает вести свою независимую жизнь

let Vronsky grow cool towards her and continue to lead his independent life

(она опять с жёлчью и упрёком подумала о нём),

(again she thought of him with bitterness and reproach),

она не может оставить сына.

she could not desert her son.

У ней есть цель жизни.

She had a goal in life.

И ей надо действовать,

And she had to act,

действовать, чтоб обеспечить это положение с сыном,

to act in order to safeguard that position with her son,

чтобы его не отняли у ней.

so that he would not be taken from her.

Даже скорее, как можно скорее надо действовать,

She even had to act soon, as soon as possible,

пока его не отняли у ней.

while he had not yet been taken from her.

Надо взять сына и уехать.

She had to take her son and leave.

Вот одно, что ей надо теперь делать.

Here was the one thing she now had to do.

Ей нужно было успокоиться и выйти из этого мучительного положения.

She needed to be calm and to get out of this painful situation.

Мысль о прямом деле, связывавшемся с сыном,

The thought of a matter directly connected with her son,

о том, чтобы сейчас же уехать с ним куда-нибудь,

of leaving with him at once for somewhere,

дала ей это успокоение.

gave her that calm.

Она быстро оделась, сошла вниз

She dressed quickly, went downstairs,

и решительными шагами вошла в гостиную,

and with a resolute stride entered the drawing room

где, по обыкновению, ожидал её кофе и Серёжа с гувернанткой.

where, as usual, coffee and Seryozha with the governess were waiting for her.

Серёжа, весь в белом, стоял у стола под зеркалом

Seryozha, all in white, stood by the table under the mirror

и, согнувшись спиной и головой,

and, his back and head bowed,

с выражением напряжённого внимания, которое она знала в нём

with an expression of strained attention which she knew in him and

и которым он был похож на отца,

in which he resembled his father,

что-то делал с цветами, которые он принёс.

was doing something with the flowers he had brought.

Гувернантка имела особенно строгий вид.

The governess had an especially severe look.

Серёжа пронзительно, как это часто бывало с ним, вскрикнул:

Seryozha cried out shrilly, as he often did:

– «А,мама!» – и остановился в нерешительности:

‘Ah, mama!’ and stopped, undecided

– идти ли к матери здороваться и бросить цветы,

whether to go and greet his mother, abandoning the flowers,

или доделать венок и с цветами идти.

or to finish the garland and go to her with the flowers.

Гувернантка, поздоровавшись,

The governess, having greeted her,

длинно и определительно стала рассказывать проступок, сделанный Серёжей,

began to tell her at length and with qualifications about Seryozha’s trespass,

но Анна не слушала её;

but Anna was not listening to her;

она думала о том, возьмёт ли она её с собою.

she was thinking whether she would take her along or not.

«Нет, не возьму, – решила она. 

‘No, I won’t,’ she decided.

– Я уеду одна, с сыном».

‘I’ll go alone with my son.’

– Да, это очень дурно, – сказала Анна

‘Yes, that’s very bad,’ said Anna

и, взяв сына за плечо,

and, taking her son by the shoulder,

не строгим, а робким взглядом, смутившим и обрадовавшим мальчика, посмотрела на него и поцеловала. 

she looked at him not with a severe but with a timid gaze, which embarrassed and delighted the boy, and kissed him.

– Оставьте его со мной, – сказала она удивлённой гувернантке

‘Leave him with me,’ she said to the astonished governess

и, не выпуская руки сына, села за приготовленный с кофеем стол.

and, not letting go of her son’s hand, sat down at the table where the coffee was waiting.

– Мама! Я… я… не… – сказал он,

‘Mama! I… I … didn’t.. .’ he said,

стараясь понять по её выражению, что ожидает его за персик.

trying to guess from her expression how he would be punished for the peach.

– Серёжа, – сказала она, как только гувернантка вышла из комнаты, 

‘Seryozha,’ she said, as soon as the governess left the room,

– это дурно, но ты не будешь больше делать этого?

‘that’s bad, but you won’t do it again?…

Ты любишь меня?

Do you love me?’

Она чувствовала, что слёзы выступают ей на глаза.

She felt tears coming to her eyes.

«Разве я могу не любить его? – говорила она себе,

‘How can I help loving him?’ she said to herself,

вникая в его испуганный и вместе обрадованный взгляд. 

peering into his frightened and at the same time joyful eyes.

– И неужели он будет заодно с отцом, чтобы казнить меня?

‘And can it be that he will join with his father to punish me?

Неужели не пожалеет меня?»

Won’t he pity me?’

Слёзы уже текли по её лицу,

The tears ran down her cheeks

и, чтобы скрыть их, она порывисто встала и почти выбежала на террасу.

and, to hide them, she got up impulsively and all but ran out to the terrace.

После грозовых дождей последних дней наступила холодная, ясная погода.

After the thunderstorms of the past few days, cold, clear weather had set in.

При ярком солнце, сквозившем сквозь отмытые листья,

The bright sun shone through the washed leaves,

в воздухе было холодно.

but there was a chill in the air.

Она вздрогнула и от холода и от внутреннего ужаса,

She shivered both from the cold and from the inner horror

с новою силою охвативших её на чистом воздухе.

that seized her with new force in the fresh air.

– Поди, поди к Mariette, – сказала она Серёже, вышедшему было за ней,

‘Go, go to Mariette,’ she said to Seryozha, who came out after her,

и стала ходить по соломенному ковру террасы.

and she began pacing the straw matting of the terrace.

«Неужели они не простят меня,

‘Can it be that they won’t forgive me,

не поймут, как это всё не могло быть иначе?» – сказала она себе.

won’t understand that all this could not be otherwise?’ she said to herself.

Остановившись и взглянув на колебавшиеся от ветра вершины осины

She stopped and looked at the tops of the aspens swaying in the wind,

с отмытыми, ярко блистающими на холодном солнце листьями,

their washed leaves glistening brightly in the cold sun,

она поняла, что они не простят,

and she understood that they would not forgive,

что всё и все к ней теперь будут безжалостны,

that everything and everyone would be merciless to her now,

как это небо, как эта зелень.

like this sky, like this greenery.

И опять она почувствовала, что в душе у ней начинало двоиться.

And again she felt things beginning to go double in her soul.

«Не надо, не надо думать, – сказала она себе. 

‘I mustn’t, I mustn’t think,’ she said to herself.

– Надо собираться. Куда? Когда?

‘I must get ready to go. Where? When?

Кого взять с собой?

Whom shall I take with me?

Да, в Москву, на вечернем поезде.

Yes, to Moscow, on the evening train.

Аннушка и Серёжа, и только самые необходимые вещи.

Annushka and Seryozha, and only the most necessary things.

Но прежде надо написать им обоим».

But first I must write to them both.’

Она быстро пошла в дом, в свой кабинет,

She quickly went into the house, to her boudoir,

села к столу и написала мужу:

sat down at the desk and wrote to her husband:

«После того, что произошло,

After what has happened,

я не могу более оставаться в вашем доме.

I can no longer remain in your house.

Я уезжаю и беру с собою сына.

I am leaving and taking our son with me.

Я не знаю законов и потому не знаю, с кем из родителей должен быть сын;

I do not know the laws and therefore do not know which of the parents keeps the son;

но я беру его с собой, потому что без него я не могу жить.

but I am taking him with me, because I cannot live without him.

Будьте великодушны, оставьте мне его».

Be magnanimous, leave him with me.

До сих пор она писала быстро и естественно,

Up to that point she wrote quickly and naturally,

но призыв к его великодушию, которого она не признавала в нём,

but the appeal to his magnanimity, which she did not recognize in him,

и необходимость заключить письмо чем-нибудь трогательным

and the necessity of concluding the letter with something touching,

остановили её.

stopped her.

«Говорить о своей вине и своём раскаянии я не могу, потому что…»

‘I cannot speak of my guilt and my repentance, because …’

Опять она остановилась, не находя связи в своих мыслях.

Again she stopped, finding no coherence in her thoughts.

«Нет, – сказала она себе, – ничего не надо»,

‘No,’ she said to herself, ‘nothing’s needed,’

и разорвав письмо, переписала его, исключив упоминание о великодушии, и запечатала.

and, tearing up the letter, she rewrote it, removing the mention of magnanimity, and sealed it.

Другое письмо надо было писать к Вронскому.

The other letter had to be written to Vronsky.

«Я объявила мужу», – писала она

‘I have told my husband,’ she wrote,

и долго сидела, не силах будучи писать далее.

and sat for a long time, unable to write more.

Это было так грубо, так неженственно.

It was so coarse, so unfeminine.

«И потом, что же могу я писать ему?» – сказала она себе.

‘And then, what can I write to him?’ she said to herself.

Опять краска стыда покрыла её лицо,

Again a flush of shame covered her face.

вспомнилось его спокойствие,

She remembered his calm,

и чувство досады к нему заставило её разорвать на мелкие клочки листок с написанною фразой.

and a feeling of vexation with him made her tear the sheet with the written phrase into little shreds.

«Ничего не нужно», – сказала она себе

‘Nothing’s necessary,’ she said to herself.

и, сложив бювар, пошла наверх,

She folded the blotting pad, went upstairs,

объявила гувернантке и людям, что она едет нынче в Москву,

told the governess and the servants that she was going to Moscow that day,

и тотчас принялась за укладку вещей.

and immediately started packing her things.

XVI

XVI

По всем комнатам дачного дома ходили дворники, садовники и лакеи, вынося вещи.

In all the rooms of the country house caretakers, gardeners and footmen went about, carrying things out.

Шкафы и комоды были раскрыты;

Wardrobes and chests of drawers were opened;

два раза бегали в лавочку за бечёвками;

twice they ran to the shop for more string;

по полу валялась газетная бумага.

newspapers lay about on the floor.

Два сундука, мешки и увязанные пледы были снесены в переднюю.

Two trunks, several bags, and some tied-up rugs were taken out to the front hall.

Карета и два извозчика стояли у крыльца.

Her carriage and two hired cabs stood by the porch.

Анна, забывшая за работой укладки внутреннюю тревогу,

Anna, having forgotten her inner anxiety in the work of packing,

укладывала, стоя пред столом в своём кабинете, свой дорожный мешок,

was standing at the table in her boudoir packing her travelling bag

когда Аннушка обратила её внимание на стук подъезжающего экипажа.

when Annushka drew her attention to the noise of a carriage driving up.

Анна взглянула в окно

Anna looked out the window

и увидала у крыльца курьера Алексея Александровича, который звонил у входной двери.

and saw Alexei Alexandrovich’s courier on the porch, ringing at the front door.

– Поди узнай, что такое, – сказала она

‘Go and find out what it is,’ she said,

и с спокойною готовностью на всё, сложив руки на коленах, села на кресло.

and with a calm readiness for anything, her hands folded on her knees, she sat in the armchair.

Лакей принёс толстый пакет, надписанный рукою Алексея Александровича.

A footman brought a fat envelope with Alexei Alexandrovich’s handwriting on it.

– Курьеру приказано привезти ответ, – сказал он.

‘The courier has been ordered to bring a reply,’ he said.

– Хорошо, – сказала она

‘Very well,’ she said,

и, как только человек вышел, трясущимися пальцами разорвала письмо.

and as soon as the man went out, she tore open the letter with trembling fingers.

Пачка заклеенных в бандерольке неперегнутых ассигнаций выпала из него.

A wad of unfolded bank notes in a sealed wrapper fell out of it.

Она высвободила письмо и стала читать с конца.

She freed the letter and began reading from the end.

«Я сделал приготовления для переезда,

‘I have made the preparations for the move,

я приписываю значение исполнению моей просьбы», – прочла она.

I ascribe importance to the fulfilment of my request,’ she read.

Она пробежала дальше, назад,

She skipped further back,

прочла всё и ещё раз прочла письмо всё сначала.

read everything and once again read through the whole letter from the beginning.

Когда она кончила, она почувствовала, что ей холодно

When she finished, she felt that she was cold

и что над ней обрушилось такое страшное несчастие, какого она не ожидала.

and that a terrible disaster, such as she had never expected, had fallen upon her.

Она раскаивалась утром в том, чтó она сказала мужу,

She had repented in the morning of what she had told her husband

и желала только одного, чтоб эти слова были как бы не сказаны.

and had wished for only one thing, that those words might be as if unspoken.

И вот письмо это признавало слова несказанными и давало ей то, чего она желала.

And here was a letter recognizing the words as unspoken and granting her what she had wished.

Но теперь это письмо представлялось ей ужаснее всего, что только она могла себе представить.

But now this letter was more terrible for her than anything she could have imagined.

«Прав! прав! – проговорила она. 

‘He’s right! He’s right!’ she said.

– Разумеется, он всегда прав, он христианин, он великодушен!

‘Of course, he’s always right, he’s a Christian, he’s magnanimous!

Да, низкий, гадкий человек!

Yes, the mean, vile man!

И этого никто, кроме меня, не понимает и не поймёт;

And I’m the only one who understands or ever will understand it;

и я не могу растолковать.

and I can’t explain it.

Они говорят: – религиозный, нравственный, честный, умный человек;

They say he’s a religious, moral, honest, intelligent man;

но они не видят, что я видела.

but they don’t see what I’ve seen.

Они не знают, как он восемь лет душил мою жизнь,

They don’t know how he has been stifling my life for eight years,

душил всё, что было во мне живого,

stifling everything that was alive in me,

что он ни разу и не подумал о том, что я живая женщина, которой нужна любовь.

that he never once even thought that I was a living woman who needed love.

Не знают, как на каждом шагу он оскорблял меня и оставался доволен собой.

They don’t know how he insulted me at every step and remained pleased with himself.

Я ли не старалась, всеми силами старалась, найти оправдание своей жизни?

Didn’t I try as hard as I could to find a justification for my life?

Я ли не пыталась любить его, любить сына,

Didn’t I try to love him, and to love my son

когда уже нельзя было любить мужа?

when it was no longer possible to love my husband?

Но пришло время, я поняла, что я не могу больше себя обманывать,

But the time has come, I’ve realized that I can no longer deceive myself,

что я живая, что я не виновата, что бог меня сделал такою, что мне нужно любить и жить.

that I am alive, that I am not to blame if God has made me so that I must love and live.

И теперь что же?

And what now?

Убил бы он меня, убил бы его,

If he killed me, if he killed him,

я все бы перенесла, я все бы простила, но нет, он…»

I could bear it all, I could forgive it all, but no, he . ..

«Как я не угадала того, что он сделает?

‘How did I not guess what he would do?

Он сделает то, что свойственно его низкому характеру.

He’ll do what’s proper to his mean character.

Он останется прав, а меня, погибшую, ещё хуже, ещё ниже погубит…»

He’ll remain right, and as for me, the ruined one, he will make my ruin still worse, still meaner …
‘

«Вы сами можете предположить то, что ожидает вас и вашего сына», 

"You yourself can imagine what awaits you and your son",’

– вспомнила она слова из письма.

she recalled the words of the letter.

«Это угроза, что он отнимет сына,

‘That’s a threat that he’ll take my son away,

и, вероятно, по их глупому закону это можно.

and according to their stupid law he can probably do it.

Но разве я не знаю, зачем он говорит это?

But don’t I know why he says it?

Он не верит и в мою любовь к сыну или презирает

He doesn’t believe in my love for my son either, or else he despises

(как он всегда и подсмеивался),

(how he always did snigger at it),

презирает это моё чувство,

he despises this feeling of mine,

но он знает, что я не брошу сына, не могу бросить сына,

but he knows that I won’t abandon my son, I cannot abandon my son,

что без сына не может быть для меня жизни даже с тем, кого я люблю,

that without my son there can be no life for me even with the one I love,

но что, бросив сына и убежав от него,

but that if I abandon my son and run away from him,

я поступлю, как самая позорная, гадкая женщина, 

I’ll be acting like the most disgraceful, vile woman

– это он знает и знает, что я не в силах буду сделать этого».

– he knows that and knows I wouldn’t be able to do it.

«Наша жизнь должна идти как прежде», 

‘ "Our life must go on as before",’

– вспомнила она другую фразу письма.

she recalled another phrase from the letter.

«Эта жизнь была мучительна ещё прежде, она была ужасна в последнее время.

‘That life was a torment even before, it has been terrible recently.

Что же это будет теперь?

What will it be now?

И он знает всё это,

And he knows it all,

знает, что я не могу раскаиваться в том, что я дышу, что я люблю;

he knows that I cannot repent that I breathe, that I love;

знает, что, кроме лжи и обмана, из этого ничего не будет;

he knows that, except for lies and deceit, there will be nothing in it;

но ему нужно продолжать мучать меня.

yet he must go on tormenting me.

Я знаю его, я знаю, что он, как рыба в воде, плавает и наслаждается во лжи.

I know him, I know that he swims and delights in lies like a fish in water.

Но нет, я не доставлю ему этого наслаждения,

But no, I won’t give him that delight,

я разорву эту его паутину лжи, в которой он меня хочет опутать;

I’ll tear apart this web of lies he wants to wrap around me,

пусть будет что будет.

come what may.

Все лучше лжи и обмана!»

Anything is better than lies and deceit!

«Но как? Боже мой! Боже мой!

‘But how? My God! My God!

Была ли когда-нибудь женщина так несчастна, как я?..»

Was any woman ever as unhappy as I am?…

– Нет, разорву, разорву! – вскрикнула она, вскакивая и удерживая слёзы.

‘No, I’ll tear it, I’ll tear it apart!’ she cried out, jumping up and forcing back her tears.

И она подошла к письменному столу, чтобы написать ему другое письмо.

And she went to the desk in order to write him another letter.

Но она в глубине души своей уже чувствовала,

But in the depths of her soul she already sensed

что она не в силах будет ничего разорвать,

that she would be unable to tear anything apart,

не в силах будет выйти из этого прежнего положения,

unable to get out of her former situation,

как оно ни ложно и ни бесчестно.

however false and dishonest it was.

Она села к письменному столу,

She sat down at the desk

но, вместо того чтобы писать,

but, instead of writing,

сложив руки на стол, положила на них голову и заплакала,

she folded her arms on it, put her head on them, and wept,

всхлипывая и колеблясь всей грудью, как плачут дети.

sobbing and heaving her whole breast, the way children weep.

Она плакала о том, что мечта её об уяснении, определении своего положения разрушена навсегда.

She wept that her dream of clarifying, of defining her situation was destroyed forever.

Она знала вперёд, что всё останется по-старому,

She knew beforehand that everything would stay as it had been,

и даже гораздо хуже, чем по-старому.

and would even be far worse than it had been.

Она чувствовала, что то положение в свете,

She felt that the position she enjoyed in society,

которым она пользовалась и которое утром казалось ей столь ничтожным,

which had seemed so insignificant to her in the morning,

что это положение дорого ей,

was precious to her,

что она не будет в силах променять его на позорное положение женщины,

and that she would not be able to exchange it for the shameful position of a woman

бросившей мужа и сына и соединившейся с любовником;

who has abandoned her husband and son and joined her lover;

что, сколько бы она ни старалась, она не будет сильнее самой себя.

that, try as she might, she could not be stronger than she was.

Она никогда не испытает свободы любви,

She would never experience the freedom of love,

а навсегда останется преступною женой,

but would forever remain a criminal wife,

под угрозой ежеминутного обличения,

under threat of exposure every moment,

обманывающею мужа для позорной связи с человеком чужим, независимым,

deceiving her husband for the sake of a disgraceful affair with another, an independent man,

с которым она не может жить одною жизнью.

with whom she could not live a life as one.

Она знала, что это так и будет,

She knew that this was how it would be,

и вместе с тем это было так ужасно,

and at the same time it was so terrible

что она не могла представить себе даже, чем это кончится.

that she could not even imagine how it would end.

И она плакала, не удерживаясь, как плачут наказанные дети.

And she wept without restraint, as punished children weep.

Послышавшиеся шаги лакея заставили её очнуться,

The sound of the footman’s steps brought her back to herself

и, скрыв от него своё лицо, она притворилась, что пишет.

and, hiding her face from him, she pretended to be writing.

– Курьер просит ответа, – доложил лакей.

‘The courier is asking for the reply,’ the footman reported.

– Ответа? Да, – сказала Анна, – пускай подождёт.

‘Reply? Yes,’ said Anna, ‘have him wait.

Я позвоню.

I’ll ring.’

«Что я могу писать? – думала она. 

‘What can I write?’ she thought.

– Что я могу решить одна?

‘What can I decide alone?

Что я знаю? Чего я хочу? Что я люблю?»

What do I know? What do I want? What do I love?’

Опять она почувствовала, что в душе её начинает двоиться.

Again she felt that things had begun to go double in her soul.

Она испугалась опять этого чувства

She became frightened at this feeling

и ухватилась за первый представившийся ей предлог деятельности,

and seized on the first pretext for action that came to her,

который мог бы отвлечь её от мыслей о себе.

to distract her from thoughts of herself.

«Я должна видеть Алексея

‘I must see Alexei’

(так она мысленно называла Вронского),

(so she called Vronsky in her mind),

он один может сказать мне, что я должна делать.

‘he alone can tell me what I must do.

Поеду к Бетси;

I’ll go to Betsy:

может быть, там я увижу его», – сказала она себе,

maybe I’ll see him there,’ she said to herself,

совершенно забыв о том, что вчера ещё,

completely forgetting that just yesterday,

когда она сказала ему, что не поедет к княгине Тверской,

when she had told him that she would not go to Princess Tverskoy’s,

он сказал, что поэтому и он тоже не поедет.

he had said that in that case he would not go either.

Она подошла к столу, надписала мужу:

She went to the table, wrote to her husband:

– «Я получила ваше письмо. А.»

‘I have received your letter. A.’

– и, позвонив, отдала лакею.

– rang and handed it to the footman.

– Мы не едем, – сказала она вошедшей Аннушке.

‘We’re not going,’ she said to Annushka as she came in.

– Совсем не едем?

‘Not going at all?’

– Нет, не раскладывайте до завтра, и карету оставить.

‘No, don’t unpack until tomorrow, and hold the carriage.

Я поеду к княгине.

I’m going to see the princess.’

– Какое же платье приготовить?

‘What dress shall I prepare?’

XVII

XVII

Общество партии крокета, на которое княгиня Тверская приглашала Анну,

The company at the croquet party to which Princess Tverskoy had invited Anna

должно было состоять из двух дам с их поклонниками.

was to consist of two ladies with their admirers.

Две дамы эти были главные представительницы избранного нового петербургского кружка,

These two ladies were the chief representatives of a select new Petersburg circle

называвшиеся, в подражание подражанию чему-то, les sept merveilles du monde.

which, in imitation of an imitation of something, was called Les sept merveilles du monde.*[ The seven wonders of the world]

Дамы эти принадлежали к кружку, правда, высшему,

These ladies belonged to a high circle, true,

но совершенно враждебному тому, который Анна посещала.

but one totally hostile to the one frequented by Anna.

Кроме того, старый Стрёмов, один из влиятельных людей Петербурга,

Besides, old Stremov, one of the influential people of Petersburg,

поклонник Лизы Меркаловой,

the admirer of Liza Merkalov,

был по службе враг Алексея Александровича.

was Alexei Alexandrovich’s enemy in the service.

По всем этим соображениям Анна не хотела ехать,

Because of all these considerations, Anna had not wished to go,

и к этому её отказу относились намёки записки княгини Тверской.

and it was to this refusal that the hints in Princess Tverskoy’s note had referred.

Теперь же Анна, в надежде увидать Вронского, пожелала ехать.

But now, in hopes of seeing Vronsky, she wanted to go.

Анна приехала к княгине Тверской раньше других гостей.

Anna arrived at Princess Tverskoy’s earlier than the other guests.

В то время как она входила,

Just as she came in,

лакей Вронского с расчёсанными бакенбардами, похожий на камер-юнкера, входил тоже.

Vronsky’s footman, resembling a kammerjunker with his brushed-up side-whiskers, also came in.

Он остановился у двери и, сняв фуражку, пропустил её.

He stopped by the door and, taking off his cap, allowed her to pass.

Анна узнала его и тут только вспомнила, что Вронский вчера сказал, что не приедет.

Anna recognized him and only then remembered Vronsky’s saying the day before that he would not come.

Вероятно, он об этом прислал записку.

Probably he had sent a note to that effect.

Она слышала, снимая верхнее платье в передней, как лакей, выговаривавший даже р, как камер-юнкер,

As she was taking off her coat in the front hall, she heard the footman, even pronouncing his rs like a kammerjunker,

сказал «от графа княгине» и передал записку.

say: ‘From the count to the princess,’ and hand over a note.

Ей хотелось спросить, где его барин.

She would have liked to ask where his master was.

Ей хотелось вернуться назад и послать ему письмо, чтобы он приехал к ней,

She would have liked to go home and send him a letter that he should come to her,

или самой ехать к нему.

or to go to him herself.

Но ни того, ни другого, ни третьего нельзя было сделать:

But neither the one, nor the other, nor the third was possible:

– уже впереди слышались объявляющие о её приезде звонки,

the bells announcing her arrival were already ringing ahead of her,

и лакей княгини Тверской уже стал в полуоборот у отворённой двери,

and Princess Tverskoy’s footman was already standing sideways in the opened door,

ожидая её прохода во внутренние комнаты.

waiting for her to pass into the inner rooms.

– Княгиня в саду, сейчас доложат.

‘The princess is in the garden, you will be announced presently.

Не угодно ли пожаловать в сад? – доложил другой лакей в другой комнате.

Would you care to go to the garden?’ another footman in another room asked.

Положение нерешительности, неясности было всё то же, как и дома;

The situation of indecision, of uncertainty, was the same as at home;

ещё хуже, потому что нельзя было ничего предпринять, нельзя было увидать Вронского,

still worse, because it was impossible to do anything, impossible to see Vronsky,

а надо было оставаться здесь, в чуждом и столь противоположном её настроению обществе;

and she had to stay here in an alien society so contrary to her mood;

но она была в туалете, который, она знала, шёл к ней;

but she was wearing a costume that she knew became her;

она была не одна,

she was not alone,

вокруг была эта привычная торжественная обстановка праздности,

around her were the customary festive surroundings of idleness,

и ей было легче, чем дома;

and that made it easier for her than at home.

она не должна была придумывать, что ей делать.

She did not need to invent something to do;

Всё делалось само собой.

everything was being done by itself.

Встретив шедшую к ней Бетси в белом, поразившем её своею элегантностью, туалете,

Meeting Betsy coming towards her in a white gown that struck her with its elegance,

Анна улыбнулась ей, как всегда.

Anna smiled at her as always.

Княгиня Тверская шла с Тушкевичем и родственницей-барышней,

Princess Tverskoy was walking with Tushkevich and a young lady relation

к великому счастию провинциальных родителей проводившей лето у знаменитой княгини.

who, to the great delight of her provincial parents, was spending the summer with the famous princess.

Вероятно, в Анне было что-нибудь особенное,

Probably there was something special in Anna,

потому что Бетси тотчас заметила это.

because Betsy noticed it at once.

– Я дурно спала, – отмечала Анна, вглядываясь в лакея,

‘I slept badly,’ Anna replied, studying the footman

который шёл им навстречу и, по её соображениям, нёс записку Вронского.

who was coming towards them and, she supposed, bringing Vronsky’s note.

– Как я рада, что вы приехали, – сказала Бетси. 

‘I’m so glad you’ve come,’ said Betsy.

– Я устала и только что хотела выпить чашку чая, пока они приедут.

‘I’m tired and just wanted to have a cup of tea before they arrive.

А вы бы пошли, – обратилась она к Тушкевичу, – с Машей попробовали бы крокет-гроунд там, где подстригли.

Why don’t you and Masha,’ she turned to Tushkevich, ‘go and try the croquet ground where it’s been cut?

Мы с вами успеем по душе поговорить за чаем,

You and I will have time for a heart-to-heart talk over tea

we'll have a cosy chat, не правда ли? – обратилась она к Анне с улыбкой,

– we’ll have a cosy chat, won’t we?’ she added in English, turning to Anna with a smile

пожимая её руку, державшую зонтик.

and pressing her hand, which was holding a parasol.

– Тем более что я не могу пробыть у вас долго,

‘The more so as I can’t stay with you long,

мне необходимо к старой Вреде.

I must go to see old Vrede.

Я уже сто лет обещала, – сказала Анна,

I promised her ages ago,’ said Anna,

для которой ложь, чуждая её природе,

for whom lying, foreign to her nature,

сделалась не только проста и естественна в обществе,

had not only become simple and natural in society,

но даже доставляла удовольствие.

but even gave her pleasure.

Для чего она сказала это, чего она за секунду не думала,

Why she had said something that she had not thought of a second before,

она никак бы не могла объяснить.

she would have been quite unable to explain.

Она сказала это по тому только соображению,

She had said it only with the idea

что так как Вронского не будет,

that, since Vronsky was not coming,

то ей надо обеспечить свою свободу и попытаться как-нибудь увидать его.

she had to secure some freedom for herself and try to see him somehow.

Но почему она именно сказала про старую фрейлину Вреде,

But why precisely she had mentioned the old lady-in-waiting Vrede,

к которой ей нужно было, как и ко многим другим,

whom she had to visit no more than many others,

она не умела бы объяснить,

she would not have known how to explain,

а вместе с тем, как потом оказалось,

and yet, as it turned out later,

она, придумывая самые хитрые средства для свидания с Вронским,

had she been inventing the cleverest way of seeing Vronsky,

не могла придумать ничего лучшего.

she could have found nothing better.

– Нет, я вас не пущу ни за что, – отвечала Бетси,

‘No, I won’t let you go for anything,’ replied Betsy,

внимательно вглядываясь в лицо Анны. 

peering attentively into Anna’s face.

– Право, я бы обиделась, если бы не любила вас.

‘Really, if I didn’t love you, I’d be offended.

Точно вы боитесь, что моё общество может компрометировать вас.

As if you’re afraid my company might compromise you.

Пожалуйста, нам чаю в маленькую гостиную, – сказала она,

Please bring us tea in the small drawing room,’ she said,

как всегда прищуривая глаза при обращении к лакею.

narrowing her eyes as she always did when addressing a footman.

Взяв от него записку, она прочла её. 

She took a note from him and read it.

– Алексей сделал нам ложный прыжок, – сказала она по-французски, 

‘Alexei has made us a false leap,’ she said in French. * [I.e. ‘nous a fait un faux bond’, i.e. ‘has let us down’].

– он пишет что не может быть, 

‘He writes that he can’t come,’

– прибавила она таким естественным, простым тоном,

she added in such a natural, simple tone

как будто ей никогда и не могло приходить в голову,

as if it never could have entered her head

чтобы Вронский имел для Анны какое-нибудь другое значение, как игрока в крокет.

that Vronsky was anything more to Anna than a croquet partner.

Анна знала, что Бетси всё знает,

Anna knew that Betsy knew everything,

но, слушая, как она при ней говорила о Вронском,

but, listening to the way she talked about Vronsky,

она всегда убеждалась на минуту, что она ничего не знает.

she always had a momentary conviction that she knew nothing.

– А! – равнодушно сказала Анна, как бы мало интересуясь этим,

‘Ah!’ Anna said indifferently, as if it was of little interest to her,

и продолжала улыбаясь:

and went on with a smile:

– Как может ваше общество компрометировать кого-нибудь? 

‘How could your company compromise anyone?’

– Эта игра словами, это скрывание тайны,

This playing with words, this concealment of the secret,

как и для всех женщин, имело большую прелесть для Анны.

held great charm for Anna, as for all women.

И не необходимость скрывать, не цель, для которой скрывалось,

It was not the need for concealment, not the purpose of the concealment,

но самый процесс скрывания увлекал её. 

but the very process of concealment that fascinated her.

– Я не могу быть католичнее папы, – сказала она. 

‘I cannot be more Catholic than the pope,’ she said.

– Стрёмов и Лиза Меркалова – это сливки сливок общества.

‘Stremov and Liza Merkalov are the cream of the cream of society.

Потом они приняты везде,

They are also received everywhere,

и я – она особенно ударила на я, 

and I,’ she especially emphasized the I,

– никогда не была строга и нетерпима.

‘have never been strict and intolerant.

Мне просто некогда.

I simply have no time.’

– Нет, вы не хотите, может быть, встречаться со Стрёмовым?

‘Perhaps you don’t want to run into Stremov?

Пускай они с Алексеем Александровичем ломают копья в комитете,

Let him and Alexei Alexandrovich be at loggerheads on some committee,

это нас не касается.

that’s no concern of ours.

Но в свете это самый любезный человек, какого только я знаю, страстный игрок в крокет.

But in society he’s the most amiable man I know and a passionate croquet player.

Вот вы увидите.

You’ll see.

И, несмотря на смешное его положение старого влюблённого в Лизу,

And despite his ridiculous position as Liza’s aged wooer,

надо видеть, как он выпутывается из этого смешного положения!

you must see how he gets himself out of it!

Он очень мил.

He’s very sweet.

Сафо Штольц вы не знаете?

You don’t know Sappho Stolz?

Это новый, совсем новый тон.

This is a new, a quite new, tone.’

Бетси говорила всё это,

While Betsy was saying all this,

а между тем по весёлому умному взгляду её Анна чувствовала,

Anna sensed from her cheerful, intelligent look

что она понимает отчасти её положение и что-то затевает.

that she partly understood her position and was up to something.

Они были в маленьком кабинете.

They were in the small drawing room.

– Однако надо написать Алексею, 

‘Anyhow, I must write to Alexei,’

– и Бетси села за стол, написала несколько строк, вложила в конверт. 

and Betsy sat down at the table, wrote a few lines and put them in an envelope.

– Я пишу, чтоб он приехал обедать.

‘I’m writing that he should come for dinner.

У меня одна дама к обеду остаётся без мужчины.

I have one lady for dinner who is left without a man.

Посмотрите, убедительно ли?

See if it sounds convincing.

Виновата, я на минутку вас оставлю.

Excuse me, I’ll leave you for a moment.

Вы, пожалуйста, запечатайте и отошлите, – сказала она от двери, 

Seal it, please, and send it off,’ she said from the door,

– а мне надо сделать распоряжения.

‘I must make some arrangements.’

Ни минуты не думая, Анна села с письмом Бетси к столу

Without a moment’s thought, Anna sat down at the table with Betsy’s letter

и, не читая, приписала внизу:

and, without reading it, added at the bottom:

– «Мне необходимо вас видеть.

‘I must see you.

Приезжайте к саду Вреде.

Come to Vrede’s garden.

Я буду там в 6 часов».

I’ll be there at six o’clock.’

Она запечатала, и Бетси, вернувшись, при ней отдала письмо.

She sealed it, and Betsy, having returned, sent the letter off in her presence.

Действительно, за чаем, который им принесли на столике-подносе в прохладную маленькую гостиную,

Over tea, which was brought to them on a tray-table in the cool small drawing room,

между двумя женщинами завязался a cosy chat,

the two women indeed engaged in a ‘cosy chat’,

какой и обещала княгиня Тверская до приезда гостей.

as Princess Tverskoy had promised, until the guests arrived.

Они пересуживали тех, кого ожидали,

They discussed the people who were expected,

и разговор остановился на Лизе Меркаловой.

and the conversation came to rest on Liza Merkalov.

– Она очень мила и всегда мне была симпатична, – сказала Анна.

‘She’s very sweet and I’ve always found her sympathetic,’ Anna said.

– Вы должны её любить.

‘You ought to love her.

Она бредит вами.

She raves about you.

Вчера она подошла ко мне после скачек и была в отчаянии, что не застала вас.

Yesterday she came up to me after the race and was in despair at not finding you.

Она говорит, что вы настоящая героиня романа

She says you’re a real heroine from a novel

и что, если б она была мужчиною, она бы наделала за вас тысячу глупостей.

and that if she were a man she would have committed a thousand follies for you.

Стрёмов ей говорит, что она и так их делает.

Stremov tells her she commits them anyway.’

– Но скажите, пожалуйста, я никогда не могла понять, – сказала Анна, 

‘But tell me, please, I never could understand,’ Anna said

– помолчав несколько времени

after some silence

и таким тоном, который ясно показывал,

and in a tone which showed clearly

что она делала не праздный вопрос,

that she was not putting an idle question,

но что то, что она спрашивала, было для неё важнее, чем бы следовало. –

but that what she was asking was more important for her than it ought to be.

Скажите, пожалуйста, что такое её отношение к князю Калужскому, так называемому Мишке?

‘Tell me, please, what is her relation to Prince Kaluzhsky, the so-called Mishka?

Я мало встречала их.

I’ve seldom met them.

Что это такое?

What is it?’

Бетси улыбнулась глазами и внимательно поглядела на Анну.

Betsy smiled with her eyes and looked attentively at Anna.

– Новая манера, – сказала она. 

‘It’s the new way,’ she said.

– Они все избрали эту манеру.

‘They’ve all chosen this way.

Они забросили чепцы за мельницы.

They’ve thrown their bonnets over the mills.* [Tolstoy literally translates the French saying: jeter son bonnet par-dessus les moulins, meaning to throw caution to the winds].

Но есть манера и манера, как их забросить.

But there are different ways of throwing them over.’

– Да, но какие же её отношения к Калужскому?

‘Yes, but what is her relation to Kaluzhsky?’

Бетси неожиданно весело и неудержимо засмеялась,

Betsy unexpectedly laughed, gaily and irrepressibly,

что редко случалось с ней.

something that rarely happened with her.

– Это вы захватываете область княгини Мягкой.

‘You’re encroaching on Princess Miagky’s province.

Это вопрос ужасного ребёнка, 

It’s the question of a terrible child.’* [Literal translation of the French enfant terrible].

– и Бетти, видимо, хотела, но не могла удержаться

And Betsy obviously tried to restrain herself but failed

и разразилась тем заразительным смехом, каким смеются редко смеющиеся люди. 

and burst into the infectious laughter of people who laugh rarely.

– Надо у них спросить, – проговорила она сквозь слёзы смеха.

‘You’ll have to ask them,’ she said through tears of laughter.

– Нет, вы смеётесь, – сказала Анна, тоже невольно заразившаяся смехом, 

‘No, you’re laughing,’ said Anna, also involuntarily infected with laughter,

– но я никогда не могла понять.

‘but I never could understand it.

Я не понимаю тут роли мужа.

I don’t understand the husband’s role in it.’

– Муж? Муж Лизы Меркаловой носит за ней пледы и всегда готов к услугам.

‘The husband? Liza Merkalov’s husband carries rugs around for her and is always ready to be of service.

А что там дальше в самом деле, никто не хочет знать.

And what else there is in fact, nobody wants to know.

Знаете, в хорошем обществе не говорят и не думают даже о некоторых подробностях туалета.

You see, in good society one doesn’t speak or even think of certain details of the toilette.

Так и это.

It’s the same here.’

– Вы будете на празднике Роландаки? – спросила Анна, чтоб переменить разговор.

‘Will you be at Rolandaki’s fete?’ Anna asked, to change the subject.

– Не думаю, – отвечала Бетси

‘I don’t think so,’ Betsy replied

и, не глядя на свою приятельницу, осторожно стала наливать маленькие прозрачные чашки душистым чаем.

and began carefully filling the small, translucent cups with fragrant tea.

Подвинув чашку к Анне, она достала пахитоску

Moving a cup towards Anna, she took out a slender cigarette,

и, вложив в серебряную ручку, закурила её.

put it into a silver holder, and lit it.

– Вот видите ли, я в счастливом положении, 

‘So you see, I’m in a fortunate position,’

– уже без смеха начала она, взяв в руку чашку. 

she began, no longer laughing, as she picked up her cup.

– Я понимаю вас и понимаю Лизу.

‘I understand you and I understand Liza.

Лиза – это одна из тех наивных натур, которые, как дети, не понимают, что хорошо и что дурно.

Liza is one of those naive natures, like children, who don’t understand what’s good and what’s bad.

По крайней мере она не понимала, когда была очень молода.

At least she didn’t understand it when she was very young.

И теперь она знает, что это непонимание идёт к ней.

And now she knows that this non-understanding becomes her.

Теперь она, может быть, нарочно не понимает, – говорила Бетси с тонкою улыбкой. 

Now she may purposely not understand,’ Betsy spoke with a subtle smile,

– Но всё-таки это ей идёт.

‘but all the same it becomes her.

Видите ли, на одну и ту же вещь можно смотреть трагически и сделать из неё мученье,

You see, one and the same thing can be looked at tragically and be made into a torment,

и смотреть просто и даже весело.

or can be looked at simply and even gaily.

Может быть, вы склонны смотреть на вещи слишком трагически.

Perhaps you’re inclined to look at things too tragically.’

– Как бы я желала знать других так, как я себя знаю, – сказала Анна серьёзно и задумчиво. 

‘How I wish I knew others as I know myself,’ Anna said seriously and pensively.

– Хуже я других, или лучше?

‘Am I worse than others or better?

Я думаю, хуже. 

Worse, I think.’

– Ужасный ребёнок, ужасный ребёнок, – повторила Бетси. 

‘Terrible child, terrible child!’ Betsy repeated.

– Но вот и они.

‘But here they are.’

XVIII

XVIII

Послышались шаги и мужской голос, потом женский голос и смех,

Footsteps were heard and a man’s voice, then a woman’s voice and laughter,

и вслед за тем вошли ожидаемые гости:

and the expected guests came in:

– Сафо Штольц и сияющий преизбытком здоровья молодой человек, так называемый Васька.

Sappho Stolz and a young man radiant with a superabundance of health, the so-called Vaska.

Видно было, что ему впрок пошло питание кровяною говядиной, трюфлями и бургонским.

It was evident that he prospered on a diet of rare beef, truffles and Burgundy.

Васька поклонился дамам и взглянул на них, но только на одну секунду.

Vaska bowed to the ladies and glanced at them, but only for a second.

Он вошёл за Сафо в гостиную и по гостиной прошёл за ней, как будто был к ней привязан,

He came into the drawing room after Sappho, and followed her across the room as if tied to her,

и не спускал с неё блестящих глаз, как будто хотел съесть её.

not taking his shining eyes off her, as if he wanted to eat her up.

Сафо Штольц была блондинка с чёрными глазами.

Sappho Stolz was a dark-eyed blonde.

Она вошла маленькими, бойкими, на крутых каблучках туфель, шажками

She walked with brisk little steps in her high-heeled shoes

и крепко, по-мужски пожала дамам руки.

and gave the ladies a firm, mannish handshake.

Анна ни разу не встречала ещё этой новой знаменитости

Anna had not met this new celebrity before

и была поражена и её красотою,

and was struck by her beauty,

и крайностью, до которой был доведён её туалет,

by how extremely far her costume went,

и смелостью её манер.

and by the boldness of her manners.

На голове её из своих и чужих нежно-золотистого цвета волос

On her head, hair of a delicately golden colour, her own and other women’s,

был сделан такой эшафодаж причёски,

was done up into such an edifice of a coiffure

что голова её равнялась по величине стройно-выпуклому и очень открытому спереди бюсту.

that her head equalled in size her shapely, well-rounded and much-exposed bust.

Стремительность же вперёд была такова,

Her forward movement was so impetuous

что при каждом движении обозначались из-под платья формы колен и верхней части ноги,

that at every step the forms of her knees and thighs were outlined under her dress,

и невольно представлялся вопрос о том,

and the question involuntarily arose

где сзади, в этой подстроенной колеблющейся горе,

as to where, at the back of this built-up, heaving mountain,

действительно кончается её настоящее, маленькое и стройное, столь обнажённое сверху и столь спрятанное сзади и внизу тело.

her real, small and shapely body actually ended, so bare above and so concealed behind and below.

Бетси поспешила познакомить её с Анной.

Betsy hastened to introduce her to Anna.

– Можете себе представить, мы чуть было не раздавили двух солдат, 

‘Can you imagine, we nearly ran over two soldiers,’

– тотчас же начала она рассказывать, подмигивая, улыбаясь

she began telling them at once, winking, smiling,

и назад отдёргивая свой хвост, который она сразу слишком перекинула в одну сторону. 

and thrusting her train back in place, having first swept it too far to one side.

– Я ехала с Васькой… Ах да, вы незнакомы. 

‘I was driving with Vaska … Ah, yes, you’re not acquainted.’

– И она, назвав его фамилию, представила молодого человека

And, giving his family name, she introduced the young man

и, покраснев, звучно засмеялась своей ошибке,

and, blushing, laughed loudly at her mistake,

то есть тому, что она незнакомой назвала его Васькой.

that is, at having called him Vaska to a stranger.

Васька ещё раз поклонился Анне, но ничего не сказал ей.

Vaska bowed to Anna once again, but said nothing to her.

Он обратился к Сафо:

He turned to Sappho:

– Пари проиграно. Мы прежде приехали.

‘You’ve lost the bet. We came first.

Расплачивайтесь, – говорил он улыбаясь.

Pay up,’ he said, smiling.

Сафо ещё веселее засмеялась.

Sappho laughed still more gaily.

– Не теперь же, – сказала она.

‘But not now,’ she said.

– Всё равно, я получу после.

‘Never mind, I’ll get it later.’

– Хорошо, хорошо. Ах да! – вдруг обратилась она к хозяйке, 

‘All right, all right. Ah, yes!’ she suddenly turned to the hostess,

– хороша я… Я и забыла…

‘a fine one I am … I quite forgot …

Я вам привезла гостя… Вот и он..

I’ve brought you a guest. Here he is.’

Неожиданный молодой гость, которого привезла Сафо и которого она забыла,

The unexpected young guest whom Sappho had brought and forgotten

был, однако, такой важный гость,

was, however, such an important guest

что, несмотря на его молодость, обе дамы встали, встречая его.

that, despite his youth, both ladies rose to meet him.[17]

Это был новый поклонник Сафо.

This was Sappho’s new admirer.

Он теперь, как и Васька, по пятам ходил за ней.

He now hung on her heels, just as Vaska did.

Вскоре приехал князь Калужский и Лиза Меркалова со Стрёмовым.

Soon Prince Kaluzhsky arrived, and Liza Merkalov with Stremov.

Лиза Меркалова была худая брюнетка с восточным ленивым типом лица

Liza Merkalov was a slender brunette with a lazy, Levantine type of face

и прелестными, неизъяснимыми, как все говорили, глазами.

and lovely – unfathomable, as everyone said – eyes.

Характер её тёмного туалета

The character of her dark costume

(Анна тотчас же заметила и оценила это)

(Anna noticed and appreciated it at once)

был совершенно соответствующий её красоте.

was perfectly suited to her beauty.

Насколько Сафо была крута и подбориста, настолько Лиза была мягка и распущенна.

She was as soft and loose as Sappho was tough and collected.

Но Лиза, на вкус Анны, была гораздо привлекательнее.

But to Anna’s taste Liza was far more attractive.

Бетси говорила про неё Анне, что она взяла на себя тон неведаюшего ребёнка,

Betsy had said of her to Anna that she had adopted the tone of an ingenuous child,

но когда Анна увидала её, она почувствовала, что это была неправда.

but when Anna saw her, she felt it was not true.

Она точно была неведающая, испорченная, но милая и безответная женщина.

She was indeed an ingenuous, spoiled, but sweet and mild woman.

Правда, что тон её был такой же, как и тон Сафо,

True, her tone was the same as Sappho’s;

так же, как и за Сафо, за ней ходили, как пришитые, пожирали её глазами два поклонника,

just as with Sappho, two admirers followed after her as if sewn to her, devouring her with their eyes,

один молодой другой старик;

one young, the other an old man;

но в ней было что-то такое, что было выше того, что её окружало, 

but there was something in her that was higher than her surroundings

– в ней был блеск настоящей воды бриллианта среди стёкол.

– there was the brilliance of a diamond of the first water amidst glass.

Этот блеск светился из её прелестных, действительно неизъяснимых глаз.

This brilliance shone from her lovely, indeed unfathomable, eyes.

Усталый и вместе страстный взгляд этих окружённых тесным кругом глаз поражал своею совершенною искренностью.

The weary and at the same time passionate gaze of those dark-ringed eyes was striking in its perfect sincerity.

Взглянув в эти глаза, каждому казалось, что узнал её всю

Looking into those eyes, everyone thought he knew her thoroughly

и, узнав, не мог не полюбить.

and, knowing, could not but love her.

При виде Анны всё её лицо вдруг осветилось радостною улыбкой.

When she saw Anna, her face suddenly lit up with a joyful smile.

– Ах, как я рада вас видеть! – сказала она, подходя к ней. 

‘Ah, how glad I am to see you!’ she said, going up to her.

– Я вчера на скачках только что хотела дойти до вас, а вы уехали.

‘Yesterday at the races I was just about to go to you, but you left.

Мне так хотелось видеть вас именно вчера.

I wanted so much to see you precisely yesterday.

Не правда ли, это было ужасно? – сказала она,

Wasn’t it terrible?’ she said,

глядя на Анну своим взглядом, открывавшим, казалось, всю душу.

looking at Anna with those eyes that seemed to reveal her entire soul.

– Да, я никак не ожидала, что это так волнует, – сказала Анна, краснея.

‘Yes, I never expected it would be so upsetting,’ said Anna, blushing.

Общество поднялось в это время, чтоб идти в сад.

The company rose just then to go to the garden.

– Я не пойду, – сказала Лиза, улыбаясь и подсаживаясь к Анне. 

‘I won’t go,’ said Liza, smiling and sitting down beside Anna.

– Вы тоже не пойдёте? что за охота играть в крокет!

‘You won’t go either? Who wants to play croquet!’

– Нет, я люблю, – сказала Анна.

‘No, I like it,’ said Anna.

– Вот, вот как вы делаете, что вам не скучно?

‘But how do you manage not to be bored?

На вас взглянешь – весело.

One looks at you and feels gay.

Вы живёте, а я скучаю.

You live, but I’m bored.’

– Как скучаете? Да вы самое весёлое общество Петербурга, – сказала Анна.

‘Bored? You’re the gayest company in Petersburg,’ said Anna.

– Может быть, тем, которые не нашего общества, ещё скучнее;

‘Maybe those who aren’t in our company are more bored;

но нам, мне наверно, не весело, а ужасно, ужасно скучно.

but for us, for me certainly, it’s not gay, it’s terribly, terribly boring.’

Сафо, закурив папиросу, ушла в сад с двумя молодыми людьми.

Sappho, lighting a cigarette, went to the garden with the two young men.

Бетси и Стрёмов остались за чаем.

Betsy and Stremov stayed at tea.

– Как, скучно? – сказала Бетси. 

‘Boring?’ said Betsy.

– Сафо говорит, что они вчера очень веселились у вас.

‘Sappho says they had a very gay time with you yesterday.’

– Ах, такая тоска была! – сказала Лиза Меркалова. 

‘Ah, it was excruciating!’ said Liza Merkalov.

– Мы поехали все ко мне после скачек.

‘We all went to my house after the races.

И все те же, и все те же!

And it was all the same people, all the same!

Всё одно и то же.

All one and the same thing.

Весь вечер провалялись по диванам.

We spent the whole evening lolling on the sofa.

Что же тут весёлого?

What’s gay about that?

Нет, как вы делаете, чтобы вам не было скучно? – опять обратилась она к Анне. 

No, how do you manage not to be bored?’ She again turned to Anna.

– Стоит взглянуть на вас,

‘One looks at you and sees

и видишь – вот женщина, которая может быть счастлива, несчастна, но не скучает.

– here is a woman who can be happy or unhappy, but not bored.

Научите, как вы это делаете?

Tell me, how do you do it?’

– Никак не делаю, – отвечала Анна, краснея от этих привязчивых вопросов.

‘I don’t do anything,’ said Anna, blushing at these importunate questions.

– Вот это лучшая манера, – вмешался в разговор Стрёмов.

‘That’s the best way,’ Stremov mixed in the conversation.

Стрёмов был человек лет пятидесяти, полуседой,

Stremov was a man of about fifty, half grey,

ещё свежий, очень некрасивый, но с характерным и умным лицом.

still fresh, very ugly, but with an expressive and intelligent face.

Лиза Меркалова была племянница его жены,

Liza Merkalov was his wife’s niece,

и он проводил все свои свободные часы с нею.

and he spent all his free time with her.

Встретив Анну Каренину, он, по службе враг Алексея Александровича,

Meeting Anna Karenina, he, who was Alexei Alexandrovich’s enemy in the service,

как светский и умный человек, постарался быть с нею, женой своего врага, особенно любезным.

being an intelligent man of the world, tried to be especially amiable to her, his enemy’s wife.

– «Никак», – подхватил он, тонко улыбаясь, 

‘Don’t do anything,’ he repeated with a subtle smile,

– это лучшее средство.

‘that’s the best way.

Я давно вам говорю, – обратился он к Лизе Меркаловой, 

I’ve long been telling you,’ he turned to Liza Merkalov,

– что для того, чтобы не было скучно,

‘that to keep things from being boring,

надо не думать, что будет скучно.

you mustn’t think they’ll be boring.

Это всё равно, как не надо бояться, что не заснёшь, если боишься бессонницы.

Just as you mustn’t be afraid you won’t fall asleep if you fear insomnia.

Это самое и сказала вам Анна Аркадьевна.

And Anna Arkadyevna is telling you the same thing.’

– Я бы очень рада была, если бы сказала это,

‘I’d be very glad if I had said that,

потому что это не только умно, это правда, – улыбаясь, сказала Анна.

because it’s not only intelligent, but also true,’ Anna said, smiling.

– Нет, вы скажите, отчего нельзя заснуть и нельзя не скучать?

‘No, tell me, why is it impossible to fall asleep and impossible not to be bored?’

– Чтобы заснуть, надо поработать, и чтобы веселиться, надо тоже поработать.

‘To fall asleep you must work, and to be gay you also must work.’

– Зачем же я буду работать, когда моя работа никому не нужна?

‘But why should I work, if nobody needs my work?

А нарочно притворяться я не умею и не хочу.

And I cannot and do not want to pretend on purpose.’

– Вы неисправимы, – сказал Стрёмов, не глядя на неё, и опять обратился к Анне.

‘You’re incorrigible,’ said Stremov without looking at her, and again he turned to Anna.

Редко встречая Анну, он не мог ничего ей сказать, кроме пошлостей,

As he met Anna rarely, he could say nothing but banalities,

но он говорил эти пошлости, о том, когда она переезжает в Петербург,

but he uttered these banalities about when she was moving back to Petersburg,

о том, как её любит графиня Лидия Ивановна, 

about how Countess Lydia Ivanovna loved her,

– с таким выражением, которое показывало, что он от всей души желает быть ей приятным

with an expression which showed that he wished with all his heart to be agreeable to her

и показать своё уважение и даже более.

and show his respect and even more.

Вошёл Тушкевич, объявив, что всё общество ждёт игроков в крокет.

Tushkevich came in, announcing that the whole company was waiting for the croquet players.

– Нет, не уезжайте, пожалуйста, – просила Лиза Меркалова, узнав, что Анна уезжает.

‘No, please don’t leave,’ begged Liza Merkalov, learning that Anna was leaving.

Стрёмов присоединился к ней.

Stremov joined her.

– Слишком большой контраст, – сказал он, 

‘It’s too great a contrast,’ he said,

– ехать после этого общества к старухе Вреде.

‘to go to old Vrede after this company.

И потом для неё вы будете случаем позлословить,

And besides you’ll give her an occasion for malicious gossip,

а здесь вы только возбудите другие, самые хорошие и противоположные злословию чувства, – сказал он ей.

while here you’ll call up only other, very good, feelings, the opposite of malicious gossip,’ he said to her.

Анна на минуту задумалась в нерешительности.

Anna reflected hesitantly for a moment.

Лестные речи этого умного человека,

The flattering talk of this intelligent man,

наивная, детская симпатия, которую выражала к ней Лиза Меркалова,

the naive, childlike sympathy that Liza Merkalov showed for her,

и вся эта привычная светская обстановка

and this whole accustomed social situation

– всё это было так легко, а ожидало её такое трудное,

was so easy, while what awaited her was so difficult,

что она с минуту была в нерешимости, не остаться ли,

that for a moment she was undecided whether she might not stay,

не отдалить ли ещё тяжёлую минуту объяснения.

whether she might not put off the painful moment of explanation a little longer.

Но, вспомнив, что ожидает её одну дома, если она не примет никакого решения,

But, remembering what awaited her at home alone if she took no decision,

вспомнив этот страшный для неё и в воспоминании жест,

remembering that gesture, which was terrible for her even in remembrance,

когда она взялась обеими руками за волосы,

when she had clutched her hair with both hands,

она простилась и уехала.

she said good-bye and left.

XIX

XIX

Вронский, несмотря на свою легкомысленную с виду светскую жизнь,

Vronsky, despite his seemingly frivolous social life,

был человек, ненавидевший беспорядок.

was a man who hated disorder.

Ещё смолоду, бывши в корпусе, он испытал унижение отказа,

While young, still in the corps, he had experienced the humiliation of refusal

когда он, запутавшись, попросил взаймы денег

when, having got entangled, he had asked for a loan,

и с тех пор он ни разу не ставил себя в такое положение.

and since then he had never put himself into such a position.

Для того чтобы всегда вести свои дела в порядке,

To keep his affairs in order at all times,

он, смотря по обстоятельствам, чаще или реже, раз пять в год, уединялся

he would go into seclusion more or less frequently, some five times a year, depending on the circumstances,

и приводил в ясность все свои дела.

and clear up all his affairs.

Он называл это посчитаться, или faire la lessive.

He called it squaring accounts or faire la lessive. *[Doing the laundry]

Проснувшись поздно на другой день после скачек,

Waking up late the day after the races,

Вронский, не бреясь и не купаясь, оделся в китель

Vronsky put on his uniform jacket without shaving or bathing

и, разложив на столе деньги, счёты, письма, принялся за работу.

and, laying out money, bills and letters on the table, set to work.

Петрицкий, зная, что в таком положении он бывал сердит,

When Petritsky, who knew that in such situations he was usually cross,

проснувшись и увидав товарища за письменным столом,

woke up and saw his friend at the writing desk,

тихо оделся и вышел, не мешая ему.

he quietly got dressed and went out without bothering him.

Всякий человек, зная до малейших подробностей всю сложность условий, его окружающих,

Every man, knowing to the smallest detail all the complexity of the conditions surrounding him,

невольно предполагает, что сложность этих условий и трудность их уяснения

involuntarily assumes that the complexity of these conditions and the difficulty of comprehending them

есть только его личная, случайная особенность,

are only his personal, accidental peculiarity,

и никак не думает, что другие окружены такою же сложностью своих личных условий, как и он сам.

and never thinks that others are surrounded by the same complexity as he is.

Так и казалось Вронскому.

So it seemed to Vronsky.

И он не без внутренней гордости и не без основания думал,

And he thought, not without inner pride and not groundlessly,

что всякий другой давно бы запутался и принуждён был бы поступать нехорошо,

that anyone else would long ago have become entangled and been forced to act badly

если бы находился в таких же трудных условиях.

if he had found himself in such difficult circumstances.

Но Вронский чувствовал, что именно теперь ему необходимо учесться и уяснить своё положение, для того чтобы не запутаться.

Yet he felt that to avoid getting entangled he had to do the accounts and clear up his situation there and then.

Первое, за что, как за самое лёгкое, взялся Вронский, были денежные дела.

The first thing Vronsky attacked, being the easiest, was money matters.

Выписав своим мелким почерком на почтовом листке всё, что он должен,

Having written out in his small handwriting on a sheet of notepaper everything he owed,

он подвёл итог и нашёл, что он должен семнадцать тысяч с сотнями,

he added it all up and discovered that he owed seventeen thousand and some hundreds,

которые он откинул для ясности.

which he dismissed for the sake of clarity.

Сосчитав деньги и банковую книжку,

Then he counted up his cash and bank book

он нашёл, что у него остаётся тысяча восемьсот рублей,

and discovered that he had one thousand eight hundred left,

а получения до Нового года не предвидится.

with no prospect of getting more before the New Year.

Перечтя список долгам,

Rereading the list of his debts,

Вронский переписал его, подразделив на три разряда.

Vronsky wrote it out again, dividing it into three categories.

К первому разряду относились долги, которые надо было сейчас же заплатить

To the first category belonged debts that had to be paid at once,

или, во-всяком случае, для уплаты которых надо было иметь готовые деньги,

or in any case for which he had to have ready cash, to be paid

чтобы при требовании не могло быть минуты замедления.

on demand without a moment’s delay.

Таких долгов было около четырёх тысяч:

These debts came to about four thousand:

– тысяча пятьсот за лошадь

one thousand five hundred for the horse,

и две тысячи пятьсот поручительство за молодого товарища Веневского,

and two thousand five hundred as security for his young comrade Venevsky,

который при Вронском проиграл эти деньги шулеру.

who in his presence had lost that amount to a card-sharper.

Вронский тогда же хотел отдать деньги

Vronsky had wanted to pay the money right then

(они были у него),

(he had had it on him),

но Веневский и Яшвин настаивали на том, что заплатят они,

but Venevsky and Yashvin had insisted that they would pay it,

а не Вронский, который и не играл.

not Vronsky, who had not even been playing.

Всё это было прекрасно, но Вронский знал,

That was all very fine, but Vronsky knew

что в этом грязном деле, в котором он хотя и принял участие только тем, что взял на словах ручательство за Веневского,

that in this dirty business, which he had taken part in if only by giving verbal security for Venevsky,

ему необходимо иметь эти две тысячи пятьсот, чтобы их бросить мошеннику

he had to have the two thousand five hundred ready to fling at the swindler

и не иметь с ним более никаких разговоров.

and have no further discussions with him.

Итак, по этому первому важнейшему отделу надо было иметь четыре тысячи.

And so, for this first and most important category, he had to have four thousand.

Во втором отделе, восемь тысяч, были менее важные долги.

In the second category, of eight thousand, there were less important debts.

Это были долги преимущественно по скаковой конюшне,

These were mostly debts to the racing stables,

поставщику овса и сена, англичанину, шорнику и т. д.

to the oats and hay supplier, to the Englishman, the saddler and so on.

По этим долгам надо было тоже раздать тысячи две,

Of these debts he had to pay off some two thousand

для того чтобы быть совершенно спокойным.

in order to be perfectly at ease.

Последний отдел долгов – в магазины, в гостиницы и портному

The last category of debts – to shops, hotels, the tailor

– были такие, о которых нечего думать.

– were of the sort not worth thinking about.

Так что нужно было по крайней мере шесть тысяч на текущие расходы, а было только тысяча восемьсот.

Therefore he needed at least six thousand, and had only one thousand eight hundred for current expenses.

Для человека со ста тысячами дохода, как определяли всё состояние Вронского,

For a man with an income of a hundred thousand, as everyone evaluated Vronsky’s fortune,

такие долги, казалось бы, не могли быть затруднительны;

such debts, it would seem, could not be burdensome;

но дело в том, что у него далеко не было этих ста тысяч.

but the thing was that he was far from having a hundred thousand.

Огромное отцовское состояние, приносившее одно до двухсот тысяч годового дохода,

His father’s enormous fortune, which alone had brought an annual income of two hundred thousand,

было нераздельно между братьями.

had not been divided between the two brothers.

В то время как старший брат женился, имея кучу долгов, на княжне Варе Чирковой,

At the time when the older brother, having a heap of debts, married Princess Varya Chirkov,

дочери декабриста, безо всякого состояния,

the daughter of a Decembrist,[18] with no fortune at all,

Алексей уступил старшему брату весь доход с имений отца,

Alexei had given up to his older brother all the income from his father’s estates,

выговорив себе только двадцать пять тысяч в год.

reserving for himself only twenty-five thousand a year.

Алексей сказал тогда брату, что этих денег ему будет достаточно, пока он не женится,

Alexei had told his brother then that this money would suffice him until he married,

чего, вероятно, никогда не будет.

which most likely would never happen.

И брат, командуя одним из самых дорогих полков и только что женившись,

And his brother, commander of one of the most expensive regiments[19] and recently married,

не мог не принять этого подарка.

could not but accept the gift.

Мать, имевшая своё отдельное состояние, кроме выговоренных двадцати пяти тысяч,

On top of the reserved twenty-five thousand, his mother, who had her own fortune,

давала ежегодно Алексею ещё тысяч двадцать,

gave Alexei some twenty thousand more,

и Алексей проживал их все.

and Alexei spent it all.

В последнее время мать, поссорившись с ним за его связь и отъезд из Москвы, перестала присылать ему деньги.

Lately, having quarrelled with him over his liaison and his leaving Moscow, she had stopped sending him the money.

И вследствие этого Вронский, уже сделав привычку жизни на сорок пять тысяч

As a result, Vronsky, who was used to living on forty-five thousand a year

и получив в этом году только двадцать пять тысяч,

and that year had received only twenty-five,

находился теперь в затруднении.

now found himself in difficulties.

Чтобы выйти из этого затруднения, он не мог просить денег у матери.

He could not ask his mother for money in order to get out of these difficulties.

Последнее её письмо, полученное им накануне,

Her latest letter, received the day before,

тем в особенности раздражило его, что в нём были намёки на то,

had especially vexed him, as there were hints in it

что она готова была помогать ему для успеха в свете и на службе,

that she was ready to help him towards success in society and in the service,

а не для жизни, которая скандализировала всё хорошее общество.

but not for a life that scandalized all good society.

Желание матери купить его оскорбило его до глубины души и ещё более охладило к ней.

His mother’s wish to buy him had insulted him to the depths of his soul and cooled him still more towards her.

Но он не мог отречься от сказанного великодушного слова,

But he could not renounce the generous words he had spoken,

хотя и чувствовал теперь, смутно предвидя некоторые случайности своей связи с Карениной,

though he now felt, vaguely foreseeing some eventualities of his affair with Anna,

что великодушное слово это было сказано легкомысленно

that those generous words had been spoken light-mindedly,

и что ему, неженатому, могут понадобиться все сто тысяч дохода.

and that, unmarried, he might need the whole hundred thousand of income.

Но отречься нельзя было.

But to renounce them was impossible.

Ему стоило только вспомнить братнину жену,

He had only to recall his brother’s wife,

вспомнить, как эта милая, славная Варя при всяком удобном случае напоминала ему,

recall how that dear, sweet Varya reminded him at every chance

что она помнит его великодушие и ценит его,

that she remembered his generosity and appreciated it,

чтобы понять невозможность отнять назад данное.

to understand the impossibility of taking back what had been given.

Это было так же невозможно, как прибить женщину, украсть или солгать.

It was as impossible as stealing, lying, or striking a woman.

Было возможно и должно одно,

One thing could and had to be done,

на что Вронский и решился без минуты колебания:

which Vronsky resolved upon without a moment’s hesitation:

– занять деньги у ростовщика, десять тысяч, в чём не может быть затруднения,

to borrow ten thousand from a moneylender, which would be easy enough,

урезать вообще свои расходы и продать скаковых лошадей.

to cut down his expenses in general, and to sell his racehorses.

Решив это, он тотчас же написал записку Роландаки,

Having decided on that, he straight away wrote a note to Rolandaki,

посылавшему к нему не раз с предложением купить у него лошадей.

who had sent to him more than once with an offer to buy his horses.

Потом послал за англичанином и за ростовщиком

Then he sent for the Englishman and for the moneylender,

и разложил по счетам те деньги, которые у него были.

and divided the money he had available into payments.

Окончив эти дела, он написал холодный и резкий ответ на письмо матери.

After finishing these matters, he wrote a cold and sharp response to his mother’s letter.

Потом, достав из бумажника три записки Анны, он перечёл их, сжёг

Then, taking three of Anna’s notes from his wallet, he reread them, burned them,

и, вспомнив свой вчерашний разговор с нею, задумался.

and, recalling his talk with her the evening before, fell to thinking.

XX

XX

Жизнь Вронского тем была особенно счастлива,

Vronsky’s life was especially fortunate

что у него был свод правил, несомненно определяющих всё, что должно и не должно делать.

in that he had a code of rules which unquestionably defined everything that ought and ought not to be done.

Свод этих правил обнимал очень малый круг условий,

The code embraced a very small circle of conditions,

но зато правила были несомненны,

but the rules were unquestionable

и Вронский, никогда не выходя из этого круга, никогда ни на минуту не колебался в исполнении того, что должно.

and, never going outside that circle, Vronsky never hesitated a moment in doing what ought be done.

Правила эти несомненно определяли, 

These rules determined unquestionably

– что нужно заплатить шулеру, а портному не нужно, 

that a card-sharper must be paid but a tailor need not be,

– что лгать не надо мужчинам, но женщинам можно, 

that one should not lie to men but may lie to women,

– что обманывать нельзя никого, но мужа можно, 

that it is wrong to deceive anyone but one may deceive a husband,

– что нельзя прощать оскорблений и можно оскорблять и т. д.

that it is wrong to pardon insults but one may give insults, and so on.

Все эти правила могли быть неразумны, нехороши, но они были несомненны,

These rules might not all be very reasonable or very nice, but they were unquestionable,

и, исполняя их, Вронский чувствовал, что он спокоен и может высоко носить голову.

and in fulfilling them Vronsky felt at ease and could hold his head high.

Только в самое последнее время, по поводу своих отношений к Анне,

Only most recently, in regard to his relations with Anna,

Вронский начинал чувствовать, что свод его правил не вполне определял все условия,

had he begun to feel that his code of rules did not fully define all circumstances,

и в будущем представлялись трудности и сомнения,

and to envisage future difficulties and doubts

в которых Вронский уже не находил руководящей нити.

in which he could no longer find a guiding thread.

Теперешнее отношение его к Анне и к её мужу было для него просто и ясно.

His present relations with Anna and her husband were simple and clear.

Оно было ясно и точно определено в своде правил, которыми он руководствовался.

They were clearly and precisely defined in the code of rules by which he was guided.

Она была порядочная женщина, подарившая ему свою любовь, и он любил её,

She was a respectable woman who had given him her love, and he loved her;

и потому она была для него женщина, достойная такого же и ещё большего уважения, чем законная жена.

therefore she was a woman worthy of equal and even greater respect than a lawful wife.

Он дал бы отрубить себе руку

He would have let his hand be cut off

прежде, чем позволить себе словом, намёком не только оскорбить её,

sooner than allow himself a word or a hint that might insult her

но не выказать ей того уважения, на какое только может рассчитывать женщина.

or fail to show her that respect which a woman may simply count on.

Отношения к обществу тоже были ясны.

His relations with society were also clear.

Все могли знать, подозревать это,

Everyone might know or suspect it,

но никто не должен был сметь говорить.

but no one should dare to talk.

В противном случае он готов был заставить говоривших молчать

Otherwise he was prepared to silence the talkers

и уважать несуществующую честь женщины, которую он любил.

and make them respect the non-existent honour of the woman he loved.

Отношения к мужу были яснее всего.

His relations with the husband were clearest of all.

С той минуты, как Анна полюбила Вронского,

From the moment of Anna’s love for him,

он считал одно своё право на неё неотъемлемым.

he had considered his own right to her unassailable.

Муж был только излишнее и мешающее лицо.

The husband was merely a superfluous and interfering person.

Без сомнения, он был в жалком положении, но что было делать?

No doubt his position was pathetic, but what could be done?

Одно, на что имел право муж,

One thing the husband had the right to do

это было на то, чтобы потребовать удовлетворения с оружием в руках,

was ask for satisfaction, weapon in hand,

и на это Вронский был готов с первой минуты.

and for that Vronsky had been prepared from the first moment.

Но в последнее время явились новые, внутренние отношения между ним и ею,

But recently there had appeared new, inner relations between himself and her

пугавшие Вронского своею неопределённостью.

that frightened Vronsky with their indefiniteness.

Вчера только она объявила ему, что она беременна.

Just yesterday she had announced to him that she was pregnant.

И он почувствовал, что это известие и то, чего она ждала от него,

And he felt that this news and what she expected of him

требовало чего-то такого, что не определено вполне кодексом тех правил, которыми он руководствовался в жизни.

called for something not wholly defined by the code of rules that guided him in his life.

И действительно, он был взят врасплох,

He had indeed been caught unawares,

и в первую минуту, когда она объявила о своём положении,

and in the first moment, when she had announced her condition to him,

сердце его подсказало ему требование оставить мужа.

his heart had prompted him to demand that she leave her husband.

Он сказал это,

He had said it,

но теперь, обдумывая, он видел ясно, что лучше было бы обойтись без этого,

but now, thinking it over, he saw clearly that it would be better to do without that;

и вместе с тем, говоря это себе, боялся – не дурно ли это?

and yet, in saying so to himself, he was afraid – might it not be a bad thing?

«Если я сказал оставить мужа, то это значит соединиться со мной.

‘If I said she must leave her husband, it means to unite with me.

Готов ли я на это?

Am I ready for that?

Как я увезу её теперь, когда у меня нет денег?

How can I take her away now, when I have no money?

Положим, это я мог бы устроить…

Suppose I could arrange it…

Но как я увезу её, когда я на службе?

But how can I take her away when I’m in the service?

Если я сказал это, то надо быть готовым на это,

If I say it, then I have to be ready for it,

то есть иметь деньги и выйти в отставку».

that is, to have money and resign from the service.’

И он задумался.

And he fell to thinking.

Вопрос о том, выйти или не выйти в отставку,

The question of resigning or not resigning

привёл его к другому, тайному, ему одному известному,

led him to another secret interest, known only to himself,

едва ли не главному, хотя и затаённому интересу всей его жизни.

all but the chief, though hidden, interest of his whole life.

Честолюбие была старинная мечта его детства и юности,

Ambition was the old dream of his childhood and youth,

мечта, в которой он и себе не признавался,

a dream which he did not confess even to himself,

но которая была так сильна, что и теперь эта страсть боролась с его любовью.

but which was so strong that even now this passion struggled with his love.

Первые шаги его в свете и на службе были удачны,

His first steps in the world and in the service had been successful,

но два года тому назад он сделал грубую ошибку.

but two years ago he had made a blunder.

Он, желая выказать свою независимость и подвинуться, отказался от предложенного ему положения,

Wishing to show his independence and move ahead, he had refused a post offered to him,

надеясь, что отказ этот придаст ему большую цену;

hoping that his refusal would endow him with greater value;

но оказалось, что он был слишком смел, и его оставили;

but it turned out that he had been too bold, and he was passed over.

и, волей-неволей сделав себе положение человека независимого,

Having willy-nilly created a position for himself as an independent man,

он носил его, весьма тонко и умно держа себя,

he bore with it, behaving quite subtly and intelligently,

так, как будто он ни на кого не сердился, не считал себя никем обиженным

as if he was not angry with anyone, did not consider himself offended by anyone

и желает только того, чтоб его оставили в покое, потому что ему весело.

and wished only to be left in peace, because he liked it that way.

В сущности же ему ещё с прошлого года, когда он уехал в Москву, перестало быть весело.

But in fact, a year ago, when he went to Moscow, he ceased to like it.

Он чувствовал, что это независимое положение человека,

He sensed that this independent position of a man

который всё бы мог, но ничего не хочет,

who could do anything but wanted nothing

уже начинает сглаживаться,

was beginning to wear thin,

что многие начинают думать, что он ничего бы и не мог,

that many were beginning to think he could do nothing

кроме того, как быть честным и добрым малым.

but be an honest and good fellow.

Наделавшая столько шума и обратившая общее внимание связь его с Карениной,

His liaison with Anna, which had made so much noise and attracted general attention,

придав ему новый блеск, успокоила на время точившего его червя честолюбия,

had lent him new brilliance and pacified for a time the worm of ambition that gnawed at him,

но неделю тому назад этот червь проснулся с новою силой.

but a week ago this worm had awakened with renewed force.

Его товарищ с детства, одного круга, одного общества

His childhood comrade, of the same circle, the same wealth,

и товарищ по корпусу, Серпуховской,

and a comrade in the corps, Serpukhovskoy,

одного с ним выпуска, с которым он соперничал и в классе, и в гимнастике,

who had graduated in the same year, had been his rival in class, in gymnastics,

и в шалостях, и в мечтах честолюбия,

in pranks, and in ambitious dreams,

на днях вернулся из Средней Азии,

had come back from Central Asia the other day,[20]

получив там два чина и отличие, редко даваемое столь молодым генералам.

having received two promotions there and a decoration rarely given to such young generals.

Как только он приехал в Петербург,

As soon as he arrived in Petersburg,

заговорили о нём как о вновь поднимающейся звезде первой величины.

he began to be talked about as a new rising star of the first magnitude.

Ровесник Вронскому и однокашник,

Of the same age as Vronsky and his classmate,

он был генерал и ожидал назначения, которое могло иметь влияние на ход государственных дел,

he was a general and expected an appointment that might influence the course of state affairs,

а Вронский был хоть и независимый, и блестящий, и любимый прелестною женщиной,

while Vronsky, though independent and brilliant and loved by a charming woman,

но был только ротмистром, которому предоставляли быть независимым сколько ему угодно.

was none the less only a cavalry captain, who was left to be as independent as he liked.

«Разумеется, я не завидую и не могу завидовать Серпуховскому,

‘Naturally, I do not and cannot envy Serpukhovskoy,

но его возвышение показывает мне, что стоит выждать время,

but his rise shows me that, if one bides one’s time,

и карьера человека, как я, может быть сделана очень скоро.

the career of a man like me can be made very quickly.

Три года тому назад он был в том же положении, как и я.

Three years ago he was in the same position I am in now.

Выйдя в отставку, я сожгу свои корабли.

If I resign, I’ll be burning my boats.

Оставаясь на службе, я ничего не теряю.

By remaining in the service, I won’t lose anything.

Она сама сказала, что не хочет изменять своего положения.

She said herself that she didn’t want to change her situation.

А я, с её любовью, не могу завидовать Серпуховскому».

And, with her love, I cannot envy Serpukhovskoy.’

И, закручивая медленным движением усы,

Twirling his moustache in a slow movement,

он встал от стола и прошёлся по комнате.

he got up from the table and walked around the room.

Глаза его блестели особенно ярко,

His eyes shone especially brightly,

и он чувствовал то твёрдое, спокойное и радостное состояние духа,

and he felt that firm, calm and joyful state of mind

которое находило на него всегда после уяснения своего положения.

which always came over him after clarifying his situation.

Всё было, как и после прежних счетов, чисто и ясно.

As after previous squarings of accounts, everything was clean and clear.

Он побрился, оделся, взял холодную ванну и вышел.

He shaved, washed, took a cold bath and went out.

XXI

XXI

– А я за тобой.

‘I was coming to get you.

Твоя стирка нынче долго продолжалась, – сказал Петрицкий. 

Your laundry took a long time today,’ said Petritsky.

– Что ж, кончилось?

‘Well, are you done?’

– Кончилось, – ответил Вронский,

‘Done,’ replied Vronsky,

улыбаясь одними глазами и покручивая кончики усов так осторожно,

smiling with his eyes alone and twirling the tips of his moustache carefully

как будто после того порядка, в который приведены его дела,

as if, after the order he had brought to his affairs,

всякое слишком смелое и быстрое движение может его разрушить.

any too bold and quick movement might destroy it.

– Ты всегда после этого точно из бани, – сказал Петрицкий.

‘Afterwards it’s always as if you just got out of the bath,’ said Petritsky.

Я от Грицки (так они звали полкового командира),

‘I’m coming from Gritska’ (as they called the regimental commander).

тебя ждут.

‘You’re expected.’

Вронский, не отвечая, глядел на товарища, думая о другом.

Vronsky gazed at his comrade without replying, thinking of something else.

– Да, это у него музыка? – сказал он,

‘Ah, is that music at his place?’ he said,

прислушиваясь к долетавшим до него знакомым звукам трубных басов, полек и вальсов. 

catching the familiar sounds of tubas playing polkas and waltzes.

– Что за праздник?

‘What’s the celebration?’

– Серпуховской приехал.

‘Serpukhovskoy’s arrived.’

– Аа! – сказал Вронский, – я и не знал.

‘Ahh,’ said Vronsky, ‘and I didn’t know!’

Улыбка его глаз заблестела ещё ярче.

The smile in his eyes shone still brighter.

Раз решив сам с собою, что он счастлив своею любовью,

Having once decided to himself that he was happy in his love

пожертвовал ей своим честолюбием, 

and was sacrificing his ambition to it,

– взяв по крайней мере на себя эту роль, 

or at least having taken this role upon himself,

– Вронский уже не мог чувствовать ни зависти к Серпуховскому,

Vronsky could no longer feel either envy for Serpukhovskoy,

ни досады на него за то, что он, приехав в полк, пришёл не к нему первому.

or vexation with him for not visiting him first on coming to the regiment.

Серпуховской был добрый приятель, и он был рад ему.

Serpukhovskoy was a good friend, and he was pleased that he had come.

– А, я очень рад.

‘Ah, I’m very glad.’

Полковой командир Дёмин занимал большой помещичий дом.

Regimental commander Diomin occupied a large landowner’s house.

Всё общество было на просторном нижнем балконе.

The whole party was on the spacious lower balcony.

На дворе первое, что бросилось в глаза Вронскому,

In the yard, the first thing that struck Vronsky’s eyes

были песенники в кителях, стоявшие подле бочонка с водкой,

was the singers in uniform blouses standing by a barrel of vodka,

и здоровая весёлая фигура полкового командира, окружённого офицерами;

and the robust, jovial figure of the regimental commander surrounded by officers;

выйдя на первую ступень балкона,

coming out on the top step of the balcony,

он, громко перекрикивая музыку, игравшую оффенбаховскую кадриль, что-то приказывал и махал стоявшим в стороне солдатам.

loudly out-shouting the band, which was playing an Offenbach quadrille, he was giving orders and waving to some soldiers standing to one side.

Кучка солдат, вахмистр и несколько унтер-офицеров подошли вместе с Вронским к балкону.

A bunch of soldiers, a sergeant-major and several non-commissioned officers, approached the balcony together with Vronsky.

Вернувшись к столу, полковой командир опять вышел с бокалом на крыльцо и провозгласил тост:

Going back to the table, the regimental commander again came to the porch with a glass in his hand and proposed a toast:

– «За здоровье нашего бывшего товарища и храброго генерала князя Серпуховского. Ура!»

‘To the health of our former comrade and brave general, Prince Serpukhovskoy. Hurrah!’

За полковым командиром, с бокалом в руке, улыбаясь, вышел и Серпуховской.

After the regimental commander, Serpukhovskoy also came out, smiling, a glass in his hand.

– Ты всё молодеешь, Бондаренко, 

‘You keep getting younger, Bondarenko.’

– обратился он к прямо пред ним стоявшему, служившему вторую службу молодцеватому краснощёкому вахмистру.

He addressed the dashing, red-cheeked sergeant-major, now serving his second term, who was standing right in front of him.

Вронский три года не видал Серпуховского.

Vronsky had not seen Serpukhovskoy for three years.

Он возмужал, отпустив бакенбарды,

He looked more manly, having let his side-whiskers grow,

но он был такой же стройный, не столько поражавший красотой,

but he was still as trim, striking not so much by his good looks

сколько нежностью и благородством лица и сложения.

as by the delicacy and nobility of his face and build.

Одна перемена, которую заметил в нём Вронский,

One change that Vronsky noticed in him

было то тихое, постоянное сияние, которое устанавливается на лицах людей,

was the quiet, steady glow that settles on the faces of those

имеющих успех и уверенных в признании этого успеха всеми.

who are successful and are certain that their success is recognized by everyone.

Вронский знал это сияние и тотчас же заметил его на Серпуховском.

Vronsky knew that glow and noticed it at once in Serpukhovskoy.

Сходя с лестницы, Серпуховской увидал Вронского.

Going down the stairs, Serpukhovskoy saw Vronsky.

Улыбка радости осветила лицо Серпуховского.

A smile of joy lit up his face.

Он кивнул кверху головой, приподнял бокал, приветствуя Вронского

He tossed his head and raised his glass, greeting Vronsky

и показывая этим жестом, что не может прежде не подойти к вахмистру,

and showing by this gesture that he could not help going first to the sergeant-major

который, вытянувшись, уже складывал губы для поцелуя.

who, drawing himself up, had already puckered his lips for a kiss.

– Ну, вот и он! – вскрикнул полковой командир. 

‘Well, here he is!’ cried the regimental commander.

– А мне сказал Яшвин, что ты в своём мрачном духе.

‘And Yashvin told me you were in one of your dark moods.’

Серпуховской поцеловал во влажные и свежие губы молодца вахмистра

Serpukhovskoy kissed the dashing sergeant-major on his moist and fresh lips

и, обтирая рот платком, подошёл к Вронскому.

and, wiping his mouth with a handkerchief, went up to Vronsky.

– Ну, как я рад! – сказал он,

‘Well, I’m so glad!’ he said,

пожимая ему руку и отводя его в сторону.

pressing his hand and leading him aside.

– Займитесь им! – крикнул Яшвину полковой командир, указывая на Вронского,

‘Take care of him!’ the regimental commander cried to Yashvin, pointing at Vronsky,

и сошёл вниз к солдатам.

and went down to the soldiers.

– Отчего ты вчера не был на скачках?

‘Why weren’t you at the races yesterday?

Я думал увидать там тебя, – сказал Вронский, оглядывая Серпуховского.

I thought I’d see you there,’ said Vronsky, looking Serpukhovskoy over.

– Я приехал, но поздно.

‘I came, but late.

Виноват, – прибавил он и обратился к адъютанту, 

Sorry,’ he added and turned to his adjutant.

– пожалуйста, от меня прикажите раздать, сколько выйдет на человека.

‘Please tell them this is to be handed out from me, however much it comes to per man.’

И он торопливо достал из бумажника три сторублёвые бумажки и покраснел.

And he hastily took three hundred-rouble notes from his wallet and blushed.

– Вронский! Съесть что-нибудь или пить? – спросил Яшвин. 

‘Vronsky! Want anything to eat or drink?’ asked Yashvin.

– Эй, давай сюда графу поесть!

‘Hey, bring the count something to eat!

А вот это пей.

And here’s a drink for you.’

Кутёж у полкового командира продолжался долго.

The carousing at the regimental commander’s went on for a long time.

Пили очень много.

They drank a lot.

Качали и подкидывали Серпуховского.

They swung and tossed Serpukhovskoy.

Потом качали полкового командира.

Then they swung the regimental commander.

Потом пред песенниками плясал сам полковой командир с Петрицким.

Then in front of the singers the regimental commander himself danced with Petritsky.

Потом полковой командир, уже несколько ослабевши,

Then the regimental commander, grown somewhat slack now,

сел на дворе на лавку и начал доказывать Яшвину преимущество России пред Пруссией,

sat down on a bench in the yard and began proving to Yashvin Russia’s advantages over Prussia,

особенно в кавалерийской атаке,

especially in cavalry attack,

и кутёж на минуту затих.

and the carousing subsided for a moment.

Серпуховской вошёл в дом, в уборную, чтоб умыть руки,

Serpukhovskoy went inside to the dressing room, to wash his hands,

и нашёл там Вронского;

and found Vronsky there;

Вронский обливался водой.

Vronsky was dousing himself with water.

Он, сняв китель, подставив обросшую волосами красную шею под струю умывальника,

Taking off his jacket, he put his hairy red neck under the stream from the tap

растирал её и голову руками.

and rubbed it and his head with his hands.

Окончив смывание, Вронский подсел к Серпуховскому.

When he had finished washing, Vronsky sat down with Serpukhovskoy.

Они оба тут же сели на диванчик,

The two men sat on a little sofa,

и между ними начался разговор, очень интересный для обоих.

and a conversation began between them that was very interesting for them both.

– Я о тебе всё знал через жену, – сказал Серпуховской. 

‘I knew everything about you through my wife,’ said Serpukhovskoy.

– Я рад, что ты часто видал её.

‘I’m glad you saw her often.’

– Она дружна с Варей,

‘She’s friends with Varya,

и это единственные женщины петербургские, с которыми мне приятно видеться, – улыбаясь, ответил Вронский.

and they’re the only women in Petersburg I enjoy seeing,’ Vronsky replied with a smile.

Он улыбался тому, что предвидел тему, на которую обратится разговор,

He smiled because he foresaw the subject the conversation would turn to,

и это было ему приятно.

and it was pleasing to him.

– Единственные? – улыбаясь, переспросил Серпуховской.

‘The only ones?’ Serpukhovskoy repeated, smiling.

– Да и я о тебе знал, но не только чрез твою жену, – строгим выражением лица запрещая этот намёк, сказал Вронский. 

‘Yes, and I knew about you, but not only through your wife,’ said Vronsky, forbidding the allusion with a stern look.

– Я очень рад был твоему успеху, и нисколько не удивлён.

‘I was very glad of your success, but not surprised in the least.

Я ждал ещё больше.

I expected still more.’

Серпуховской улыбнулся.

Serpukhovskoy smiled.

Ему, очевидно, было приятно это мнение о нём,

He was obviously pleased by this opinion of him,

и он не находил нужным скрывать это.

and found it unnecessary to conceal it.

– Я, напротив, признаюсь откровенно, ждал меньше.

‘I, on the contrary, will sincerely admit that I expected less.

Но я рад, очень рад.

But I’m glad, very glad.

Я честолюбив, это моя слабость, и я признаюсь в ней.

I’m ambitious, that’s my weakness, and I admit it.’

– Может быть, ты бы не признавался, если бы не имел успеха, – сказал Вронский.

‘You might not admit it if you weren’t successful,’ said Vronsky.

– Не думаю, – опять улыбаясь, сказал Серпуховской. 

‘I don’t think so,’ said Serpukhovskoy, smiling again.

– Не скажу, чтобы не стоило жить без этого, но было бы скучно.

‘I won’t say life wouldn’t be worth living without it, but it would be boring.

Разумеется, я, может быть, ошибаюсь,

Of course, I may be wrong,

но мне кажется, что я имею некоторые способности к той сфере деятельности, которую я избрал,

but it seems to me that I have some ability for the sphere of action I’ve chosen,

и что в моих руках власть, какая бы она ни была,

and that power, whatever it might be,

если будет, то будет лучше, чем в руках многих мне известных, 

if I should get it, would be better in my hands than in the hands of many men I know,’

– с сияющим сознанием успеха сказал Серпуховской. 

he said, with a glowing awareness of success.

– И потому, чем ближе к этому, тем я больше доволен.

‘And therefore, the closer I come to it, the more pleased I am.’

– Может быть, это так для тебя, но не для всех.

‘That may be so for you, but not for everyone.

Я то же думал,

I thought the same thing,

а вот живу и нахожу, что не стоит жить только для этого, – сказал Вронский.

but now I live and find that it’s not worth living just for that,’ said Vronsky.

– Вот оно! Вот оно! – смеясь, сказал Серпуховской. 

‘There it is! There it is!’ Serpukhovskoy said, laughing.

– Я же начал с того, что я слышал про тебя, про твой отказ…

‘I began by saying that I’d heard about you, about your refusal …

Разумеется, я тебя одобрил.

Naturally, I approved of you.

Но на всё есть манера.

But there’s a right and wrong way for everything.

И я думаю, что самый поступок хорош,

And I think that the action was good,

но ты его сделал не так, как надо.

but you didn’t do it as you should have.’

– Что сделано, то сделано,

‘What’s done is done,

и ты знаешь, я никогда не отрекаюсь от того, что сделал.

and you know I never renounce what I’ve done.

И потом мне прекрасно.

And then, too, I’m quite fine.’

– Прекрасно – на время.

‘Quite fine – for the time being.

Но ты не удовлетворишься этим.

But you won’t remain satisfied with that.

Я твоему брату не говорю.

It’s not your brother I’m talking to.

Это милое дитя, так же как этот наш хозяин.

He’s a sweet child, just like our host

Вон он! – прибавил он, прислушиваясь к крику «ура», 

– there he goes!’ he added, hearing a shout of ‘Hurrah!’

– и ему весело, а тебя не это удовлетворяет.

‘And he has his fun. But for you that’s not enough.’

– Я не говорю, чтобы удовлетворяло.

‘I’m not saying I’m satisfied.’

– Да не это одно.

‘It isn’t just that.

Такие люди, как ты, нужны.

People like you are needed.’

– Кому?

‘By whom?’

– Кому? Обществу.

‘By whom? By society.

России нужны люди, нужна партия,

Russia needs people, needs a party,

иначе всё идёт и пойдёт к собакам.

otherwise everything goes and will go to the dogs.’

– То есть что же?

‘Meaning what?

Партия Бертенева против русских коммунистов?

Bertenev’s party against the Russian communists?’[21]

– Нет, – сморщившись от досады за то, что его подозревают в такой глупости, сказал Серпуховской. 

‘No,’ said Serpukhovskoy, wincing with vexation at being suspected of such stupidity.

– Tout ca est une blague.

‘Tout ça est une blague.* [That is all a joke]

Это всегда было и будет.

It always has been and always will be.

Никаких коммунистов нет.

There aren’t any communists.

Но всегда людям интриги надо выдумать вредную, опасную партию.

But people given to intrigue always have to invent some harmful, dangerous party.

Это старая штука.

It’s an old trick.

Нет, нужна партия власти людей независимых, как ты и я.

No, what’s needed is a party of independent people like you and me.’

– Но почему же? – Вронский назвал несколько имеющих власть людей. 

‘But why?’ Vronsky named several people in power.

– Но почему же они не независимые люди?

‘Why aren’t they independent people?’

– Только потому, что у них нет или не было от рождения независимости состояния,

‘Only because they don’t have or weren’t born with an independent fortune,

не было имени,

didn’t have a name,

не было той близости к солнцу, в которой мы родились.

weren’t born as near to the sun as we were.

Их можно купить или деньгами, или лаской.

They can be bought either by money or by favours.

И чтоб им держаться, им надо выдумывать направление.

And in order to hold out they have to invent a trend.

И они проводят какую-нибудь мысль, направление,

And they put forth some idea, some trend

в которое сами не верят, которое делает зло;

which they don’t believe in themselves, and which does harm;

и всё это направление есть только средство иметь казённый дом и столько-то жалованья.

and this whole trend is only a means of having a government house and a salary of so much.

Cela n'est pas plus fin que ca,

Cela n’est pas plus fin que ça* [It’s no more subtle than that]

когда поглядишь в их карты.

when you look into their cards.

Может быть, я хуже, глупее их,

Maybe I’m worse or stupider than they are,

хотя я не вижу, почему я должен быть хуже их.

though I don’t see why I should be worse.

Но у меня есть уже наверное одно важное преимущество,

But you and I certainly have the one important advantage

то, что нас труднее купить.

that we’re harder to buy.

И такие люди более чем когда-нибудь нужны.

And such people are needed now more than ever.’

Вронский слушал внимательно,

Vronsky listened attentively,

но не столько самоё содержание слов занимало его,

but was taken up not so much with the actual content of his words

сколько то отношение к делу Серпуховского,

as with Serpukhovskoy’s attitude towards things,

уже думающего бороться с властью

how he already thought of struggling with the ruling powers

и имеющего в этом свои симпатии и антипатии,

and already had his sympathies and antipathies in this world,

тогда как для него были по службе только интересы эскадрона.

while for him there was nothing in the service but the interests of his squadron.

Вронский понял тоже,

Vronsky also realized

как мог быть силён Серпуховской своею несомненною способностью обдумывать, понимать вещи,

how strong Serpukhovskoy could be in his unquestionable ability to reflect, to comprehend things,

своим умом и даром слова, так редко встречающимся в той среде, в которой он жил.

in his intelligence and gift for words, which occurred so rarely in the milieu in which he lived.

И, как ни совестно это было ему, ему было завидно.

And, much as it shamed him, he was envious.

– Всё-таки мне недостаёт для этого одной главной вещи, – ответил он, 

‘All the same I lack the one chief thing for that,’ he replied,

– недостаёт желания власти.

‘I lack the desire for power.

Это было, но прошло.

I had it, but it went away.’

– Извини меня, это неправда, – улыбаясь, сказал Серпуховской.

‘Excuse me, but that’s not true,’ Serpukhovskoy said, smiling.

– Нет, правда, правда!.. теперь, – чтоб быть искренним, прибавил Вронский.

‘No, it’s true, it’s true! … now,’ Vronsky added, to be sincere.

– Да, правда, теперь, это другое дело;

‘Yes, it’s true now, that’s another matter;

но это теперь будет не всегда.

but this now is not forever.’

– Может быть, – отвечал Вронский.

‘Maybe not,’ replied Vronsky.

– Ты говоришь, может быть, – продолжал Серпуховской, как будто угадав его мысли, 

‘You say maybe not,’ Serpukhovskoy went on, as if guessing his thoughts,

– а я тебе говорю наверное.

‘and I tell you certainly not.

И для этого я хотел тебя видеть.

And that’s why I wanted to see you.

Ты поступил так, как должно было.

You acted as you had to.

Это я понимаю, но персеверировать ты не должен.

I understand that, but you should not persevere.

Я только прошу у тебя carte blanche.

I’m only asking you for carte blanche.

Я не покровительствую тебе…

I’m not patronizing you …

Хотя отчего же мне и не покровительствовать тебе?

Though why shouldn’t I patronize you?

Ты столько раз мне покровительствовал!

You’ve patronized me so many times!

Надеюсь, что наша дружба стоит выше этого.

I hope our friendship stands above that.

Да, – сказал он нежно, как женщина, улыбаясь ему. 

Yes,’ he said, smiling at him tenderly, like a woman.

– Дай мне carte blanche, выходи из полка,

‘Give me carte blanche, leave the regiment,

и я втяну тебя незаметно.

and I’ll draw you in imperceptibly.’

– Но ты пойми, мне ничего не нужно, – сказал Вронский, 

‘But do understand, I don’t need anything,’ said Vronsky,

– как только то, чтобы всё было, как было.

‘except that everything be the same as it has been.’

Серпуховской встал и стал против него.

Serpukhovskoy got up and stood facing him.

– Ты сказал, чтобы всё было, как было.

‘You say everything should be as it has been.

Я понимаю, что это значит.

I understand what that means.

Но послушай: – мы ровесники;

But listen. We’re the same age.

может быть, ты больше числом знал женщин, чем я. 

You may have known a greater number of women than I have,’

– Улыбка и жесты Серпуховского говорили, что Вронский не должен бояться,

Serpukhovskoy’s smile and gestures told Vronsky that he need not be afraid,

что он нежно и осторожно дотронется до больного места. 

that he would touch the sore spot gently and carefully.

– Но я женат, и поверь, что, узнав одну свою жену (как кто-то писал), которую ты любишь,

‘But I’m married, and believe me, knowing the one wife you love (as someone wrote),

ты лучше узнаешь всех женщин,

you know all women better

чем если бы ты знал их тысячи.

than if you’d known thousands of them.’

– Сейчас придём! – крикнул Вронский офицеру, заглянувшему в комнату

‘We’re coming!’ Vronsky shouted to the officer who looked into the room

и звавшему их к полковому командиру.

to summon them to the regimental commander.

Вронскому хотелось теперь дослушать и узнать, что он скажет ему.

Now Vronsky wanted to listen to the end and learn what Serpukhovskoy was going to tell him.

– И вот тебе моё мнение.

‘And here is my opinion for you.

Женщины – это главный камень преткновения в деятельности человека.

Women are the main stumbling block in a man’s activity.

Трудно любить женщину и делать что-нибудь.

It’s hard to love a woman and do anything.

Для этого есть одно средство с удобством без помехи любить – это женитьба.

For this there exists one means of loving conveniently, without hindrance – that is marriage.

Как бы, как бы тебе сказать, что я думаю, – говорил Серпуховской, любивший сравнения, 

How can I tell you, how can I tell you what I’m thinking,’ said Serpukhovskoy, who liked comparisons,

– постой, постой!

‘wait, wait!

Да, как нести fardeau и делать что-нибудь руками

Yes, it’s as if you’re carrying a fardeau* [burden] and doing something with your hands

можно только тогда, когда fardeau увязано на спину, 

is only possible if the fardeau is tied to your back

– а это женитьба.

– and that is marriage.

И это я почувствовал, женившись.

And I felt it once I got married.

У меня вдруг опростались руки.

I suddenly had my hands free.

Но без женитьбы тащить за собой этот fardeau

But dragging this fardeau around without marriage

– руки будут так полны, что ничего нельзя делать.

– that will make your hands so full that you won’t be able to do anything.

Посмотри Мазанкова, Крупова.

Look at Mazankov, at Krupov.

Они погубили свои карьеры из-за женщин.

They ruined their careers on account of women.’

– Какие женщины! – сказал Вронский, вспоминая француженку и актрису,

‘What sort of women!’ said Vronsky, recalling the Frenchwoman and the actress

с которыми были в связи названные два человека.

with whom the two men mentioned had had affairs.

– Тем хуже,

‘So much the worse.

чем прочнее положение женщины в свете, тем хуже.

The firmer a woman’s position in society, the worse it is.

Это всё равно, как уже не то что тащить fardeau руками, а вырывать его у другого.

It’s the same as not only dragging the fardeau around in your arms, but tearing it away from someone else.’

– Ты никогда не любил, – тихо сказал Вронский,

‘You’ve never loved,’ Vronsky said softly,

глядя пред собой и думая об Анне.

gazing before him and thinking of Anna.

– Может быть.

‘Maybe not.

Но ты вспомни, что я сказал тебе.

But remember what I’ve told you.

И ещё: – женщины все материальнее мужчин.

And also: women are all more material than men.

Мы делаем из любви что-то огромное, а они всегда terrе-а-terre.

We make something enormous out of love, and they’re always terre–à–terre.*[Down to earth]

– Сейчас, сейчас! – обратился он к вошедшему лакею.

‘Right away, right away!’ he said to a footman who came in.

Но лакей не приходил их звать опять, как он думал.

But the footman had not come to call them again, as he thought.

Лакей принёс Вронскому записку.

The footman brought a note for Vronsky.

– Вам человек принёс от княгини Тверской.

‘A man brought it from Princess Tverskoy.’

Вронский распечатал письмо и вспыхнул.

Vronsky unsealed the letter and flushed.

– У меня голова заболела, я пойду домой, – сказал он Серпуховскому.

‘I have a headache, I’m going home,’ he said to Serpukhovskoy.

– Ну, так прощай. Даёшь carte blanche?

‘Good-bye, then. Do you give me carte blanche?’

– После поговорим, я найду тебя в Петербурге.

‘We’ll talk later, I’ll look you up in Petersburg.’

XXII

XXII

Был уже шестой час,

It was past five o’clock,

и потому, чтобы поспеть вовремя

and therefore, so as not to be late

и вместе с тем не ехать на своих лошадях, которых все знали,

and at the same time not to take his own horses, which everyone knew,

Вронский сел в извозчичью карету Яшвина и велел ехать как можно скорее.

Vronsky took Yashvin’s hired cab and ordered the driver to go as fast as he could.

Ивозчичья старая четвероместная карета была просторна.

The old four-seater coach was roomy.

Он сел в угол, вытянул ноги на переднее место и задумался.

He sat in the corner, stretched his legs out on the front seat and fell to thinking.

Смутное сознание той ясности, в которую были приведены его дела,

The vague awareness of the clarity his affairs had been brought to,

смутное воспоминание о дружбе и лести Серпуховского, считавшего его нужным человеком,

the vague recollection of the friendship and flattery of Serpukhovskoy, who considered him a necessary man,

и, главное, ожидание свидания

and, above all, the anticipation of the meeting

– всё соединялось в общее впечатление радостного чувства жизни.

– all united into one general, joyful feeling of life.

Чувство это было так сильно, что он невольно улыбался.

This feeling was so strong that he smiled involuntarily.

Он спустил ноги, заложил одну на колено другой

He put his feet down, placed one leg across the knee of the other

и, взяв её в руку, ощупал упругую икру ноги, зашибленной вчера при падении,

and, taking it in his hand, felt the resilient calf, hurt the day before in his fall,

и, откинувшись назад, вздохнул несколько раз всею грудью.

and, leaning back, took several deep breaths.

«Хорошо, очень хорошо!» – сказал он себе сам.

‘Good, very good!’ he said to himself.

Он и прежде часто испытывал радостное сознание своего тела,

Before, too, he had often experienced the joyful awareness of his body,

но никогда он так не любил себя, своего тела, как теперь.

but never had he so loved himself, his own body, as now.

Ему приятно было чувствовать эту лёгкую боль в сильной ноге,

He enjoyed feeling that slight pain in his strong leg,

приятно было мышечное ощущение движений своей груди при дыхании.

enjoyed feeling the movement of his chest muscles as he breathed.

Тот самый ясный и холодный августовский день, который так безнадёжно действовал на Анну,

That same clear and cold August day which had had such a hopeless effect on Anna,

казался ему возбудительно оживляющим

to him seemed stirringly invigorating

и освежал его разгоревшееся от обливания лицо и шею.

and refreshed his face and neck that tingled from the dousing.

Запах брильянтина от его усов казался ему особенно приятным на этом свежем воздухе.

The smell of brilliantine on his moustache seemed especially enjoyable to him in that fresh air.

Всё, что он видел в окно кареты,

Everything he saw through the coach window,

всё в этом холодном чистом воздухе, на этом бледном свете заката

everything in that cold, clean air, in that pale light of sunset,

было так же свежо, весело и сильно, как и он сам:

was as fresh, cheerful and strong as himself:

– и крыши домов, блестящие в лучах спускавшегося солнца,

the rooftops glistening in the rays of the sinking sun,

и резкие очертания заборов и углов построек,

the sharp outlines of fences and the corners of buildings,

и фигуры изредка встречающихся пешеходов и экипажей,

the figures of the rare passers-by and the carriages they met,

и неподвижная зелень дерев и трав,

the motionless green of the trees and grass,

и поля с правильно прорезанными бороздами картофеля,

the fields with regularly incised rows of potatoes,

и косые тени, падавшие от домов и от дерев, и от кустов, и от самых борозд картофеля.

the slanting shadows cast by the houses, trees, and bushes and the rows of potatoes themselves.

Всё было красиво, как хорошенький пейзаж, только что оконченный и покрытый лаком.

Everything was as beautiful as a pretty landscape just finished and coated with varnish.

– Пошёл, пошёл! – сказал он кучеру, высунувшись в окно,

‘Faster, faster!’ he said to the cabby. Leaning out the window,

и, достав из кармана трёхрублёвую бумажку, сунул её оглянувшемуся кучеру.

he took a three-rouble bill from his pocket and handed it to the driver as he turned.

Рука извозчика ощупала что-то у фонаря,

The cabby’s hand felt for something by the lantern,

послышался свист кнута,

the whip whistled,

и карета быстро покатилась по ровному шоссе.

and the carriage rolled quickly along the smooth road.

«Ничего, ничего мне не нужно, кроме этого счастия, – думал он,

‘I need nothing, nothing but this happiness,’ he thought,

глядя на костяную шишечку звонка в промежуток между окнами

gazing at the ivory knob of the bell between the windows

и воображая себе Анну такою, какою он видел её в последний раз. 

and imagining Anna as he had seen her the last time.

– И чем дальше, тем больше я люблю её.

‘And the further it goes, the more I love her.

Вот и сад казённой дачи Вреде.

Here’s the garden of Vrede’s government country house.

Где же она тут? Где? Как?

Where is she? Where? How?

Зачем она здесь назначила свидание и пишет в письме Бетси?» – подумал он теперь только;

Why did she arrange the meeting here and write it in Betsy’s letter?’ he wondered only now;

но думать было уже некогда.

but there was no more time for thinking.

Он остановил кучера, не доезжая до аллеи,

He stopped the coach before it reached the avenue,

и, отворив дверцу, на ходу выскочил из кареты

opened the door, jumped out while the carriage was still moving

и пошёл в аллею, ведшую к дому.

and walked into the avenue leading to the house.

В аллее никого не было;

There was no one in the avenue;

но, оглянувшись направо, он увидал её.

but looking to the right, he saw her.

Лицо её было закрыто вуалем,

Her face was covered with a veil,

но он обхватил радостным взглядом особенное, ей одной свойственное движение походки,

but with joyful eyes he took in the special motion of her gait, peculiar to her alone,

склона плеч и постанова головы,

the curve of her shoulders, and the poise of her head,

и тотчас же будто электрический ток пробежал по его телу.

and immediately it was as if an electric current ran through his body.

Он с новой силой почувствовал самого себя,

He felt his own self with new force,

от упругих движений ног до движения лёгких при дыхании,

from the resilient movements of his legs to the movements of his lungs as he breathed,

и что-то защекотало его губы.

and something tickled his lips.

Сойдясь с ним, она крепко пожала его руку.

Coming up to him, she pressed his hand firmly.

– Ты не сердишься, что я вызвала тебя?

‘You’re not angry that I sent for you?

Мне необходимо было тебя видеть, – сказала она;

It was necessary for me to see you,’ she said;

и тот серьёзный и строгий склад губ, который он видел из-под вуаля,

and the serious and stern set of her lips, which he could see behind the veil,

сразу изменил его душевное настроение.

immediately changed his state of mind.

– Я, сердиться! Но как ты приехала, куда?

‘I, angry! But how did you come, why here?’

– Всё равно, – сказала она, кладя свою руку на его, 

‘Never mind,’ she said, putting her hand on his.

– пойдём, мне нужно переговорить.

‘Come, we must talk.’

Он понял, что что-то случилось

He understood that something had happened,

и что свидание это не будет радостное.

that this meeting would not be joyful.

В присутствии её он не имел своей воли:

In her presence he had no will of his own:

– не зная причины её тревоги,

not knowing the reason for her anxiety,

он чувствовал уже, что та же тревога невольно сообщалась и ему.

he already felt that this same anxiety had involuntarily communicated itself to him.

– Что же? что? – спрашивал он,

‘What is it? What?’ he asked,

сжимая локтем её руку и стараясь прочесть в её лице её мысли.

pressing her arm with his elbow and trying to read her thoughts in her face.

Она прошла молча несколько шагов, собираясь с духом, и вдруг остановилась.

She walked a few steps in silence, gathering her courage, and suddenly stopped.

– Я не сказала тебе вчера, – начала она, быстро тяжело дыша, 

‘I didn’t tell you yesterday,’ she began, breathing rapidly and heavily,

– что, возвращаясь домой с Алексеем Александровичем, я объявила ему всё…

‘that on the way home with Alexei Alexandrovich I told him everything …

сказала, что не могу быть его женой, что… и всё сказала.

I said that I could not be his wife, that… I told him everything.’

Он слушал её, невольно склоняясь всем станом,

He listened to her, involuntarily leaning his whole body towards her,

как бы желая этим смягчить для неё тяжесть её положения.

as if wishing in this way to soften the difficulty of her situation.

Но как только она сказала это, он вдруг выпрямился,

But as soon as she had said it, he suddenly straightened up

лицо его приняло гордое и строгое выражение.

and his face acquired a proud and stern expression.

– Да, да, это лучше, тысячу раз лучше!

‘Yes, yes, it’s better, a thousand times better!

Я понимаю, как тяжело это было, – сказал он.

I understand how difficult it was,’ he said.

Но она не слушала его слов,

But she was not listening to his words,

она читала его мысли по выражению лица.

she was reading his thoughts in the expression of his face.

Она не могла знать,

She could not have known

что выражение его лица относилось к первой пришедшей Вронскому мысли

that his expression reflected the first thought that occurred to him

– о неизбежности теперь дуэли.

– that a duel was now inevitable.

Ей никогда и в голову не приходила мысль о дуэли,

The thought of a duel had never entered her head

и поэтому это мимолётное выражение строгости она объяснила иначе.

and therefore she explained this momentary expression of sternness differently.

Получив письмо мужа,

Having received her husband’s letter,

она знала уже в глубине душ что всё останется по-старому,

she already knew in the depths of her soul that everything would remain as before,

что она не в силах будет пренебречь своим положением,

that she would be unable to scorn her position,

бросить сына и соединиться с любовником.

to leave her son and unite herself with her lover.

Утро, проведённое у княгини Тверской, ещё более утвердило её в этом.

The morning spent at Princess Tverskoy’s had confirmed her still more in that.

Но свидание это всё-таки было для неё чрезвычайно важно.

But all the same this meeting was extremely important for her.

Она надеялась, что это свидание изменит их положение и спасёт её.

She hoped it would change their situation and save her.

Если он при этом известии решительно, страстно, без минуты колебания скажет ей:

If at this news he should say to her resolutely, passionately, without a moment’s hesitation:

«Брось всё и беги со мной!»

‘Abandon everything and fly away with me!’

– она бросит сына и уйдёт с ним.

– she would leave her son and go with him.

Но известие это не произвело в нём того, чего она ожидала:

But the news did not produce in him what she expected:

– он только чем-то как будто оскорбился.

he only seemed insulted by something.

– Мне нисколько не тяжело было.

‘It wasn’t the least bit difficult.

Это сделалось само собой, – сказала она раздражительно, 

It got done by itself,’ she said irritably.

– и вот… – она достала письмо мужа из перчатки.

‘Here …’ She took her husband’s letter from her glove.

– Я понимаю, понимаю, – перебил он её,

‘I understand, I understand,’ he interrupted,

взяв письмо, но не читая его и стараясь её успокоить, 

taking the letter without reading it and trying to calm her.

– я одного желал, я одного просил

‘I wished for one thing, I asked for one thing

– разорвать это положение, чтобы посвятить свою жизнь твоему счастию.

– to break up this situation, in order to devote my life to your happiness.’

– Зачем ты говоришь мне это? – сказала она. 

‘Why are you telling me that?’ she said.

– Разве я могу сомневаться в этом?

‘Could I possibly doubt it?

Если б я сомневалась…

If I did …’

– Кто это идёт? – сказал вдруг Вронский, указывая на шедших навстречу двух дам. 

‘Who’s that coming?’ Vronsky said suddenly, pointing at two ladies coming towards them.

– Может быть, знают нас, 

‘Maybe they know us,’

– и он поспешно направился, увлекая её за собою, на боковую дорожку.

and he hastened to turn down a side walk, drawing her after him.

– Ах, мне всё равно! – сказала она.

‘Oh, I don’t care!’ she said.

Губы её задрожали.

Her lips were trembling.

И ему показалось, что глаза её со странною злобой смотрели на него из-под вуаля. 

And it seemed to him that her eyes looked at him with a strange spite from behind the veil.

– Так я говорю, что не в этом дело, я не могу сомневаться в этом;

‘As I said, that’s not the point, I cannot doubt that,

но вот что он пишет мне.

but here is what he writes to me.

Прочти. 

Read it.’

– Она опять остановилась.

She stopped again.

Опять, как и в первую минуту, при известии об её разрыве с мужем,

Again, as in the first moment, at the news of her break with her husband,

Вронский, читая письмо, невольно отдался тому естественному впечатлению,

Vronsky, while reading the letter, involuntarily yielded to the natural impression

которое вызывало в нём отношение к оскорблённому мужу.

aroused in him by his attitude towards the insulted husband.

Теперь, когда он держал в руках его письмо,

Now, as he held his letter in his hands,

он невольно представлял себе тот вызов,

he involuntarily pictured to himself the challenge

который, вероятно, нынче же или завтра он найдёт у себя,

he would probably find today or tomorrow at his place,

и самую дуэль, во время которой он с тем самым холодным и гордым выражением, которое и теперь было на его лице, выстрелив в воздух, будет стоять под выстрелом оскорблённого мужа.

and the duel itself, during which he would stand, with the same cold and proud expression that was now on his face, having fired into the air, awaiting the insulted husband’s shot.

И тут же в его голове мелькнула мысль о том, что ему только что говорил Серпуховской

And at once there flashed in his head the thought of what Serpukhovskoy had just said to him

и что он сам утром думал

and what he himself had thought that morning

– что лучше не связывать себя, 

– that it was better not to bind himself

– и он знал, что эту мысль он не может передать ей.

– and he knew that he could not tell her this thought.

Прочтя письмо, он поднял на неё глаза,

Having read the letter, he raised his eyes to her,

и во взгляде его не было твёрдости.

and there was no firmness in his look.

Она поняла тотчас же, что он уже сам с собой прежде думал об этом.

She understood at once that he had already thought it over to himself.

Она знала, что, что бы он ни сказал ей,

She knew that whatever he might tell her,

он скажет не всё, что он думает.

he would not say everything he thought.

И она поняла, что последняя надежда её была обманута.

And she understood that her last hope had been disappointed.

Это было не то, чего она ждала.

This was not what she had expected.

– Ты видишь, что это за человек, – сказала она дрожащим голосом, – он…

‘You see what sort of man he is,’ she said in a trembling voice, ‘he . ..’

– Прости меня, но я радуюсь этому, – перебил Вронский. 

‘Forgive me, but I’m glad of it,’ Vronsky interrupted.

– Ради бога, дай мне договорить, 

‘For God’s sake, let me finish,’

– прибавил он умоляя её взглядом дать ему время объяснить свои слова. 

he added, his eyes begging her to give him time to explain his words.

– Я радуюсь, потому что это не может,

‘I’m glad, because it cannot,

никак не может оставаться так, как он предполагает.

it simply cannot remain as he suggests.’

– Почему же не может? – сдерживая слёзы, проговорила Анна,

‘Why not?’ Anna asked, holding back her tears,

очевидно уже не приписывая никакого значения тому, что он скажет.

obviously no longer attaching any significance to what he was going to say.

Она чувствовала, что судьба её была решена.

She felt that her fate was decided.

Вронский хотел сказать,

Vronsky wanted to say

что после неизбежной, по его мнению, дуэли это не могло продолжаться,

that after the duel, in his opinion inevitable, this could not go on,

но сказал другое.

but he said something else.

– Не может продолжаться.

‘It cannot go on.

Я надеюсь, что теперь ты оставишь его.

I hope you will leave him now.

Я надеюсь, – он смутился и покраснел,

I hope,’ he became confused and blushed,

что ты позволишь мне устроить и обдумать нашу жизнь.

‘that you will allow me to arrange and think over our life.

Завтра… – начал было он.

Tomorrow …’ he began.

Она не дала договорить ему.

She did not let him finish.

– А сын? – вскрикнула она. 

‘And my son?’ she cried out.

– Ты видишь, что он пишет? 

‘Do you see what he writes?

– надо оставить его, а я не могу и не хочу сделать это.

I must leave him, and I cannot and will not do it.’

– Но ради бога, что же лучше?

‘But for God’s sake, which is better?

Оставить сына или продолжать это унизительное положение?

To leave your son or to go on in this humiliating situation?’

– Для кого унизительное положение?

‘Humiliating for whom?’

– Для всех и больше всего для тебя.

‘For everyone and most of all for you.’

– Ты говоришь унизительное… не говори этого.

‘You say "humiliating" … don’t say it.

Эти слова не имеют для меня смысла, – сказала она дрожащим голосом.

Such words have no meaning for me,’ she said in a trembling voice.

Ей не хотелось теперь, чтобы он говорил неправду.

She did not want him to say what was not true now.

Ей оставалась одна его любовь,

All she had left was his love,

и она хотела любить его. 

and she wanted to love him.

– Ты пойми, что для меня с того дня, как полюбила тебя, всё, всё переменилось.

‘You understand that from the day I loved you everything was changed for me.

Для меня одно и одно – это твоя любовь.

For me there is one thing only – your love.

Если она моя, то я чувствую себя так высоко, так твёрдо,

If it is mine, I feel myself so high, so firm,

что ничто не может для меня быть унизительным.

that nothing can be humiliating for me.

Я горда своим положением, потому что… горда тем… горда… 

I’m proud of my position, because … proud of … proud …’

– Она не договорила, чем он была горда.

She did not finish saying what she was proud of.

Слёзы стыда и отчаяния задушили её голос.

Tears of shame and despair stifled her voice.

Она остановилась и зарыдала.

She stopped and burst into sobs.

Он почувствовал тоже, что что-то поднимается к его горлу, щиплет ему в носу,

He also felt something rising in his throat, tickling in his nose,

и он первый раз в жизни почувствовал себя готовым заплакать.

and for the first time in his life he felt himself ready to cry.

Он не мог бы сказать, что именно так тронуло его;

He could not have said precisely what moved him so;

ему было жалко её, он чувствовал, что не может помочь ей,

he pitied her, and he felt that he could not help her,

и вместе с тем знал, что он виною её несчастья,

and at the same time he knew that he was to blame for her unhappiness,

что он сделал что-то нехорошее.

that he had done something bad.

– Разве невозможен развод? – сказал он слабо.

‘Is divorce impossible?’ he said weakly.

Она, не отвечая, покачала головой. 

She shook her head without replying.

– Разве нельзя взять сына и всё-таки оставить его?

‘Can’t you take your son and leave him anyway?’

– Да; но это всё от него зависит.

‘Yes, but it all depends on him.

Теперь я должна ехать к нему, – сказала она сухо.

Now I must go to him,’ she said drily.

Её предчувствие, что всё останется по-старому, не обмануло её.

Her feeling that everything would remain as before had not deceived her.

– Во вторник я буду в Петербурге, и всё решится.

‘I’ll be in Petersburg on Tuesday, and everything will be decided.’

– Да, – сказала она. 

‘Yes,’ she said.

– Но не будем больше говорить про это.

‘But let’s not talk about it any more.’

Карета Анны, которую она отсылала и которой велела приехать к решётке сада Вреде, подъехала.

Anna’s carriage, which she had sent away and told to come to the gate of Vrede’s garden, drove up.

Анна простилась с ним и уехала домой.

She took leave of him and went home.

XXIII

XXIII

В понедельник было обычное заседание комиссии 2 июня.

On Monday there was the usual meeting of the commission of June 2nd.

Алексей Александрович вошёл в залу заседания,

Alexei Alexandrovich entered the meeting room,

поздоровался с членами и председателем, как и обыкновенно,

greeted the members and the chairman as usual,

и сел на своё место, положив руку на приготовленные пред ним бумаги.

and took his seat, placing his hand on the papers prepared before him.

В числе этих бумаг лежали ненужные ему справки и набросанный конспект того заявления, которое он намеревался сделать.

Among these papers were the references he needed and the outline of the statement he intended to make.

Впрочем, ему и не нужны были справки.

However, he did not need any references.

Он помнил всё и не считал нужным повторять в своей памяти то, что он скажет.

He remembered everything and found it unnecessary to go over in his memory what he planned to say.

Он знал, что, когда наступит время

He knew that when the time came

и когда он увидит пред собой лицо противника,

and he saw the face of his adversary before him,

тщетно старающееся придать себе равнодушное выражение,

vainly trying to assume an indifferent expression,

речь его выльется сама собой лучше, чем он мог теперь приготовиться.

his speech would flow of itself better than he could now prepare it.

Он чувствовал, что содержание его речи было так велико,

He felt that the content of his speech was so great

что каждое слово будет иметь значение.

that every word would be significant.

Между тем, слушая обычный доклад,

Meanwhile, listening to the usual report,

он имел самый невинный, безобидный вид.

he had a most innocent, inoffensive look.

Никто не думал, глядя на его белые с напухшими жилами руки,

No one would have thought, looking at his white hands with their swollen veins,

так нежно длинными пальцами ощупывавшие оба края лежавшего пред ним листа белой бумаги,

their long fingers so tenderly touching both edges of the sheet of white paper lying before him,

и на его с выражением усталости набок склонённую голову,

and his head bent to one side with its expression of fatigue,

что сейчас из его уст выльются такие речи, которые произведут страшную бурю,

that from his mouth there would presently pour words that would cause a terrible storm,

заставят членов кричать, перебивая друг друга,

would make the members shout, interrupting each other,

и председателя требовать соблюдения порядка.

and the chairman call for order.

Когда доклад кончился,

When the report was over,

Алексей Александрович своим тихим тонким голосом объявил,

Alexei Alexandrovich announced in his quiet, thin voice

что он имеет сообщить некоторые свои соображения по делу об устройстве инородцев.

that he was going to give some of his reflections on the subject of the settlement of racial minorities.

Внимание обратилось на него.

All attention turned to him.

Алексей Александрович откашлялся

He cleared his throat

и, не глядя на своего противника,

and, without looking at his adversary,

но избрав, как он это всегда делал при произнесении речей, первое сидевшее перед ним лицо

but choosing, as he always did when making a speech, the first person sitting in front of him

– маленького смирного старичка, не имевшего никогда никакого мнения в комиссии,

– a mild little old man, who never expressed any opinion in the commission

начал излагать свои соображения.

– began to expound his considerations.

Когда дело дошло до коренного и органического закона,

When it came to the fundamental and organic law,

противник вскочил и начал возражать.

the adversary jumped up and began to object.

Стрёмов, тоже член комиссии и тоже задетый за живое, стал оправдываться, 

Stremov, also a member of the commission and also cut to the quick, began to justify himself

– и вообще произошло бурное заседание;

– and the meeting generally became stormy;

но Алексей Александрович восторжествовал, и его предложение было принято;

but Alexei Alexandrovich triumphed, and his proposal was accepted;

были назначены три новые комиссии,

three new commissions were appointed,

и на другой день в известном петербургском кругу только и было речи, что об этом заседании.

and the next day in a certain Petersburg circle there was no other talk than of this meeting.

Успех Алексея Александровича был даже больше, чем он ожидал.

Alexei Alexandrovich’s success was even greater than he had expected.

На другое утро, во вторник, Алексей Александрович, проснувшись, с удовольствием вспомнил вчерашнюю победу

The next morning, Tuesday, on waking up, he recalled with pleasure the previous day’s victory

и не мог не улыбнуться, хотя и желал казаться равнодушным,

and could not help smiling, though he wished to look indifferent

когда правитель канцелярии, желая польстить ему,

when the office manager, wishing to flatter him,

сообщил о слухах, дошедших до него, о происшедшем в комиссии.

told him about the rumours that had reached him concerning what had happened in the commission.

Занимаясь с правителем канцелярии,

Busy with the office manager,

Алексей Александрович совершенно забыл о том, что нынче был вторник,

Alexei Alexandrovich completely forgot that it was Tuesday,

день, назначенный им для приезда Анны Аркадьевны,

the day he had appointed for Anna Arkadyevna’s arrival,

и был удивлён и неприятно поражён, когда человек пришёл доложить ему о её приезде.

and was unpleasantly surprised when a servant came to announce her arrival to him.

Анна приехала в Петербург рано утром;

Anna arrived in Petersburg early in the morning;

за ней была выслана карета по её телеграмме,

a carriage was sent to fetch her, in accordance with her telegram,

и потому Алексей Александрович мог знать о её приезде.

and therefore Alexei Alexandrovich might have known of her arrival.

Но когда она приехала, он не встретил её.

But when she arrived, he did not meet her.

Ей сказали, что он ещё не выходил и занимается с правителем канцелярии.

She was told that he had not come out yet and was busy with the office manager.

Она велела сказать мужу, что приехала,

She asked that her husband be told of her arrival,

прошла в свой кабинет и занялась разбором своих вещей, ожидая, что он придёт к ней.

went to her boudoir and began to unpack her things, expecting him to come to her.

Но прошёл час, он не приходил.

But an hour went by and he did not come.

Она вышла в столовую под предлогом распоряжения

She went out to the dining room under the pretext of giving orders

и нарочно громко говорила, ожидая, что он придёт сюда;

and spoke loudly on purpose, expecting him to come there;

но он не вышел, хотя она слышала,

but he did not come, though she heard him

что он выходил к дверям кабинета, провожая правителя канцелярии.

walk to the door of the study to see the office manager off.

Она знала, что он, по обыкновению, скоро уедет по службе,

She knew that he would soon leave for work, as usual,

и ей хотелось до этого видеть его, чтоб отношения их были определены.

and she would have liked to see him before then, in order to have their relations defined.

Она прошлась по зале и с решимостью направилась к нему.

After taking a few steps round the drawing room, she resolutely went to him.

Когда она вошла в его кабинет,

When she entered his study,

он в вицмундире, очевидно готовый к отъезду, сидел у маленького стола

he was sitting in his uniform, apparently ready to leave,

на который облокотил руки, и уныло смотрел пред собой.

leaning his elbows on the small table and gazing dejectedly in front of him.

Она увидала его прежде, чем он её,

She saw him before he saw her,

и она поняла, что он думал о ней.

and she realized that he was thinking about her.

Увидав её, он хотел встать, раздумал,

Seeing her, he made as if to get up, changed his mind,

потом лицо его вспыхнуло, чего никогда прежде не видала Анна,

then his face flushed, something Anna had never seen before,

и он быстро встал и пошёл ей навстречу,

and he quickly got up and went to meet her,

глядя не в глаза ей, а выше, на её лоб и причёску.

looking not into her eyes but higher, at her forehead and hair.

Он подошёл к ней, взял её за руку и попросил сесть.

He went up to her, took her by the hand and asked her to sit down.

– Я очень рад, что вы приехали, – сказал он, садясь подле неё,

‘I’m very glad you’ve come,’ he said, sitting down next to her,

и, очевидно желая сказать что-то, он запнулся.

and, obviously wishing to say something, he faltered.

Несколько раз он хотел начать говорить, но останавливался…

Several times he tried to begin speaking, but stopped.

Несмотря на то, что, готовясь к этому свиданью, она учила себя презирать и обвинять его,

Although, while preparing herself for this meeting, she had taught herself to despise and accuse him,

она не знала, что сказать ему, и ей было жалко его.

she did not know what to say and felt sorry for him.

И так молчание продолжалось довольно долго. 

And the silence went on like that for quite some time.

– Серёжа здоров? – сказал он и, не дожидаясь ответа, прибавил:

‘Is Seryozha well?’ he said and, without waiting for an answer, added:

– Я не буду обедать дома нынче, и сейчас мне надо ехать.

‘I won’t dine at home today, and I must leave at once.’

– Я хотела уехать в Москву, – сказала она.

‘I wanted to go to Moscow,’ she said.

– Нет, вы очень, очень хорошо сделали, что приехали, – сказал он и опять умолк.

‘No, you did very, very well to come,’ he said, and again fell silent.

Видя, что он не в силах сам начать говорить, она начала сама.

Seeing that he was unable to begin talking, she began herself.

– Алексей Александрович, – сказала она,

‘Alexei Alexandrovich,’ she said,

взглядывая на него и не опуская глаз под его устремлённым на её причёску взором, 

looking up at him and not lowering her eyes under his gaze, directed at her hair,

– я преступная женщина, я дурная женщина,

‘I am a criminal woman, I am a bad woman,

но я то же, что я была, что я сказала вам тогда,

but I am the same as I said I was then,

и приехала сказать вам, что я не могу ничего переменить.

and I’ve come to tell you that I cannot change anything.’

– Я вас не спрашивал об этом, – сказал он,

‘I did not ask you about that,’ he said

вдруг решительно и с ненавистью глядя ей прямо в глаза, 

suddenly, looking straight into her eyes, resolutely and with hatred,

– я так и предполагал. 

‘I had supposed as much.’

– Под влиянием гнева он, видимо, овладел опять вполне всеми своими способностями. 

Under the influence of anger, he apparently regained complete command of all his abilities.

– Но, как я вам говорил тогда и писал, – заговорил он резким, тонким голосом, 

‘But, as I then said and wrote to you,’ he went on in a sharp, thin voice,

– я теперь повторяю, что я не обязан этого знать.

‘I now repeat that I am not obliged to know it.

Я игнорирую это.

I ignore it.

Не все жёны так добры, как вы,

Not all wives are so kind as you are,

чтобы так спешить сообщать столь приятное известие мужьям. 

to hasten to tell their husbands such pleasant news.’

– Он особенно ударил на слове «приятное». 

He especially emphasized the word ‘pleasant’.

– Я игнорирую это до тех пор, пока свет не знает этого, пока моё имя не опозорено.

‘I ignore it as long as it is not known to society, as long as my name is not disgraced.

И поэтому я только предупреждаю вас,

And therefore I only warn you

что наши отношения должны быть такие, какие они всегда были,

that our relations must be such as they have always been

и что только в том случае, если вы компрометируете себя,

and that only in the case of your compromising yourself

я должен буду принять меры, чтоб оградить свою честь.

would I have to take measures to protect my honour.’

– Но отношения наши не могут быть такими, как всегда, – робким голосом заговорила Анна, с испугом глядя на него.

‘But our relations cannot be as they have always been,’ Anna began in a timid voice, looking at him in fear.

Когда она увидала опять эти спокойные жесты,

When she saw again those calm gestures,

услыхала этот пронзительный, детский и насмешливый голос,

heard that piercing, childlike and mocking voice,

отвращение к нему уничтожило в ней прежнюю жалость,

her loathing for him annihilated the earlier pity,

и она только боялась, но во что бы то ни стало хотела уяснить своё положение.

and she was merely frightened, but wished at all costs to understand her situation.

– Я не могу быть вашею женой, когда я… – начала было она.

‘I cannot be your wife when I…’ she began.

Он засмеялся злым и холодным смехом.

He laughed a spiteful, cold laugh.

– Должно быть, тот род жизни, который вы избрали, отразился на ваших понятиях.

‘It must be that the sort of life you’ve chosen has affected your notions.

Я настолько уважаю или презираю и то и другое…

I respect or despise the one and the other so much …

я уважаю прошедшее ваше и презираю настоящее…

I respect your past and despise the present …

что я был далёк от той интерпретации, которую вы дали моим словам.

that I was far from the interpretation you have given to my words.’

Анна вздохнула и опустила голову.

Anna sighed and lowered her head.

– Впрочем, не понимаю, как, имея столько независимости, как вы, 

‘However, I do not understand, having as much independence as you do,’

– продолжал он, разгорячаясь, 

he went on, becoming excited,

– объявляя мужу прямо о своей неверности и не находя в этом ничего предосудительного,

‘telling your husband straight out about your infidelity and finding nothing reprehensible in it,

как кажется, вы находите предосудительным исполнение в отношении к мужу обязанности жены?

as it seems, how you find it reprehensible to fulfil the duties of a wife towards your husband.’

– Алексей Александрович! Что вам от меня нужно?

‘Alexei Alexandrovich! What do you want from me?’

– Мне нужно, чтоб я не встречал здесь этого человека

‘I want that I not meet that man here,

и чтобы вы вели себя так, чтобы ни свет, ни прислуга не могли обвинить вас…

and that you behave in such a way that neither society nor the servants can possibly accuse you…

чтобы вы не видали его.

that you not see him.

Кажется, это не много.

It doesn’t seem too much.

И за это вы будете пользоваться правами честной жены, не исполняя её обязанностей.

And for that you will enjoy the rights of an honest wife, without fulfilling her duties.

Вот всё, что я имею сказать вам.

That is all I have to say to you.

Теперь мне время ехать.

Now it is time for me to go.

Я не обедаю дома.

I will not dine at home.’

Он встал и направился к двери.

He got up and went to the door.

Анна встала тоже.

Anna also got up.

Он, молча поклонившись, пропустил её.

With a silent bow, he let her pass.

XXIV

XXIV

Ночь, проведённая Лёвиным на копне, не прошла для него даром:

The night Levin spent on the haystack was not wasted on him:

– то хозяйство, которое он вёл, опротивело ему и потеряло для него всякий интерес.

the farming he had been engaged in he now came to loathe, and it lost all interest for him.

Несмотря на превосходный урожай,

Despite excellent crops,

никогда не было или по крайней мере никогда ему не казалось,

there had never been, or at least it seemed to him that there had never been,

чтобы было столько неудач и столько враждебных отношений между им и мужиками, как нынешний год,

so many failures and so much animosity between him and the muzhiks as that year,

и причина неудач и этой враждебности была теперь совершенно понятна ему.

and the cause of the failures and the animosity was now clear to him.

Прелесть, которую он испытывал в самой работе,

The delight he had experienced in the work itself,

происшедшее вследствие того сближение с мужиками,

the closeness with the muzhiks that had come from it,

зависть, которую он испытывал к ним, к их жизни,

the envy of them and of their life that he had experienced,

желание перейти в эту жизнь, которое в эту ночь было для него уже не мечтою,

the wish to go over to that life, which that night had no longer been a dream for him

но намерением, подробности исполнения которого он обдумывал, 

but an intention, the fulfilment of which he had been thinking over in detail

– всё это так изменило его взгляд на заведённое у него хозяйство,

– all this had so changed his view of farming

что он не мог уже никак находить в нём прежнего интереса

that he could no longer find any of his former interest in it

и не мог не видеть того неприятного отношения своего к работникам, которое было основой всего дела.

and could not help seeing his own unpleasant attitude towards his workers, which was at the bottom of the whole thing.

Стада улучшенных коров, таких же, как Пава,

The herds of improved cows, the same as Pava,

вся удобренная, вспаханная плугами земля,

the earth all ploughed and fertilized,

девять равных полей, обсаженных лозинами,

the nine equal fields planted round with willows,

девяносто десятин глубоко запаханного навоза, рядовые сеялки и т. п. 

the three hundred acres of deeply ploughed-under dung, the seed drills and so on

– всё это было прекрасно, если б это делалось только им самим

– all that would have been wonderful if it had been done by him alone,

или им с товарищами, людьми, сочувствующими ему.

or with friends, people sympathetic to him.

Но он ясно видел теперь

But he now saw clearly

(работа его над книгой о сельском хозяйстве,

(his work on the book about agriculture,

в котором главным элементом хозяйства должен был быть работник,

in which the fundamental element had to be the worker,

много помогла ему в этом), 

had helped him greatly in this)

– он ясно видел теперь, что то хозяйство, которое он вёл,

– he saw clearly now that the farming he was engaged in

была только жестокая и упорная борьба между им и работниками,

was merely a cruel and persistent struggle between him and his workers,

в которой на одной стороне, на его стороне,

in which on the one side, his own,

было постоянное напряжённое стремление переделать всё на считаемый лучшим образец,

there was a constant, intense striving to remake everything after the best-considered fashion,

на другой же стороне – естественный порядок вещей.

and on the other there was the natural order of things.

И в этой борьбе он видел, что,

And in this struggle he saw that

при величайшем напряжении сил с его стороны

with the greatest straining of forces on his part

и безо всякого усилия и даже намерения с другой,

and with no effort or even intention on the other,

достигалось только то, что хозяйство шло ни в чью

all that was achieved was that the farming did not go in any direction

и совершенно напрасно портились прекрасные орудия, прекрасная скотина и земля.

and that beautiful machines, beautiful cattle and soil were ruined for nothing.

Главное же – не только совершенно даром пропадала направленная на это дело энергия,

And above all – not only was the energy directed towards it completely wasted,

но он не мог не чувствовать теперь, когда смысл его хозяйства обнажился для него,

but he could not help feeling, now that the meaning of this work had been laid bare for him,

что цель его энергии была самая недостойная.

that the goal of his energy was a most unworthy one.

В сущности, в чём состояла борьба?

What essentially did the struggle consist in?

Он стоял за каждый свой грош

He stood for every penny he had

(и не мог не стоять, потому что стоило ему ослабить энергию,

(and could not do otherwise, because as soon as he slackened his energy,

и ему бы недостало денег расплачиваться с рабочими),

he would not have enough money to pay the workers),

а они только стояли за то, чтобы работать спокойно и приятно,

and they stood only for working quietly and pleasantly,

то есть так, как они привыкли.

that is, as they were accustomed to do.

В его интересах было то, чтобы каждый работник сработал как можно больше,

It was in his interest that each worker should do as much as possible,

притом чтобы не забывался,

that he should keep his wits about him at the same time,

чтобы старался не сломать веялки, конных граблей, молотилки,

that he should try not to break the winnowing machine, the horse-rake, the thresher,

чтоб он обдумывал то, что он делает;

that he should try to think about whatever he was doing.

работнику же хотелось работать как можно приятнее, с отдыхом,

The worker, however, wanted to work as pleasantly as possible, with rests,

и главное – беззаботно и забывшись, не размышляя.

and above all – carelessly, obliviously, thoughtlessly.

В нынешнее лето на каждом шагу Лёвин видел это.

That summer Levin saw it at every step.

Он посылал скосить клевер на сено,

He sent people to mow clover for hay,

выбрав плохие десятины, проросшие травой и полынью, негодные на семена, 

choosing the worst acres, overgrown with grass and wormwood, unfit for seed

– ему скашивали подряд лучшие семенные десятины,

– they went and mowed down his best seeding acres,

оправдываясь тем, что так приказал приказчик,

justifying themselves by shifting it on to the steward

и утешали его тем, что сено будет отличное;

and comforting him with the excellence of the hay;

но он знал, что это происходило оттого, что эти десятины было косить легче.

but he knew the reason was that those acres were easier to mow.

Он посылал сеноворошилку трясти сено, 

He sent out the hay-maker

– её ломали на первых рядах,

– it broke down in the first row,

потому что скучно было мужику сидеть на козлах под махающими над ним крыльями.

because the muzhik got bored sitting on the box under the turning blades.

И ему говорили:

And they told him:

– «Не извольте беспокоиться, бабы живо растрясут».

‘Never fear, sir, the women will do it in a trice.’

Плуги оказывались негодящимися,

The ploughs were no good,

потому что работнику не приходило в голову опустить поднятый резец,

because it did not occur to the worker to lower the raised shear

и, ворочая силом, он мучал лошадей и портил землю;

and, resorting to force, he wore out the horses and ruined the soil;

и его просили быть покойным.

and they asked him not to worry.

Лошадей запускали в пшеницу,

Horses were let into the wheat fields,

потому что ни один работник не хотел быть ночным сторожем,

because not one worker wanted to be night-watchman,

и, несмотря на приказание этого не делать,

and, despite orders to the contrary,

работники чередовались стеречь ночное,

the workers took turns looking after the horses at night,

и Ванька, проработав весь день,

and some Vanka, after working all day,

заснул и каялся в своём грехе, говоря:

would fall asleep and then confess his sin, saying:

– «Воля ваша».

‘Do as you like, sir.’

Трёх лучших тёлок окормили,

The three best calves died from overfeeding,

потому что без водопоя выпустили на клеверную отаву,

having been let out into a regrown clover field without being watered,

и никак не хотели верить, что их раздуло клевером,

and in no way would they believe that they became bloated by the clover,

а рассказывали в утешение, как у соседа сто двенадцать голов в три дня выпало.

but told him in consolation how a neighbour had lost a hundred and twelve head in three days.

Всё это делалось не потому, что кто-нибудь желал зла Лёвину или его хозяйству;

All this was done not because anyone wished evil to Levin or his farming;

напротив, он знал, что его любили, считали простым барином

on the contrary, he knew he was loved and considered a simple master

(что есть высшая похвала);

(which was the highest praise);

но делалось это только потому, что хотелось весело и беззаботно работать,

it was done only because of the wish to work merrily and carelessly,

и интересы его были им не только чужды и непонятны,

and his interests were not only foreign and incomprehensible to them,

но фатально противоположны их самым справедливым интересам.

but fatally opposed to their own most just interests.

Уже давно Лёвин чувствовал недовольство своим отношением к хозяйству.

For a long time Levin had felt displeased with his attitude towards farming.

Он видел, что лодка его течёт,

He had seen that his boat was leaking,

но он не находил и не искал течи, может быть нарочно обманывая себя.

but he could not find and did not look for the leak, perhaps deceiving himself on purpose.

Но теперь он не мог более себя обманывать.

But now he could no longer deceive himself.

То хозяйство, которое он вёл, стало ему не только не интересно, но отвратительно,

The farming he had been engaged in not only ceased to interest him but disgusted him,

и он не мог больше им заниматься.

and he could no longer be occupied with it.

К этому ещё присоединилось присутствие в тридцати вёрстах от него Кити Щербацкой,

To that was added the presence some twenty miles away of Kitty Shcherbatsky,

которую он хотел и не мог видеть.

whom he wanted to see and could not.

Дарья Александровна Облонская, когда он был у неё, звала его приехать:

Darya Alexandrovna Oblonsky, when he had visited her, had invited him to come:

– приехать с тем, чтобы возобновить предложение её сестре,

to come in order to renew his proposal to her sister,

которая, как она давала чувствовать, теперь примет его.

who, as she let him feel, would now accept him.

Сам Лёвин, увидав Кити Щербацкую, понял, что он не переставал любить её;

Levin himself, when he saw Kitty Shcherbatsky, realized that he had never ceased to love her;

но он не мог ехать к Облонским, зная, что она там.

but he could not go to the Oblonskys knowing that she was there.

То, что он сделал ей предложение и она отказала ему,

The fact that he had proposed and she had refused him

клало между им и ею непреодолимую преграду.

put an insuperable obstacle between them.

«Я не могу просить её быть моею женой потому только,

‘I can’t ask her to be my wife only because

что она не может быть женою того, кого она хотела», – говорил он сам себе.

she couldn’t be the wife of the one she wanted,’ he said to himself.

Мысль об этом делала его холодным и враждебным к ней.

The thought of it turned him cold and hostile towards her.

«Я не в силах буду говорить с нею без чувства упрёка,

‘I’d be unable to speak to her without a feeling of reproach,

смотреть на неё без злобы,

to look at her without anger,

и она только ещё больше возненавидит меня, как и должно быть.

and she’ll hate me still more, as she ought to.

И потом, как я могу теперь, после того, что мне сказала Дарья Александровна, ехать к ним?

And then, too, how can I go to them now, after what Darya Alexandrovna told me?

Разве я могу не показать, что я знаю то, что она сказала мне?

How can I not show that I know what she told me?

И я приеду с великодушием – простить, помиловать её.

And I’ll come with magnanimity – to forgive, to show mercy to her.

Я пред нею в роли прощающего и удостоивающего её своей любви!..

Me in the role of a man forgiving her and deigning to offer her his love!…

Зачем мне Дарья Александровна сказала это?

Why did Darya Alexandrovna say that?

Случайно бы я мог увидать её, и тогда всё бы сделалось само собой,

I might have seen her accidentally, and then everything would have happened by itself,

но теперь это невозможно, невозможно!»

but now it’s impossible, impossible!’

Дарья Александровна прислала ему записку, прося у него дамского седла для Кити.

Darya Alexandrovna sent him a note, asking him for a side-saddle for Kitty.

«Мне сказали, что у вас есть седло, – писала она ему. 

‘I’ve been told you have a side-saddle,’ she wrote to him.

– Надеюсь, что вы привезёте его сами».

‘I hope you’ll bring it yourself.’

Этого уже он не мог переносить.

That he simply could not bear.

Как умная, деликатная женщина могла так унижать сестру!

How could an intelligent, delicate woman so humiliate her sister!

Он написал десять записок и все разорвал и послал седло без всякого ответа.

He wrote ten notes, tore them all up, and sent the saddle without any reply.

Написать, что он приедет, – нельзя, потому что он не может приехать;

To write that he would come was impossible, because he could not come;

написать, что он не может приехать, потому что не может или уезжает, – это ещё хуже.

to write that he could not come because something prevented him or he was leaving, was still worse.

Он послал седло без ответа

He sent the saddle without a reply

и с сознанием, что он сделал что-то стыдное,

and, with the awareness of doing something shameful,

на другой же день, передав всё опостылевшее хозяйство приказчику,

handed over his detested farming to the steward the very next day

уехал в дальний уезд к приятелю своему Свияжскому,

and left for a far-off district to visit his friend Sviyazhsky,

около которого были прекрасные дупелиные болота

who had excellent snipe marshes nearby

и который недавно писал ему, прося исполнить давнишнее намерение побывать у него.

and who had written recently asking him to fulfil his long-standing intention of visiting him.

Дупелиные болота в Суровском уезде давно соблазняли Лёвина,

The snipe marshes in the Surov district had long tempted Levin,

но он за хозяйственными делами всё откладывал эту поездку.

but he kept putting off the trip on account of farming matters.

Теперь же он рад был уехать и от соседства Щербацких и, главное, от хозяйства,

Now, though, he was glad to get away both from the Shcherbatskys’ neighbourhood and, above all, from farming,

именно на охоту, которая во всех горестях служила ему лучшим утешением.

precisely in order to hunt, which in all troubles served him as the best consolation.

XXV

XXV

В Суровский уезд не было ни железной, ни почтовой дороги,

There was no railway or post road to the Surov district,

и Лёвин ехал на своих в тарантасе.

and Levin drove there with his own horses in the tarantass.

На половине дороги он остановился кормить у богатого мужика.

Half-way there he stopped for feeding at a wealthy muzhik’s.

Лысый свежий старик, с широкою рыжею бородой, седою у щёк,

A fresh, bald old man with a broad red beard, grey at the cheeks,

отворил ворота, прижавшись к верее, чтобы пропустить тройку.

opened the gates, pressing himself to the post to let the troika pass.

Указав кучеру место под навесом на большом, чистом и прибранном новом дворе с обгоревшими сохами,

Directing the coachman to a place under a shed in the big, clean and tidy new yard with fire-hardened wooden ploughs in it,

старик попросил Лёвина в горницу.

the old man invited Levin in.

Чисто одетая молодайка, в калошках на босу ногу,

A cleanly dressed young woman, galoshes on her bare feet,

согнувшись, подтирала пол в новых сенях.

was bending over, wiping the floor in the new front hall.

Она испугалась вбежавшей за Лёвиным собаки и вскрикнула,

Frightened of the dog that came running in with Levin, she cried out,

но тотчас же засмеялась своему испугу, узнав, что собака не тронет.

but immediately laughed at her fright, learning that the dog would not touch her.

Показав Лёвину засученною рукой на дверь в горницу,

Pointing Levin to the inner door with her bared arm,

она спрятала, опять согнувшись, своё красивое лицо и продолжала мыть.

she bent again, hiding her handsome face, and went on washing.

– Самовар, что ли? – спросила она.

‘The samovar, maybe?’ she asked.

– Да, пожалуйста.

‘Yes, please.’

Горница была большая, с голландскою печью и перегородкой.

The room was big, with a Dutch stove and a partition.

Под образами стоял раскрашенный узорами стол, лавка и два стула.

Under the icons stood a table with painted decorations, a bench and two chairs.

У входа был шкафчик с посудой.

By the entrance was a small cupboard.

Ставни были закрыты, мух было мало,

The shutters were closed, the flies were few,

и так чисто, что Лёвин позаботился о том, чтобы Ласка, бежавшая дорогой и купавшаяся в лужах, не натоптала пол,

and it was so clean that Levin took care that Laska, who had been running in the road and bathing in puddles, should not dirty the floor,

и указал ей место в углу у двери.

pointing her to a place in the corner by the door.

Оглядев горницу, Лёвин вышел на задний двор.

After looking round the room, Levin went out to the back yard.

Благовидная молодайка в калошках, качая пустыми вёдрами на коромысле,

The comely young woman in galoshes, empty buckets swinging on the yoke,

сбежала впереди его за водой к колодцу.

ran ahead of him to fetch water from the well.

– Живо у меня! – весело крикнул на неё старик и подошёл к Лёвину.

‘Look lively!’ the old man shouted merrily after her and came up to Levin.

– Что, сударь, к Николаю Ивановичу Свияжскому едете?

‘Well, sir, are you on your way to see Nikolai Ivanovich Sviyazhsky?

Тоже к нам заезжают, – словоохотно начал он, облокачиваясь на перила крыльца.

He stops here, too,’ he began garrulously, leaning on the porch rail.

В середине рассказа старика об его знакомстве с Свияжским ворота опять заскрипели,

In the middle of the old man’s story of his acquaintance with Sviyazhsky, the gates creaked again

и на двор въехали работники с поля с сохами и боронами.

and the field workers drove into the yard with ploughs and harrows.

Запряжённые в сохи и бороны лошади были сытые и крупные.

The horses hitched to the ploughs and harrows were well fed and large.

Работники, очевидно, были семейные:

The workers were apparently family members:

– двое были молодые, в ситцевых рубахах и картузах,

two were young men in cotton shirts and peaked caps;

другие двое были наёмные, в посконных рубахах, 

the other two were hired men in hempen shirts

– один старик, другой молодой малый.

– one an old man and the other a young lad.

Отойдя от крыльца, старик подошёл к лошадям и принялся распрягать.

Leaving the porch, the old man went to the horses and began to unhitch them.

– Что это пахали? – спросил Лёвин.

‘What have you been ploughing?’ asked Levin.

– Картошки припахивали.

‘Earthing up the potatoes.

Тоже землицу держим.

We’ve also got a bit of land.

Ты, Федот, мерина-то не пускай, а к колоде поставь, иную запряжём.

You, Fedot, don’t turn the gelding loose, put him to the trough, we’ll hitch up another one.’

– Что, батюшка, сошники-то я приказывал взять,

‘Say, father, what about those ploughshares I asked you to get,

принёс, что ли? – спросил большой ростом, здоровенный малый, очевидно сын старика.

have you brought them?’ asked a tall, strapping fellow, apparently the old man’s son.

– Во… в санях, – отвечал старик,

‘There … in the sledge,’ replied the old man,

сматывая кругом снятые вожжи и бросая их наземь. 

coiling the unhitched reins and throwing them on the ground.

– Наладь, поколе пообедают.

‘Set them up while we’re having dinner.’

Благовидная молодайка с полными, оттягивавшими ей плечи вёдрами прошла в сени.

The comely young woman, with full buckets weighing down her shoulders, went into the front hall.

Появились откуда-то ещё бабы

Other women appeared from somewhere

– молодые красивые, средние и старые некрасивые, с детьми и без детей.

– young, beautiful, middle-aged, and old ugly ones, with and without children.

Самовар загудел в трубе;

The samovar chimney hummed;

рабочие и семейные, убравшись с лошадьми, пошли обедать.

the workers and family members, finished with the horses, went to have dinner.

Лёвин, достав из коляски свою провизию, пригласил с собою старика напиться чаю.

Levin got his own provisions from the carriage and invited the old man to have tea with him.

– Да что, уже пили нынче, – сказал старик,

‘Why, we’ve already had tea today,’ said the old man,

очевидно с удовольствием принимая это предложение. 

accepting the invitation with obvious pleasure.

– Нешто для компании.

‘Or just for company.’

За чаем Лёвин узнал всю историю старикова хозяйства.

Over tea Levin learned the whole story of the old man’s farming.

Старик снял десять лет тому назад у помещицы сто двадцать десятин,

Ten years ago the old man had rented three hundred and twenty acres from a lady landowner,

а в прошлом году купил их и снимал ещё триста у соседнего помещика.

and last year he had bought them and rented eight hundred more from a local landowner.

Малую часть земли, самую плохую, он раздавал внаймы,

A small portion of the land, the worst, he rented out,

а десятин сорок в поле пахал сам своею семьёй и двумя наёмными рабочими.

and he himself ploughed some hundred acres with his family and two hired men.

Старик жаловался, что дело шло плохо.

The old man complained that things were going poorly.

Но Лёвин понимал, что он жаловался только из приличия,

But Levin understood that he was complaining only for propriety’s sake,

а что хозяйство его процветало.

and that his farm was flourishing.

Если бы было плохо, он не купил бы по ста пяти рублей землю,

If it had been going poorly, he would not have bought land at forty roubles an acre,

не женил бы трёх сыновей и племянника,

would not have got three sons and a nephew married,

не построился бы два раза после пожаров, и всё лучше и лучше.

would not have rebuilt twice after fires, each time better than before.

Несмотря на жалобы старика,

Despite the old man’s complaints,

видно было, что он справедливо горд своим благосостоянием,

it was clear that he was justifiably proud of his prosperity,

горд своими сыновьями, племянником, невестками, лошадьми, коровами

proud of his sons, nephew, daughters-in-law, horses, cows,

и в особенности тем, что держится всё это хозяйство.

and especially that the whole farm held together.

Из разговора со стариком Лёвин узнал, что он был и не прочь от нововведений.

From talking with the old man, Levin learned that he was also not against innovations.

Он сеял много картофелю,

He had planted a lot of potatoes,

и картофель его, который Лёвин видел, подъезжая, уже отцветал и завязывался,

and his potatoes, which Levin had noticed driving up, had already flowered and were beginning to set,

тогда как у Лёвина только зацветал.

while Levin’s were just beginning to flower.

Он пахал под картофель плугою, как он называл плуг, взятый у помещика.

He had ploughed for the potatoes with an iron plough, which he called a ‘plougher’, borrowed from the landowner.

Он сеял пшеницу.

He sowed wheat.

Маленькая подробность о том, что, пропалывая рожь, старик прополонною рожью кормил лошадей, особенно поразила Лёвина.

A small detail especially struck Levin, that as he thinned his rye he gave the thinned stalks to the horses.

Сколько раз Лёвин, видя этот пропадающий прекрасный корм, хотел собирать его;

So many times, seeing this excellent feed go to waste, Levin had wanted to gather it;

но всегда это оказывалось невозможным.

but it had always proved impossible.

У мужика же это делалось, и он не мог нахвалиться этим кормом.

Yet with the muzhik it got done, and he could not praise this feed enough.

– Чего же бабёнкам делать?

‘Don’t the womenfolk need work?

Вынесут кучки на дорогу, а телега подъедет.

They carry the piles to the road, and the cart drives up.’

– А вот у нас, помещиков, всё плохо идёт с работниками, – сказал Лёвин, подавая ему стакан с чаем.

‘And for us landowners things go badly with our hired men,’ said Levin, handing him a glass of tea.

– Благодарим, – отвечал старик, взяв стакан,

‘Thank you,’ the old man replied, took the glass,

но отказался от сахара, указав на оставшийся обгрызенный им комок. 

but refused sugar, pointing to the nibbled lump he had left.

– Где же с работниками вести дело? – сказал он. 

‘Where are you going to get with hired men?’ he said.

– Разор один.

‘It’s sheer ruin.

Вот хоть бы Свияжсков.

Take the Sviyazhskys even.

Мы знаем, какая земля, мак, а тоже не больно хвалятся урожаем.

We know their land – black as poppyseed, but they can’t boast of their crops either.

Всё недосмотр!

There’s always some oversight!’

– Да вот ты же хозяйничаешь с работниками?

‘But you do your farming with hired men?’

– Наше дело мужицкое.

‘That’s between muzhiks.

Мы до всего сами.

We can make do on our own.

Плох – и вон; и своими управимся.

Bad work – out you go! We’ll manage.’

– Батюшка, Финоген велел дёгтю достать, – сказала вошедшая баба в калошках.

‘Father, Finogen says to fetch some tar,’ the woman in galoshes said, coming in.

– Так-то, сударь! – сказал старик, вставая,

‘So there, sir!’ said the old man, getting up,

перекрестился продолжительно, поблагодарил Лёвина и вышел.

and, crossing himself lengthily, he thanked Levin and left.

Когда Лёвин вошёл в чёрную избу, чтобы вызвать своего кучера,

When Levin went into the kitchen side of the cottage to call his coachman,

он увидал всю семью мужчин за столом.

he saw all the men's family at the table.

Бабы прислуживали стоя.

The women served standing.

Молодой здоровенный сын, с полным ртом каши,

The strapping young son, with his mouth full of kasha,

что-то рассказывал смешное, и все хохотали,

was telling some funny story, and they were all laughing,

и в особенности весело баба в калошках, подливавшая щи в чашку.

and the woman in galoshes laughed especially gaily as she added more shchi to the bowl.

Очень может быть, что благовидное лицо бабы в калошках

It might very well be that the comely face of the woman in galoshes

много содействовало тому впечатлению благоустройства,

contributed greatly to the impression of well-being

которое произвёл на Лёвина этот крестьянский дом,

that this peasant home made on Levin,

но впечатление это было так сильно, что Лёвин никак не мог отделаться от него.

but the impression was so strong that he could not get rid of it.

И всю дорогу от старика до Свияжского нет-нет и опять вспоминал об этом хозяйстве,

And all the way from the old man to Sviyazhsky, he kept recalling this household,

как будто что-то в этом впечатлении требовало его особенного внимания.

as if something in this impression called for his special attention.

XXVI

XXVI

Свияжский был предводителем в своём уезде.

Sviyazhsky was the marshal of nobility in his district.

Он был пятью годами старше Лёвина и давно женат.

He was five years older than Levin and long married.

В доме его жила молодая его свояченица, очень симпатичная Лёвину девушка.

His young sister-in-law, a girl Levin found very sympathetic, lived in his house.

И Лёвин знал, что Свияжский и его жена очень желали выдать за него эту девушку.

And Levin knew that Sviyazhsky and his wife wished very much to marry this girl to him.

Он знал это несомненно, как знают это всегда молодые люди, так называемые женихи,

He knew it indubitably, as these things are always known to young men, so-called suitors,

хотя никогда никому не решился бы сказать этого,

though he would never have dared say it to anyone,

и знал тоже и то, что, несмотря на то, что он хотел жениться,

and he also knew that even though he wanted to get married,

несмотря на то, что по всем данным эта весьма привлекательная девушка должна была быть прекрасною женой,

even though by all tokens this quite attractive girl would make a wonderful wife,

он так же мало мог жениться на ней,

he was as little capable of marrying her,

даже если б он и не был влюблён в Кити Щербацкую,

even if he had not been in love with Kitty Shcherbatsky,

как улететь на небо.

as of flying into the sky.

И это знание отравляло ему то удовольствие,

And this knowledge poisoned for him the pleasure

которое он надеялся иметь от поездки к Свияжскому.

he hoped to have in visiting Sviyazhsky.

Получив письмо Свияжского с приглашением на охоту,

On receiving Sviyazhsky’s letter with an invitation for hunting,

Лёвин тотчас же подумал об этом,

Levin had thought of that at once,

но, несмотря на это, решил, что такие виды на него Свияжского

but in spite of it he had decided that Sviyazhsky’s designs on him

есть только его ни на чём не основанное предположение,

were only his own absolutely unfounded surmise,

и потому он всё-таки поедет.

and therefore he would go all the same.

Кроме того, в глубине души ему хотелось испытать себя,

Besides, in the depths of his soul he wanted to test himself,

примериться опять к этой девушке.

to measure himself against this girl again.

Домашняя же жизнь Свияжских была в высшей степени приятна,

The Sviyazhskys’ domestic life was also pleasant in the highest degree,

и сам Свияжский, самый лучший тип земского деятеля, какой только знал Лёвин,

and Sviyazhsky himself, the best type of zemstvo activist that Levin had ever known,

был для Лёвина всегда чрезвычайно интересен.

had always greatly interested him.

Свияжский был один из тех, всегда удивительных для Лёвина людей,

Sviyazhsky was one of those people, always astonishing to Levin,

рассуждение которых, очень последовательное, хотя и никогда не самостоятельное,

whose reasoning, very consistent though never independent,

идёт само по себе,

goes by itself,

а жизнь, чрезвычайно определённая и твёрдая в своём направлении,

and whose life, extremely well defined and firm in its orientation,

идёт сама по себе, совершенно независимо и почти всегда вразрез с рассуждением.

goes by itself, quite independent of and almost always contrary to their reasoning.

Свияжский был человек чрезвычайно либеральный.

Sviyazhsky was an extremely liberal man.

Он презирал дворянство

He despised the nobility

и считал большинство дворян тайными, от робости только не выражавшимися, крепостниками.

and considered all noblemen secret adherents of serfdom, who did not express themselves only out of timorousness.

Он считал Россию погибшею страной, вроде Турции,

He considered Russia a lost country, something like Turkey,

и правительство России столь дурным,

and the government of Russia so bad

что никогда не позволял себе даже серьёзно критиковать действия правительства,

that he never allowed himself any serious criticism of its actions,

и вместе с тем служил и был образцовым дворянским предводителем

but at the same time he served the state and was an exemplary marshal of nobility,

и в дорогу всегда надевал с кокардой и с красным околышем фуражку.

and when he travelled he always wore a peaked cap with a red band and a cockade.

Он полагал, что жизнь человеческая возможна только за границей,

He held that life was humanly possible only abroad,

куда он и уезжал жить при первой возможности,

where he went to live at every opportunity,

а вместе с тем вёл в России очень сложное и усовершенствованное хозяйство

and along with that, in Russia he conducted a very complex and improved form of farming,

и с чрезвычайным интересом следил за всем и знал всё, что делалось в России.

followed everything with extreme interest and knew everything that was going on.

Он считал русского мужика стоящим по развитию на переходной ступени от обезьяны к человеку,

He considered the Russian muzhik as occupying a transitional step of development between ape and man,

а вместе с тем на земских выборах охотнее всех пожимал руку мужикам и выслушивал их мнения…

and yet at zemstvo elections he was most willing to shake hands with muzhiks and listen to their opinions.

Он не верил ни в чох, ни в смерть,

He believed in neither God nor devil,

но был очень озабочен вопросом улучшения быта духовенства и сокращения приходов,

but was very concerned about questions of improving the life of the clergy and the shrinking number of parishes,

причём особенно хлопотал, чтобы церковь осталась в его селе.

taking particular trouble over keeping up the church in his village.

В женском вопросе он был на стороне крайних сторонников полной свободы женщин

In the woman question he was on the side of the extreme advocates of complete freedom for women,

и в особенности их права на труд,

and especially of their right to work,

но жил с женою так, что все любовались их дружною бездетною семейною жизнью,

but he lived with his wife in such a way that everyone admired the harmony of their childless family life;

и устроил жизнь своей жены так,

and he arranged his wife’s existence so

что она ничего не делала и не могла делать,

that she did not and could not do anything

кроме общей с мужем заботы, как получше и повеселее провести время.

but concern herself, together with her husband, with how better and more gaily to pass the time.

Если бы Лёвин не имел свойства объяснять себе людей с самой хорошей стороны,

If it had not been in Levin’s nature to explain people to himself from the best side,

характер Свияжского не представлял бы для него никакого затруднения и вопроса;

Sviyazhsky’s character would have presented no difficulty or problem for him;

он бы сказал себе: – дурак или дрянь, и всё бы было ясно.

he would have said ‘fool’ or ‘trash’ to himself, and everything would have been clear.

Но он не мог сказать дурак,

But he could not say ‘fool’

потому что Свияжский был несомненно не только очень умный,

because Sviyazhsky was unquestionably not only a very intelligent

но очень образованный и необыкновенно просто носящий своё образование человек.

but a very educated man and bore his education with extraordinary simplicity.

Не было предмета, которого бы он не знал;

There was no subject he did not know,

но он показывал своё знание, только когда бывал вынуждаем к этому.

but he showed his knowledge only when forced to.

Ещё меньше мог Лёвин сказать, что он был дрянь,

Still less could Levin say that he was trash,

потому что Свияжский был несомненно честный, добрый, умный человек,

because Sviyazhsky was unquestionably an honest, kind, intelligent man,

который весело, оживлённо, постоянно делал дело, высоко ценимое всеми его окружающими,

who cheerfully, energetically, ceaselessly did things highly appreciated by all around him

и уже наверное никогда сознательно не делал и не мог сделать ничего дурного.

and most certainly never consciously did or could do anything bad.

Лёвин старался понять и не понимал

Levin tried but failed to understand

и всегда, как на живую загадку, смотрел на него и на его жизнь.

and always looked on him and on his life as a living riddle.

Они были дружны с Лёвиным,

He and Levin were friends,

и поэтому Лёвин позволял себе допытывать Свияжского,

and therefore Levin allowed himself to probe Sviyazhsky,

добираться до самой основы его взгляда на жизнь;

to try to get at the very foundations of his view of life;

но всегда это было тщетно.

but it was always in vain.

Каждый раз, как Лёвин пытался проникнуть дальше открытых для всех дверей приёмных комнат ума Свияжского,

Each time Levin tried to penetrate further than the doors to the reception rooms of Sviyazhsky’s mind, which were open to everyone,

он замечал, что Свияжский слегка смущался;

he noticed that Sviyazhsky became slightly embarrassed;

чуть заметный испуг выражался в его взгляде,

his eyes showed a barely noticeable fear,

как будто он боялся, что Лёвин поймёт его,

as if he was afraid that Levin would understand him,

и он давал добродушный и весёлый отпор.

and he gave a good-natured and cheerful rebuff.

Теперь, после своего разочарования в хозяйстве,

Now, after his disappointment with farming,

Лёвину особенно приятно было побывать у Свияжского.

Levin found it especially pleasant to visit Sviyazhsky.

Не говоря о том, что на него весело действовал вид этих счастливых, довольных собою и всеми голубков, их благоустроенного гнезда,

Apart from the fact that the mere sight of these happy doves in their comfortable nest, so pleased with themselves and with everyone, had a cheering effect on him,

ему хотелось теперь, чувствуя себя столь недовольным своею жизнью,

he now wanted, since he felt so displeased with his own life,

добраться в Свияжском до того секрета,

to get at the secret in Sviyazhsky

который давал ему такую ясность, определённость и весёлость в жизни.

which gave him such clarity, certainty and cheerfulness in life.

Кроме того, Лёвин знал, что он увидит у Свияжского помещиков-соседей,

Besides that, Levin knew that at Sviyazhsky’s he would meet neighbouring landowners,

и ему теперь особенно интересно было поговорить,

and he was now especially interested in talking,

послушать о хозяйстве те самые разговоры об урожае, найме рабочих и т. п.,

in listening to those very farmers’ conversations about crops, hiring help, and the like,

которые, Лёвин знал, принято считать чем-то очень низким,

which he knew were normally regarded as something low,

но которые теперь для Лёвина казались одними важными.

but were now the only thing he found important.

«Это, может быть, не важно было при крепостном праве или не важно в Англии.

‘This may not have been important under serfdom, or may not be important in England.

В обоих случаях самые условия определены;

In both cases the conditions themselves are defined;

но у нас теперь, когда всё это переворотилось и только укладывается,

but with us now, when all this has been overturned and is just beginning to settle,

вопрос о том, как уложатся эти условия,

the question of how these conditions ought to be settled

есть только один важный вопрос в России», – думал Лёвин.

is the only important question in Russia,’ thought Levin.

Охота оказалась хуже, чем ожидал Лёвин.

The hunting turned out worse than Levin had expected.

Болото высохло, и дупелей совсем не было.

The marsh had dried up and there were no snipe.

Он проходил целый день и принёс только три штуки,

He walked all day and brought back only three,

но зато принёс, как и всегда с охоты,

but to make up for it he brought back, as always with hunting,

отличный аппетит, отличное расположение духа

an excellent appetite, excellent spirits,

и то возбуждённое умственное состояние, которым всегда сопровождалось у него сильное физическое движение.

and that aroused state of mind which with him always accompanied strong physical movement.

И на охоте, в то время когда он, казалось, ни о чём не думал,

And while it would seem that he was not thinking of anything as he hunted,

нет-нет, и опять ему вспоминался старик со своею семьёй,

he again kept recalling the old man and his family,

и впечатление это как будто требовало к себе не только внимания,

and it was as if this impression called not only for attention to itself,

но и разрешения чего-то с ним связанного.

but for the resolution of something connected with it.

Вечером, за чаем, в присутствии двух помещиков, приехавших по каким-то делам опеки,

That evening over tea, in the company of two landowners who had come on some matter of custody,

завязался тот самый интересный разговор, какого и ожидал Лёвин.

the interesting conversation that Levin had been hoping for sprang up.

Лёвин сидел подле хозяйки у чайного стола

Levin was sitting beside the hostess at the tea table

и должен был вести разговор с нею и свояченицей, сидевшею против него.

and had to carry on a conversation with her and the sister-in-law, who sat facing him.

Хозяйка была круглолицая, белокурая и невысокая женщина,

The hostess was a short, round-faced, fair-haired woman,

вся сияющая ямочками и улыбками.

all beaming with smiles and dimples.

Лёвин старался чрез неё выпытать решение той для него важной загадки, которую представлял её муж;

Levin tried through her to probe for the answer to that important riddle which her husband represented for him;

но он не имел полной свободы мыслей, потому что ему было мучительно неловко.

but he did not have full freedom of thought, because he felt painfully awkward.

Мучительно неловко ему было оттого,

He felt painfully awkward

что против него сидела свояченица в особенном, для него, ему казалось, надетом платье,

because the sister-in-law sat facing him in a special dress, put on for his sake, as it seemed to him,

с особенным в виде трапеции вырезом на белой груди;

cut in a special trapezoidal shape on her white bosom.

этот четвероугольный вырез, несмотря на то, что грудь была очень белая,

This rectangular neckline, despite the fact that her bosom was very white,

или особенно потому, что она была очень белая,

or precisely because of it,

лишал Лёвина свободы мысли.

deprived Levin of his freedom of thought.

Он воображал себе, вероятно, ошибочно, что вырез этот сделан на его счёт,

He fancied, probably mistakenly, that this neckline had been made on his account,

и считал себя не вправе смотреть на него и старался не смотреть на него;

and considered that he had no right to look at it and tried not to look at it;

но чувствовал, что он виноват уж за одно то, что вырез сделан.

but he felt that he was to blame for the neckline having been made at all.

Лёвину казалось, что он кого-то обманывает, что ему следует объяснить что-то,

It seemed to Levin that he was deceiving someone, that he had to explain something,

но что объяснить этого никак нельзя,

but that it was quite impossible to explain it,

и потому он беспрестанно краснел, был беспокоен и неловок.

and therefore he blushed constantly, felt restless and awkward.

Неловкость его сообщалась и хорошенькой свояченице.

His awkwardness also communicated itself to the pretty sister-in-law.

Но хозяйка, казалось, не замечала этого и нарочно втягивала её в разговор.

But the hostess seemed not to notice it and purposely tried to draw her into the conversation.

– Вы говорите, – продолжала хозяйка начатый разговор, 

‘You say,’ the hostess continued the conversation they had begun,

– что мужа не может интересовать всё русское.

‘that my husband cannot interest himself in things Russian.

Напротив, он весел бывает за границей, но никогда так, как здесь.

On the contrary, he may be cheerful abroad, but never so much as here.

Здесь он чувствует себя в своей сфере.

Here he feels in his element.

Ему столько дела, и он имеет дар всем интересоваться.

There’s so much to be done, and he has the gift of being interested in everything.

Ах, вы не были в нашей школе?

Ah, you haven’t been to our school?’

– Я видел… Это плющом обвитый домик?

‘I’ve seen it… That little vine-covered house?’

– Да, это Настино дело, – сказала она, указывая на сестру.

‘Yes, it’s Nastya’s doing,’ she said, pointing to her sister.

– Вы сами учите? – спросил Лёвин, стараясь смотреть мимо выреза,

‘Do you teach in it yourself?’ asked Levin, trying to look past the neckline,

но чувствуя, что, куда бы он ни смотрел в ту сторону, он будет видеть вырез.

but feeling that wherever he looked in that direction, he would see nothing else.

– Да, я сама учила и учу, но у нас прекрасная учительница.

‘Yes, I have taught and still do, but we have a wonderful young woman for a teacher.

И гимнастику мы ввели.

And we’ve introduced gymnastics.’

– Нет, я благодарю, я не хочу больше чаю, – сказал Лёвин

‘No, thank you, I won’t have more tea,’ said Levin,

и, чувствуя, что он делает неучтивость,

and, feeling that he was being discourteous,

но не в силах более продолжать этот разговор, краснея, встал. 

but unable to continue the conversation any longer, he stood up, blushing.

– Я слышу очень интересный разговор, – прибавил он и подошёл к другому концу стола,

‘I hear a very interesting conversation,’ he added and went to the other end of the table,

у которого сидел хозяин с двумя помещиками.

where the host sat with the two landowners.

Свияжский сидел боком к столу, облокоченною рукой поворачивая чашку,

Sviyazhsky was sitting sideways to the table, leaning his elbow on it and twirling a cup with one hand,

другою собирая в кулак свою бороду и поднося её к носу и опять выпуская, как бы нюхая.

while with the other he gathered his beard in his fist, put it to his nose as if sniffing it, and let it go again.

Он блестящими чёрными глазами смотрел прямо на горячившегося помещика с седыми усами

His shining dark eyes looked straight at the excited landowner with the grey moustache,

и, видимо, находил забаву в его речах.

and he was obviously finding what he said amusing.

Помещик жаловался на народ.

The landowner was complaining about the peasantry.

Лёвину ясно было, что Свияжский знает такой ответ на жалобы помещика,

It was clear to Levin that Sviyazhsky had an answer to the landowner’s complaints

который сразу уничтожит весь смысл его речи,

that would immediately destroy the whole meaning of what he said,

но что по своему положению он не может сказать этого ответа

but that from his position he was unable to give this answer,

и слушает не без удовольствия комическую речь помещика.

and therefore listened, not without pleasure, to the landowner’s comic speech.

Помещик с седыми усами был, очевидно, закоренелый крепостник

The landowner with the grey moustache was obviously an inveterate adherent of serfdom,

и деревенский старожил, страстный сельский хозяин.

an old countryman and passionate farmer.

Признаки эти Лёвин видел и в одежде

Levin saw tokens of it in his clothes

– старомодном, потёртом сюртуке, видимо непривычном помещику,

– the old-fashioned, shabby frock coat, to which the landowner was obviously unaccustomed

и в его умных, нахмуренных глазах,

– and in his intelligent, scowling eyes,

и в складной русской речи,

his well-turned Russian speech,

и в усвоенном, очевидно, долгим опытом повелительном тоне,

his peremptory tone, obviously acquired through long experience,

и в решительных движениях больших, красивых, загорелых рук с одним старым обручальным кольцом на безыменке.

and the resolute movements of his big, handsome, sunburnt hands with a single old engagement ring on the ring-finger.

XXVII

XXVII

– Только если бы не жалко бросить, что заведено…

‘If only I wasn’t sorry to drop what’s been started…

трудов положено много…

so much work has gone into it …

махнул бы на всё рукой, продал бы,

I’d wave my hand at it all, sell it

поехал бы, как Николай Иваныч… Елену слушать, 

and go like Nikolai Ivanych … to hear Hélène,’[22]

– сказал помещик с осветившею его умное старое лицо приятною улыбкой.

the landowner said, a pleasant smile lighting up his intelligent old face.

– Да вот не бросаете же, – сказал Николай Иванович Свияжский, 

‘Yes, but you don’t drop it,’ said Nikolai Ivanovich Sviyazhsky,

– стало быть, расчёты есть.

‘which means it adds up to something.’

– Расчёт один, что дома живу, непокупное, ненанятое.

‘All it adds up to is that I live at home, don’t buy anything, don’t rent anything.

Да ещё всё надеешься, что образумится народ.

And one keeps hoping the peasantry will see reason.

А то, верите ли, – это пьянство, распутство!

Otherwise you wouldn’t believe it – the drunkenness, the depravity!

Все переделились, ни лошадёнки, ни коровёнки.

Everybody’s separate, not a horse, not a cow left.

С голоду дохнет, а возьмите его в работники наймите

He may be starving to death, but hire him to work

– он вам норовит напортить, да ещё к мировому судье.

and he’ll do his best to muck it up, and then go and complain to the justice of the peace.’[23]

– Зато и вы пожалуетесь мировому судье, – сказал Свияжский.

‘But you’ll complain to the justice of the peace as well,’ said Sviyazhsky.

– Я пожалуюсь? Да ни за что на свете!

‘I’ll complain? Not for anything in the world!

Разговоры такие пойдут, что и не рад жалобе!

There’d be so much talk, I’d be sorry I ever did!

Вот на заводе – взяли задатки, ушли.

Look at that mill – they took the down-payment and left.

Что ж мировой судья?

And the justice of the peace?

Оправдал, только и держится всё волостным судом да старшиной.

He acquitted them. It’s all held together by the communal court and the headman.

Этот отпорет его по-старинному.

That one will give him a good old-fashioned whipping.

А не будь этого – бросай всё!

If it wasn’t for that – drop everything!

Беги на край света!

Flee to the ends of the world!’

Очевидно, помещик дразнил Свияжского,

Obviously, the landowner was teasing Sviyazhsky,

но Свияжский не только не сердился, но, видимо, забавлялся этим.

but Sviyazhsky not only did not get angry, but clearly found it amusing.

– Да вот ведём же мы своё хозяйство без этих мер, – сказал он улыбаясь, 

‘Yes, and yet we carry on our farming without these measures,’ he said, smiling,

– я, Лёвин, они.

‘me, Levin, him.’

Он указал на другого помещика.

He pointed to the other landowner.

– Да, у Михаила Петровича идёт, а спросите-ка как?

‘Yes, things are going well for Mikhail Petrovich, but ask him how!

Это разве рациональное хозяйство? – сказал помещик, очевидно щеголяя словом «рациональное».

Is it rational farming?’ the landowner said, obviously flaunting the word ‘rational’.

– У меня хозяйство простое, – сказал Михаил Петрович. 

‘My farming is simple,’ said Mikhail Petrovich.

– Благодарю бога.

‘Thank God.

Моё хозяйство всё, чтобы денежки к осенним податям были готовы.

My method is just to make sure that the cash to pay the autumn taxes is there.

Приходят мужички: – батюшка, отец, вызволь!

The muzhiks come: Father, dear, help us out!

Ну, свои все соседи мужики, жалко.

Well, they’re all neighbours, these muzhiks, I feel sorry for them.

Ну, дашь на первую треть, только скажешь:

So I give them enough to pay the first third, only I say:

– помнить, ребята, я вам помог, и вы помогите, когда нужда

Remember, boys, I helped you, so you help me when there’s a need

– посев ли овсяный, уборка сена, жнитво,

– sowing oats, making hay, harvesting

ну и выговоришь, по скольку с тягла.

–well, and I talk them into so much work for each tax paid.

Тоже есть бессовестные и из них, это правда.

There’s some of them are shameless, it’s true.’

Лёвин, зная давно эти патриархальные приёмы,

Levin, who had long known these patriarchal ways,

переглянулся с Свияжским и перебил Михаила Петровича,

exchanged glances with Sviyazhsky and interrupted Mikhail Petrovich,

обращаясь опять к помещику с седыми усами.

addressing the landowner with the grey moustache again.

– Так вы как же полагаете? – спросил он, 

‘Then what do you think?’ he asked.

– как же теперь надо вести хозяйство?

‘How should farming be done now?’

– Да так же и вести, как Михаил Петрович:

‘Why, the same way Mikhail Petrovich does it:

– или отдать исполу, или внаймы мужикам;

either let the land for half the crop, or rent it to the muzhiks.

это можно, но только этим самым уничтожается общее богатство государства.

It can be done, but that way the common wealth of the state is ruined.

Где земля у меня при крепостном труде и хорошем хозяйстве приносила сам-девять,

Where with serf labour and good management my land produced ninefold,

она исполу принесёт сам-третей.

it will produce threefold when let for half the crop.

Погубила Россию эмансипация!

The emancipation[24] has ruined Russia!’

Свияжский поглядел улыбающимися глазами на Лёвина и даже сделал ему чуть заметный насмешливый знак;

Sviyazhsky glanced at Levin with smiling eyes and even gave him a barely noticeable mocking sign,

но Лёвин не находил слов помещика смешными, 

but Levin did not find the landowner’s words ridiculous

– он понимал их больше, чем он понимал Свияжского.

– he understood them better than he did Sviyazhsky.

Многое же из того, что дальше говорил помещик,

And much of what the landowner went on to say,

доказывая, почему Россия погублена эмансипацией,

proving why Russia had been ruined by the emancipation,

показалось ему даже очень верным, для него новым и неопровержимым.

seemed to him very true, new and irrefutable.

Помещик, очевидно, говорил свою собственную мысль, что так редко бывает,

The landowner was obviously voicing his own thought, which happens rarely,

и мысль, к которой он приведён был не желанием занять чем-нибудь праздный ум,

and this thought had not been arrived at by a desire to somehow occupy an idle mind,

а мысль, которая выросла из условий его жизни,

but had grown out of the conditions of his own life,

которую он высидел в своём деревенском уединении и со всех сторон обдумал.

had been hatched out in his country solitude and considered on all sides.

– Дело, изволите видеть, в том, что всякий прогресс совершается только властью, – говорил он,

‘The point, kindly note, is that all progress is achieved by authority alone,’ he said,

очевидно желая показать, что он не чужд образованию. 

apparently wishing to show that he was no stranger to education.

– Возьмите реформы Петра, Екатерины, Александра.

‘Take the reforms of Peter, Catherine, Alexander.[25]

Возьмите европейскую историю.

Take European history.

Тем более прогресс в земледельческом быту.

The more so with progress in agricultural methods.

Хоть картофель – и тот вводился у нас силой.

Take the potato – even it was introduced here by force.

Ведь сохой тоже не всегда пахали.

The wooden plough hasn’t always been in use either.

Тоже ввели её, может быть, при уделах, но, наверно, ввели силою.

It was probably introduced before the tsars, and also introduced by force.

Теперь, в наше время, мы, помещики, при крепостном праве вели своё хозяйство с усовершенствованиями;

Now, in our time, under serfdom, we landowners carried on our farming with improvements.

и сушилки, и веялки, и возка навоза, и все орудия

Drying kilns, winnowers, the carting of dung, and all the tools

– всё мы вводили своею властью,

– we introduced everything by our authority,

и мужики сначала противились, а потом подражали нам.

and the muzhiks first resisted and then imitated us.

Теперь-с, при уничтожении крепостного права, у нас отняли власть,

Now, sirs, with the abolition of serfdom, our authority has been taken away,

и хозяйство наше, то, где оно поднято на высокий уровень,

and our farming, where it was brought to a high level,

должно опуститься к самому дикому, первобытному состоянию.

is bound to sink to the most savage, primitive condition.

Так я понимаю..

That’s how I understand it.’

– Да почему же?

‘But why so?

Если оно рационально, то вы можете наймом вести его, – сказал Свияжский.

If it’s rational, you can carry it on with hired help,’ said Sviyazhsky.

– Власти нет-с.

‘There’s no authority.

Кем я его буду вести? позвольте спросить.

Who will I carry it on with, may I ask?’

«Вот она – рабочая сила, главный элемент хозяйства», – подумал Лёвин.

‘There it is – the work force, the chief element in farming,’ thought Levin.

– Рабочими.

‘With paid workers.’

– Рабочие не хотят работать хорошо и работать хорошими орудиями.

‘Workers don’t want to do good work or to do good work with tools.

Рабочий наш только одно знает

Our worker knows one thing only

– напиться, как свинья, пьяный и испортит всё, что вы ему дадите.

– how to get drunk as a pig, and while drunk to break everything you give him.

Лошадей опоит, сбрую хорошую оборвёт,

He’ll overwater the horses, snap good harness,

колесо шинованное сменит, пропьёт,

dismount a wheel with a tyre and sell it for drink,

в молотилку шкворень пустит, чтобы её сломать.

put a pintle into the thresher so as to break it.

Ему тошно видеть всё, что не по его.

He loathes the sight of things that aren’t to his liking.

От этого и спустился весь уровень хозяйства.

That causes the whole level of the farming to sink.

Земли заброшены, заросли полынями или розданы мужикам,

Plots are abandoned, overgrown with wormwood or given up to muzhiks,

и где производили миллион, производят сотни тысяч четвертей;

and where millions of bushels used to be produced, now it’s a few hundred thousand

общее богатство уменьшилось.

– the common wealth is diminished.

Если бы сделали то же, да с расчётом…

If the same thing was done, only with calculation …’

И он начал развивать свой план освобождения,

And he began developing his own plan of liberation,

при котором были бы устранены эти неудобства.

which would have eliminated these inconveniences.

Лёвина не интересовало это,

That did not interest Levin,

но, когда он кончил, Лёвин вернулся к первому его положению

but when he finished, Levin went back to his first proposition

и сказал, обращаясь к Свияжскому и стараясь вызвать его на высказывание своего серьёзного мнения:

and said, addressing Sviyazhsky and trying to provoke him to voice his serious opinion:

– То, что уровень хозяйства спускается

‘That the level of farming is sinking

и что при наших отношениях к рабочим нет возможности вести выгодно рациональное хозяйство,

and that, given our relation to the workers, it is impossible to engage in rational farming profitably,

это совершенно справедливо, – сказал он.

is perfectly correct,’ he said.

– Я не нахожу, – уже серьёзно возразил Свияжский, 

‘I don’t find it so,’ Sviyazhsky retorted, seriously now.

– я только вижу то, что мы не умеем вести хозяйство

‘I only see that we don’t know how to go about farming

и что, напротив, то хозяйство, которое мы вели при крепостном праве, не то что слишком высоко, а слишком низко.

and that, on the contrary, the level of farming we carried on under serfdom was in fact not too high but too low.

У нас нет ни машин, ни рабочего скота хорошего, ни управления настоящего,

We have neither machines, nor good working stock, nor real management,

ни считать мы не умеем.

nor do we know how to count.

Спросите у хозяина, 

Ask any farm owner

– он не знает, что ему выгодно, что невыгодно.

– he won’t know what’s profitable for him and what isn’t.’

– Итальянская бухгалтерия, – сказал иронически помещик. 

‘Italian bookkeeping,’ the landowner said ironically.

– Там как ни считай, как вам всё перепортят, барыша не будет.

‘No matter how you count, once they break everything, there won’t be any profit.’

– Зачем же перепортят?

‘Why break?

Дрянную молотилку, российский топчачок ваш, сломают, а мою паровую не сломают.

A worthless thresher, that Russian treadle of yours, they will break, but not my steam thresher.

Лошадёнку расейскую, как это? тасканской породы, что за хвост таскать, вам испортят,

A Russian horse – what’s that breed? the Tosscan, good for tossing cans at – they’ll spoil for you,

а заведите першеронов или хоть битюгов, их не испортят.

but introduce Percherons, or at least our Bitiugs,[26] and they won’t spoil them.

И так всё.

And so with everything.

Нам выше надо поднимать хозяйство.

We must raise our farming higher.’

– Да было бы из чего, Николай Иваныч!

‘If only we could, Nikolai Ivanych!

Вам хорошо, а я сына в университете содержи, малых в гимназии воспитывай, 

It’s all very well for you, but I have a son at the university, the younger ones are in boarding school

– так мне першеронов не купить.

–I can’t go buying Percherons.’

– А на это банки.

‘That’s what banks are for.’

– Чтобы последнее с молотка продали?

‘So that the last thing I have falls under the hammer?

Нет, благодарю!

No, thank you!’

– Я не согласен, что нужно и можно поднять ещё выше уровень хозяйства, – сказал Лёвин. 

‘I don’t agree that the level of farming must and can be raised higher,’ said Levin.

– Я занимаюсь этим, и у меня есть средства,

‘I’m engaged in it, and I have the means,

а я ничего не мог сделать.

and I’ve been unable to do anything.

Банки не знаю кому полезны.

I don’t know what use the banks are.

Я по крайней мере на что ни затрачивал деньги в хозяйстве, всё с убытком:

With me, at least, whatever I’ve spent money on in farming has all been a loss

– скотина – убыток, машина – убыток.

– the livestock were a loss, the machinery a loss.’

– Вот это верно, – засмеявшись даже от удовольствия, подтвердил помещик с седыми усами.

‘That’s true,’ the landowner with the grey moustache confirmed, even laughing with pleasure.

– И я не один, – продолжал Лёвин, 

‘And I’m not the only one,’ Levin went on.

– я сошлюсь на всех хозяев, ведущих рационально дело;

‘I can refer to all the farmers who conduct their business rationally;

все, за редкими исключениями, ведут дело в убыток.

every one of them, with rare exceptions, operates at a loss.

Ну, вы скажите, что ваше хозяйство – выгодно? – сказал Лёвин,

Tell me, now, is your farming profitable?’ said Levin,

и тотчас же во взгляде Свияжского Лёвин заметил то мимолётное выражение испуга,

and he immediately noticed in Sviyazhsky’s eyes that momentary look of fear

которое он замечал, когда хотел проникнуть далее приёмных комнат ума Свияжского.

that he noticed whenever he wanted to penetrate beyond the reception rooms of Sviyazhsky’s mind.

Кроме того, этот вопрос со стороны Лёвина был не совсем добросовестен.

Besides, on Levin’s part the question had not been asked in good conscience.

Хозяйка за чаем только что говорила ему,

Over tea the hostess had just told him

что они нынче летом приглашали из Москвы немца, знатока бухгалтерии,

that they had invited a German from Moscow that summer, an expert in bookkeeping,

который за пятьсот рублей вознаграждения учёл их хозяйство

who for a fee of five hundred roubles had done the accounts of their farm

и нашёл, что оно приносит убытка три тысячи с чем-то рублей.

and discovered that they were operating at a loss of three thousand and some roubles.

Она не помнила именно сколько,

She did not recall the exact figure,

но, кажется, немец высчитал до четверти копейки.

but it seems the German had it calculated down to the quarter kopeck.

Помещик при упоминании о выгодах хозяйства Свияжского улыбнулся,

The landowner smiled at the mention of the profits of Sviyazhsky’s farming,

очевидно, зная, какой мог быть барыш у соседа и предводителя.

apparently knowing what sort of gains his neighbour and marshal might have.

– Может быть, невыгодно, – отвечал Свияжский. 

‘Maybe it’s not profitable,’ Sviyazhsky replied.

– Это только доказывает, или что я плохой хозяин,

‘That only proves that I’m a bad manager,

или что я затрачиваю капитал на увеличение ренты.

or that I spend the capital to increase the true rent.’

– Ах, рента! – с ужасом воскликнул Лёвин. 

‘Ah, the true rent!’ Levin exclaimed with horror.

– Может быть, есть рента в Европе, где земля стала лучше от положенного на неё труда,

‘Maybe true rent exists in Europe, where the land has been improved by the labour put into it;

но у нас вся земля становится хуже от положенного труда, то есть что её выпашут, 

but with us the land all becomes worse from the labour put into it – that is, from being ploughed

– стало быть, нет ренты.

– and so there’s no true rent.’

– Как нет ренты? Это закон.

‘What do you mean, no true rent? It’s a law.’

– То мы вне закона:

‘Then we’re outside the law.

– рента ничего для нас не объяснит, а, напротив, запутает.

True rent won’t clarify anything for us; on the contrary, it will confuse things.

Нет, вы скажите, как учение о ренте может быть…

No, tell us, how can the theory of true rent.. .’

– Хотите простокваши?

‘Would you like some curds?

Маша, пришли нам сюда простокваши или малины, – обратился он к жене. 

Masha, send us some curds here, or raspberries,’ he turned to his wife.

– Нынче замечательно поздно малина держится.

‘This year the raspberries went on remarkably late.’

И в самом приятном расположении духа Свияжский встал и отошёл,

And in a most pleasant state of mind, Sviyazhsky got up and left,

видимо предполагая, что разговор окончен на том самом месте,

apparently assuming that the conversation had ended, at the very place

где Лёвину казалось, что он только начинается.

where Levin thought it was just beginning.

Лишившись собеседника, Лёвин продолжал разговор с помещиком,

Deprived of his interlocutor, Levin went on talking with the landowner,

стараясь доказать ему, что всё затруднение происходит оттого, что мы не хотим знать свойств, привычек нашего рабочего;

trying to prove to him that all the difficulty came from our not knowing the properties and habits of our worker;

но помещик был, как и все люди, самобытно и уединённо думающие, туг к пониманию чужой мысли и особенно пристрастен к своей.

but the landowner, like all people who think originally and solitarily, was slow to understand another man’s thought and especially partial to his own.

Он настаивал на том, что русский мужик есть свинья и любит свинство,

He insisted that the Russian muzhik was a swine and liked swinishness,

и, чтобы вывести его из свинства, нужна власть, а её нет,

and that to move him out of swinishness, authority was needed, and there was none,

нужна палка, а мы стали так либеральны,

a stick was needed, and we suddenly became so liberal

что заменили тысячелетнюю палку вдруг какими-то адвокатами и заключениями,

that we replaced the thousand-year-old stick with some sort of lawyers and lock-ups,

при которых негодных вонючих мужиков кормят хорошим супом и высчитывают им кубические футы воздуха.

in which worthless, stinking muzhiks are fed good soup and allotted so many cubic feet of air.

– Отчего вы думаете, – говорил Лёвин, стараясь вернуться к вопросу, 

‘Why do you think,’ said Levin, trying to return to the question,

– что нельзя найти такого отношения к рабочей силе, при которой работа была бы производительна?

‘that it’s impossible to find relations with the workforce that would make work productive?’

– Никогда этого с русским народом без палки не будет!

‘That will never be done with the Russian peasantry without a stick!

Власти нет, – отвечал помещик.

There’s no authority,’ the landowner replied.

– Как же новые условия могут быть найдены? – сказал Свияжский,

‘How can new forms be found?’ said Sviyazhsky,

поев простокваши, закурив папиросу и опять подойдя к спорящим. 

who, having eaten his curds and lit a cigarette, again came over to the arguers.

– Все возможные отношения к рабочей силе определены и изучены, – сказал он. 

‘All possible relations to the workforce have been defined and studied,’ he said.

– Остаток варварства

‘That leftover of barbarism

– первобытная община с круговою порукой сама собой распадается,

– the primitive community with its mutual guarantees – is falling apart of itself,

крепостное право уничтожилось,

serfdom is abolished,

остаётся только свободный труд, и формы его определены и готовы, и надо брать их.

there remains only free labour, and its forms are defined and ready, and we must accept them.

Батрак, подённый, фермер – и из этого вы не выйдете.

The hired worker, the day-labourer, the farmhand – you won’t get away from that.’

– Но Европа недовольна этими формами.

‘But Europe is dissatisfied with these forms.’

– Недовольна и ищет новых.

‘Dissatisfied and searching for new ones.

И найдёт, вероятно.

And she’ll probably find them.’

– Я про то только и говорю, – отвечал Лёвин. 

‘That’s just what I’m talking about,’ replied Levin.

– Почему же нам не искать с своей стороны?

‘Why shouldn’t we search for them on our own?’

– Потому что это всё равно, что придумывать вновь приёмы для постройки железных дорог.

‘Because it’s the same as inventing new ways of building railways.

Они готовы, придуманы.

They’re invented and ready.’

– Но если они нам не приходятся, если они глупы? – сказал Лёвин.

‘But what if they don’t suit us? What if they’re stupid?’ said Levin.

И опять он заметил выражение испуга в глазах Свияжского.

And again he noticed the look of fear in Sviyazhsky’s eyes.

– Да, это: – мы шапками закидаем, мы нашли то, чего ищет Европа!

‘Yes, right: we’ll win at a canter, we’ve found what Europe’s searching for!

Всё это я знаю, но, извините меня,

I know all that, but, pardon me,

вы знаете ли всё, что сделано в Европе по вопросу об устройстве рабочих?

do you know what’s been done in Europe about the question of workers’ conditions?’

– Нет, плохо.

‘No, very little.’

– Этот вопрос занимает теперь лучшие умы в Европе.

‘This question now occupies the best minds in Europe.

Шульце-Деличевское направление…

The Schulze-Delitsch tendency. . .

Потом вся эта громадная литература рабочего вопроса,

Also all the vast literature on the workers question,

самого либерального лассалевского направления…

on the most liberal Lassalle tendency…

Мильгаузенское устройство – это уже факт, вы, верно, знаете.

The Mulhouse system is already a fact, you surely know that.’[27]

– Я имею понятие, но очень смутное.

‘I have an idea, but a very vague one.’

– Нет, вы только говорите;

‘No, you only say so;

вы, верно, знаете всё это не хуже меня.

you surely know it all as well as I do.

Я, разумеется, не социальный профессор, но меня это интересовало,

Of course, I’m no social professor, but it once interested me,

и, право, если вас интересует, вы займитесь.

and if it interests you, you really should look into it.’

– Но к чему же они пришли?

‘But what did they arrive at?’

– Виноват…

‘Excuse me …’

Помещики встали,

The landowners got up,

и Свияжский, опять остановив Лёвина в его неприятной привычке заглядывать в то, что сзади приёмных комнат его ума,

and Sviyazhsky, again stopping Levin in his unpleasant habit of prying beyond the reception rooms of his mind,

пошёл провожать своих гостей.

went to see his guests off.

XXVIII

XXVIII

Лёвину невыносимо скучно было в этот вечер с дамами:

Levin was insufferably bored with the ladies that evening:

– его, как никогда прежде, волновала мысль о том,

he was troubled as never before by the thought

что то недовольство хозяйством, которое он теперь испытывал,

that the dissatisfaction he now felt with farming

есть не исключительное его положение, а общее условие, в котором находится дело в России,

was not his exceptional situation but the general condition of things in Russia,

что устройство какого-нибудь такого отношения рабочих, где бы они работали, как у мужика на половине дороги,

that to establish relations with workers so that they would work like the muzhik he had met half-way there

есть не мечта, а задача, которую необходимо решить.

was not a dream but a problem that had to be solved.

И ему казалось, что эту задачу можно решить и должно попытаться это сделать.

And it seemed to him that this problem could be solved and that he must try to do it.

Простившись с дамами и обещав пробыть завтра ещё целый день,

Having taken leave of the ladies and promised to stay the whole of the next day

с тем чтобы вместе ехать верхом осматривать интересный провал в казённом лесу,

so that they could go together on horseback to look at an interesting landslide in the state forest,

Лёвин перед сном зашёл в кабинет хозяина,

Levin stopped at his host’s study before going to bed

чтобы взять книги о рабочем вопросе, которые Свияжский предложил ему.

to take some books on the workers question that Sviyazhsky had offered him.

Кабинет Свияжского была огромная комната, обставленяая шкафами с книгами и с двумя столами

Sviyazhsky’s study was a huge room lined with bookcases and had two tables in it

– одним массивным письменным, стоявшим посередине комнаты,

– one a massive desk that stood in the middle of the room,

и другим круглым, уложенным, звездою вокруг лампы, на разных языках последними нумерами газет и журналов.

and the other a round one on which the latest issues of newspapers and magazines in different languages were laid out in a star–like pattern around a lamp.

У письменного стола была стойка с подразделёнными золотыми ярлыками ящиками различного рода дел.

By the desk was a stand with boxes of all sorts of files marked with gilt labels.

Свияжский достал книги и сел в качающееся кресло.

Sviyazhsky got the books out and sat down in a rocking chair.

– Что это вы смотрите? – сказал он Лёвину,

‘What are you looking at?’ he said to Levin,

который, остановившись у круглого стола, переглядывал журналы.

who stood by the round table looking through a magazine.

– Ах да, тут очень интересная статья, – сказал Свияжский про журнал, который Лёвин держал в руках. 

‘Ah, yes, there’s a very interesting article in it,’ Sviyazhsky said of the magazine Levin was holding.

– Оказывается, – прибавил он с весёлым оживлением, 

‘It turns out,’ he added with cheerful animation,

– что главным виновником раздела Польши был совсем не Фридрих.

‘that the chief culprit in the partition of Poland was not Frederick at all.[28]

Оказывается…

It turns out…’

И он с свойственною ему ясностью рассказал вкратце эти новые, очень важные и интересные открытия.

And, with his particular clarity, he briefly recounted these new, very important and interesting discoveries.

Несмотря на то, что Лёвина занимала теперь больше всего мысль о хозяйстве,

Despite the fact that Levin was now most occupied with the thought of farming,

он, слушая хозяина, спрашивал себя:

he kept asking himself as he listened to his host:

– «Что там в нём сидит?

‘What’s got into him?

И почему, почему ему интересен раздел Польши?»

And why, why is he interested in the partition of Poland?’

Когда Свияжский кончил, Лёвин невольно спросил:

When Sviyazhsky finished, Levin involuntarily asked:

– «Ну так что же?»

‘Well, what then?’

Но ничего не было.

But there was nothing.

Было только интересно то, что «оказывалось».

The only interesting thing was that ‘it had turned out’.

Но Свияжский не объяснил и не нашёл нужным объяснять, почему это было ему интересно.

But Sviyazhsky did not explain or find it necessary to explain why he found it interesting.

– Да, но меня очень заинтересовал сердитый помещик, – вздохнув, сказал Лёвин. 

‘Yes, but I was very interested in the angry landowner,’ Levin said with a sigh.

– Он умён и много правды говорил.

‘He’s intelligent and said many right things.’

– Ах, подите! Закоренелый тайный крепостник, как они все! – сказал Свияжский.

‘Ah, go on! An inveterate secret serf-owner, as they all are!’ said Sviyazhsky.

– Коих вы предводитель…

‘Of whom you are the marshal…’

– Да, только я их предводительствую в другую сторону, – смеясь, сказал Свияжский.

‘Yes, only I’m marshalling them in the other direction,’ Sviyazhsky said, laughing.

– Меня очень занимает вот что, – сказал Лёвин. 

‘What interests me so much is this,’ said Levin.

– Он прав, что дело наше, то есть рационального хозяйства, нейдёт,

‘He’s right that our cause, that is, rational farming, doesn’t work,

что идёт только хозяйство ростовщическое, как у этого тихонького, или самое простое.

that only usurious farming works, as with that silent one, or else the simplest kind.

Кто в этом виноват?

Who is to blame for that?’

– Разумеется, мы сами.

‘We are, of course.

Да и потом, неправда, что оно нейдёт.

And besides, it’s not true that it doesn’t work.

У Васильчикова идёт.

At Vassilchikov’s it works.’

– Завод…

‘A mill…’

– Но я всё-таки не знаю, что вас удивляет.

‘But all the same I don’t know what you’re surprised at.

Народ стоит на такой низкой степени и материального и нравственного развития,

The peasantry stand at such a low level of both material and moral development

что, очевидно, он должен противодействовать всему, что ему чуждо.

that they apparently must oppose everything foreign to them.

В Европе рациональное хозяйство идёт потому, что народ образован;

In Europe rational farming works because the peasantry are educated;

стало быть, у нас надо образовать народ, – вот и всё.

which means that with us the peasantry have to be educated – that’s all.’

– Но как же образовать народ?

‘But how are we to educate the peasantry?’

– Чтоб образовать народ, нужны три вещи:

‘To educate the peasantry, three things are needed:

– школы, школы и школы.

schools, schools and schools.’

– Но вы сами сказали, что народ стоит на низкой степени материального развития.

‘But you said yourself that the peasantry stand at a low level of material development.

Чем же тут помогут школы?

How will schools help?’

– Знаете, вы напоминаете мне анекдот о советах больному:

‘You know, you remind me of the anecdote about giving advice to a sick man:

– «Вы бы попробовали слабительное». 

"Why don’t you try a laxative?"

– «Давали: – хуже». 

"I did: got worse."

– «Попробуйте пиявки». 

"Try leeches."

– «Пробовали: – хуже». 

"Tried them: got worse."

– «Ну, так уж только молитесь богу». 

"Well, then, just pray to God."

– «Пробовали: – хуже».

"Tried that: got worse."

Так и мы с вами.

It’s the same with you and me.

Я говорю политическая экономия, вы говорите – хуже.

I say political economy, and you say: worse.

Я говорю социализм – хуже.

I say socialism – worse.

Образование – хуже.

Education – worse.’

– Да чем же помогут школы?

‘But how will schools help?’

– Дадут ему другие потребности.

‘They’ll give them different needs.’

– Вот этого я никогда не понимал, – с горячностью возразил Лёвин. 

‘That’s something I’ve never understood,’ Levin objected hotly.

– Каким образом школы помогут народу улучшить своё материальное состояние?

‘How will schools help the peasantry to improve their material well-being?

Вы говорите, школы, образование дадут ему новые потребности.

You say that schools, education, will give them new needs.

Тем хуже, потому что он не в силах будет удовлетворить им.

So much the worse, because they won’t be able to satisfy them.

А каким образом знание сложения и вычитания и катехизиса поможет ему улучшить своё материальное состояние,

And how the knowledge of addition, subtraction and the catechism will help them to improve their material condition,

я никогда не мог понять.

I never could understand.

Я третьего дня вечером встретил бабу с грудным ребёнком и спросил её, куда она идёт.

The evening before last I met a woman with an infant at her breast and asked her where she had been.

Она говорит: – «К бабке ходила,

She said: "To the wise woman,

на мальчика крикса напала, так носила лечить».

because a shriek-hag has got into the child, so I took him to be treated."

Я спросил, как бабка лечит криксу.

I asked how the wise woman treats the shriek-hag.

«Ребёночка к курам на насесть сажает и приговаривает что-то».

"She puts the baby on a roost with the chickens and mumbles something."‘

– Ну вот, вы сами говорите!

‘Well, there you’ve said it yourself!

Чтоб она не носила лечить криксу на насесть, для этого нужно… – весело улыбаясь, сказал Свияжский.

We need schools so that she won’t treat the shriek-hag by putting the baby on a roost…’ Sviyazhsky said, smiling gaily.

– Ах нет! – с досадой сказал Лёвин, 

‘Ah, no!’ Levin said in vexation.

– это лечение для меня только подобие лечения народа школами.

‘For me that treatment is like treating the peasantry with schools.

Народ беден и необразован

The peasants are poor and uneducated,

– это мы видим так же верно, как баба видит криксу, потому что ребёнок кричит.

we see that as surely as the woman sees the shriek-hag because the baby shrieks.

Но почему от этой беды – бедности и необразования – помогут школы, так же непонятно,

But why schools will help in this trouble – poverty and uneducation – is as incomprehensible

как непонятно, почему от криксы помогут куры на насести.

as why chickens on a roost help against the shriek-hag.

Надо помочь тому, от чего он беден.

What must be helped is the cause of the poverty.’

– Ну, в этом вы по крайней мере сходитесь со Спенсером, которого вы так не любите;

‘Well, in that at least you agree with Spencer,[29] whom you dislike so.

он говорит тоже, что образование может быть следствием большего благосостояния и удобства жизни,

He, too, says that education may result from a greater well-being and comfort in life

частых омовений, как он говорит,

– from frequent ablutions, as he says

но не умения читать и считать…

– but not from the ability to read and write …’

– Ну вот, я очень рад или, напротив, очень не рад, что сошёлся со Спенсером;

‘Well, I’m very glad, or, on the contrary, very not-glad, that I agree with Spencer

только это я давно знаю.

– only I’ve known it for a long time.

Школы не помогут,

Schools won’t help,

а поможет такое экономическое устройство, при котором народ будет богаче, будет больше досуга, 

what will help is an economic system in which the peasantry will be wealthier, there will be more leisure

– и тогда будут и школы.

– and then there will also be schools.’

– Однако во всей Европе теперь школы обязательны.

‘Nevertheless, all over Europe schools are now compulsory.’

– А как же вы сами, согласны в этом со Спенсером? – спросил Лёвин.

‘And how about you? Do you agree with Spencer?’ asked Levin.

Но в глазах Свияжского мелькнуло выражение испуга, и он, улыбаясь, сказал:

But a look of fear flashed in Sviyazhsky’s eyes, and he said, smiling:

– Нет, эта крикса превосходна!

‘Ah, but that shriek-hag is excellent!

Неужели вы сами слышали?

You actually heard it yourself?’

Лёвин видел, что так и не найдёт он связи жизни этого человека с его мыслями.

Levin saw that he was not going to find a connection between this man’s life and his thoughts.

Очевидно, ему совершенно было всё равно, к чему приведёт его рассуждение;

Evidently it made absolutely no difference to him where his reasoning led him;

ему нужен был только процесс рассуждения.

he needed only the process of reasoning itself.

И ему неприятно было, когда процесс рассуждения заводил его в тупой переулок.

And it was unpleasant for him when the process of reasoning led him to a dead end.

Этого только он не любил и избегал,

That alone he disliked and avoided,

переводя разговор на что-нибудь приятно-весёлое.

turning the conversation to something pleasantly cheerful.

Все впечатления этого дня,

All the impressions of that day,

начиная с впечатления мужика на половине дороги,

starting with the muzhik half-way there,

которое служило как бы основным базисом всех нынешних впечатлений и мыслей,

which seemed to serve as the fundamental basis for all that day’s impressions and thoughts,

сильно взволновали Лёвина.

stirred Levin deeply.

Этот милый Свияжский, держащий при себе мысли только для общественного употребления

This good Sviyazhsky, who kept his thoughts only for public use

и, очевидно, имеющий другие какие-то, тайные для Лёвина, основы жизни,

and evidently had some other bases of life, hidden from Levin,

и вместе с тем он с толпой, имя которой легион,

though at the same time he and that crowd whose name was legion

руководящий общественным мнением чуждыми ему мыслями;

guided public opinion with these thoughts that were alien to him;

этот озлобленный помещик, совершенно правый в своих рассуждениях, вымученных жизнью,

this embittered landowner, perfectly right in his reasoning which he had suffered through in his life,

но неправый своим озлоблением к целому классу, и самому лучшему классу России;

but not right in his bitterness against a whole class, and that the best class in Russia;

собственное недовольство своею деятельностью

his own dissatisfaction with his activity

и смутная надежда найти поправку всему этому

and the vague hope of finding a remedy for it

– всё это сливалось в чувство внутренней тревоги и ожидание близкого разрешения.

– all this merged into a feeling of inner anxiety and the expectation of an imminent resolution.

Оставшись в отведённой комнате,

Left alone in the room given him,

лёжа на пружинном тюфяке, подкидывавшем неожиданно при каждом движении его руки и ноги,

lying on a spring mattress that unexpectedly tossed his arms and legs up with every movement,

Лёвин долго не спал.

Levin did not fall asleep for a long time.

Ни один разговор со Свияжским, хотя и много умного было сказано им, не интересовал Лёвина;

Not one conversation with Sviyazhsky, though he had said many intelligent things, had interested Levin;

но доводы помещика требовали обсуждения.

but the landowner’s arguments called for discussion.

Лёвин невольно вспомнил все его слова

Levin involuntarily recalled all his words

и поправлял в своём воображении то, что он отвечал ему.

and in his imagination corrected his own replies.

«Да, я должен был сказать ему:

‘Yes, I should have said to him:

– вы говорите, что хозяйство наше нейдёт потому, что мужик ненавидит все усовершенствования

"You say our farming doesn’t work because the muzhiks hate all improvements

и что их надо вводить властью;

and that they must be introduced by authority.

но если бы хозяйство совсем не шло без этих усовершенствований,

Now, if farming didn’t work at all without these improvements,

вы бы были правы;

you’d be right;

но оно идёт, и идёт только там где рабочий действует сообразно с своими привычками,

but it does work, and it works only where the worker acts according to his habits,

как у старика на половине дороги.

like that old man half-way here.

Ваше и наше общее недовольство хозяйством доказывает, что виноваты мы или рабочие.

Your and our common dissatisfaction with farming proves that either we or the workers are to blame.

Мы давно уже ломим по-своему, по-европейски,

We’ve been pushing ahead for a long time in our own way, the European way,

не спрашиваясь о свойствах рабочей силы.

without asking ourselves about the properties of the workforce.

Попробуем признать рабочую силу не идеальною рабочею силой,

Let’s try to look at the work force not as an ideal workforce

а русским мужиком с его инстинктами

but as the Russian muzhik with his instincts,

и будем устраивать сообразно с этим хозяйство.

and organize our farming accordingly.

Представьте себе, 

Picture to yourself,"

– должен бы я был сказать ему, 

I should have said to him,

– что у вас хозяйство ведётся, как у старика,

"that you do your farming like that old man,

что вы нашли средство заинтересовывать рабочих в успехе работы

that you’ve found a way of getting the workers interested in the success of the work

и нашли ту же середину в усовершенствованиях, которую они признают, 

and found some midpoint in the improvements that they can recognize

– и вы, не истощая почвы, получите вдвое, втрое против прежнего.

– and, without exhausting the soil, you’ll bring in two or three times more than before.

Разделите пополам, отдайте половину рабочей силе;

Divide it in two, give half to the workers;

та разность, которая вам останется, будет больше,

the difference you come out with will be greater

и рабочей силе достанется больше.

and the workers will also come out with more.

А чтобы сделать это, надо спустить уровень хозяйства

But to do that you have to lower the level of the farming

и заинтересовать рабочих в успехе хозяйства.

and interest the workers in its success.

Как это сделать – это вопрос подробностей,

How to do that is a matter of details,

но несомненно, что это возможно.

but there’s no doubt that it’s possible."‘

Мысль эта привела Лёвина в сильное волнение.

This thought threw Levin into great agitation.

Он не спал половину ночи, обдумывая подробности для приведения мысли в исполнение.

He did not sleep half the night, thinking over the details for bringing the thought to realization.

Он не сбирался уезжать на другой день,

He had not intended to leave the next day,

но теперь решил, что уедет рано утром домой.

but now decided to go home early in the morning.

Кроме того, эта свояченица с вырезом в платье

Besides, this sister-in-law with her neckline

производила в нём чувство, подобное стыду и раскаянию в совершённом дурном поступке.

produced in him a feeling akin to shame and repentance for having done something bad.

Главное же, ему нужно было ехать не откладывая:

Above all, it was necessary for him to leave without delay:

– надо успеть предложить мужикам новый проект, прежде чем посеяно озимое,

he had to offer the new project to the muzhiks in time, before the winter sowing,

с тем чтобы сеять его уже на новых основаниях.

so that the sowing could be done on a new basis.

Он решил перевернуть всё прежнее хозяйство.

He decided to overturn all the old management.

XXIX

XXIX

Исполнение плана Лёвина представляло много трудностей;

The carrying out of Levin’s plan presented many difficulties;

но он бился, сколько было сил,

but he struggled with all his might

и достиг хотя и не того, чего он желал,

and achieved, if not what he wished,

но того, что он мог, не обманывая себя, верить, что дело это стоило работы.

at least something which, without deceiving himself, he could believe was worth the effort.

Одна из главных трудностей была та, что хозяйство уже шло,

One of the main difficulties was that the work was already in progress,

что нельзя было остановить всё и начать всё сначала,

that he could not stop everything and start over from the beginning,

а надо было на ходу перелаживать машину.

but had to retune the machine while it was running.

Когда он, в тот же вечер, как приехал домой, сообщил приказчику свои планы,

When, on returning home that same evening, he told the steward about his plans,

приказчик с видимым удовольствием согласился с тою частью речи,

the steward was obviously pleased to agree with the part of his speech

которая показывала, что всё делаемое до сих пор было вздор и невыгодно.

which showed that everything done up to then was nonsense and unprofitable.

Приказчик сказал, что он давно говорил это,

The steward said that he had long been saying so,

но что его не хотели слушать.

but no one had wanted to listen to him.

Что же касалось до предложения, сделанного Лёвиным, 

As far as Levin’s proposal was concerned

– принять участие, как пайщику, вместе с работниками во всём хозяйственном предприятии,

– that he participate as a shareholder, along with the workers, in the whole farming enterprise

то приказчик на это выразил только большое уныние и никакого определённого мнения,

– to this the steward responded only with great dejection and no definite opinion,

а тотчас заговорил о необходимости назавтра свезти остальные снопы ржи и послать двоить,

and immediately began talking about the necessity of transporting the remaining sheaves of rye the next day and seeing to the cross-ploughing,

так что Лёвин почувствовал, что теперь не до этого.

so that Levin felt that now was not the time for it.

Заговаривая с мужиками о том же и делая им предложения сдачи на новых условиях земель,

Talking with the peasants about the same thing and offering to lease them the land on new conditions,

он тоже сталкивался с тем главным затруднением,

he also ran into the chief difficulty

что они были так заняты текущей работой дня,

that they were so busy with the current day’s work

что им некогда было обдумывать выгоды и невыгоды предприятия.

that they had no time to consider the advantages and disadvantages of the undertaking.

Наивный мужик Иван-скотник, казалось, понял вполне предложение Лёвина

A naive muzhik, Ivan the cowman, seemed to have fully understood Levin’s proposal

– принять с семьёй участие в выгодах скотного двора

– that he and his family share in the profits of the cattle-yard

– и вполне сочувствовал этому предприятию.

– and was sympathetic with the undertaking.

Но когда Лёвин внушал ему будущие выгоды,

But when Levin impressed upon him his future advantages,

на лице Ивана выражалась тревога и сожаление, что он не может всего дослушать,

Ivan’s face showed alarm and regret that he could not listen to it all to the end,

и он поспешно находил себе какое-нибудь не терпящее отлагательства дело:

and he hastened to find something to do that could not be put off:

– или брался за вилы докидывать сено из денника,

taking the fork to finish heaping up hay from the cattle-yard,

или наливать воду, или подчищать навоз.

or fetching water, or clearing away manure.

Другая трудность состояла в непобедимом недоверии крестьян

Another difficulty lay in the peasants’ invincible mistrust

к тому, чтобы цель помещика могла состоять в чём-нибудь другом,

of any other purpose on the landowner’s part

кроме желания обобрать их сколько можно.

than the desire to fleece them as much as possible.

Они были твёрдо уверены, что настоящая цель его

They were firmly convinced that his true goal,

(что бы он ни сказал им)

whatever he might tell them,

будет всегда в том, чего он не скажет им.

would always lie in what he did not tell them.

И сами они, высказываясь, говорили многое,

And they themselves, when they spoke, said many things,

но никогда не говорили того, в чём состояла их настоящая цель.

but never said what their true goal was.

Кроме того

Besides that

(Лёвин чувствовал, что жёлчный помещик был прав),

(Levin felt that the bilious landowner was right),

крестьяне первым и неизменным условием какого бы то ни было соглашения ставили то,

the peasants put down as the first and immutable condition of any agreement whatsoever

чтобы они не были принуждаемы к каким бы то ни было новым приёмам хозяйства и к употреблению новых орудий.

that they not be forced to employ new methods of farming or to make use of new tools.

Они соглашались, что плуг пашет лучше, что скоропашка работает успешнее,

They agreed that the iron plough worked better, that the scarifier produced good results,

но они находили тысячи причин, почему нельзя было им употреблять ни то, ни другое,

but they found a thousand reasons why it was impossible for them to use either,

и хотя он и убеждён был, что надо спустить уровень хозяйства,

and though he was convinced that he had to lower the level of farming,

ему жалко было отказаться от усовершенствований, выгода которых была так очевидна.

he was sorry to renounce improvements whose advantages were so obvious to him.

Но, несмотря на все эти трудности, он добился своего,

But, despite all these difficulties, he had his way

и к осени дело пошло, или по крайней мере ему так казалось.

and by autumn things got going, or at least it seemed so to him.

Сначала Лёвин думал сдать всё хозяйство, как оно было,

In the beginning Levin thought of leasing the whole farm, as it was,

мужикам, работникам и приказчику на новых товарищеских условиях,

to the peasants, workers and steward, on new conditions of partnership,

но очень скоро убедился, что это невозможно,

but he soon became convinced that it was impossible,

и решился подразделить хозяйство.

and he decided to subdivide the farming.

Скотный двор, сад, огород, покосы,

The cattle-yard, orchards, kitchen gardens, meadows,

поля, разделённые на несколько отделов,

fields, divided into several parts,

должны были составить отдельные статьи.

were to constitute separate items.

Наивный Иван-скотник, лучше всех, казалось Лёвину, понявший дело,

Naive Ivan the cowman, who understood the matter best of all, as it seemed to Levin,

подобрав себе артель, преимущественно из своей семьи,

chose an association for himself mainly from his own family,

стал участником скотного двора.

and became a participant in the cattle–yard.

Дальнее поле, лежавшее восемь лет в залежах под пусками,

A far field that had lain fallow and overgrown for eight years

было взято с помощью умного плотника Федора Резунова шестью семьями мужиков на новых общественных основаниях,

was taken with the help of the clever carpenter Fyodor Rezunov by six muzhik families on the new associative terms,

и мужик Шураев снял на тех же условиях все огороды.

and the muzhik Shuraev leased all the kitchen gardens on the same conditions.

Остальное ещё было по-старому,

The rest remained as before,

но эти три статьи были началом нового устройства и вполне занимали Лёвина.

but these three items were the beginning of a new system and fully occupied Levin.

Правда, что на скотном дворе дело шло до сих пор не лучше, чем прежде,

True, in the cattle-yard things went no better than before,

и Иван сильно противодействовал тёплому помещению коров и сливочному маслу,

and Ivan strongly resisted the heating of the cow barn and making butter from fresh cream,

утверждая, что корове на холоду потребуется меньше корму

maintaining that cows that are kept cold need less food

и что сметанное масло спорее,

and that sour-cream butter does you best,

и требовал жалованья, как и в старину,

and he demanded a salary as in the old days,

и нисколько не интересовался тем, что деньги, получаемые им,

not concerned in the least that the money he got

были не жалованье, а выдача вперёд доли барыша.

was not a salary but an advance against his share of the profit.

Правда, что компания Фёдора Резунова не передвоила под посев плугами,

True, Fyodor Rezunov’s company did not cross-plough their land before sowing,

как было уговорено,

as had been agreed,

оправдываясь тем, что время коротко.

justifying themselves by the shortness of time.

Правда, мужики этой компании, хотя и условились вести это дело на новых основаниях,

True, the muzhiks of this company, though they had agreed to conduct business on the new basis,

называли эту землю не общею, а испольною,

referred to the land not as common but as shared,

и не раз и мужики этой артели и сам Резунов говорили Лёвину:

and both the muzhiks of the association and Rezunov himself more than once said to Levin:

– «Получили бы денежки за землю,

‘If you’d take money for the land,

и вам покойнее и нам бы развяза».

it would put you at ease and unbind us.’

Кроме того, мужики эти всё откладывали под разными предлогами

Besides that, these muzhiks, under various pretexts, kept postponing

условленную с ними постройку на этой земле скотного двора и риги

the building of a cattle-yard and threshing barn on this land, as had been agreed,

и оттянули до зимы.

and dragged it on till winter.

Правда, Шураев снятые им огороды хотел было раздать по мелочам мужикам.

True, Shuraev wanted to take the kitchen gardens leased to him and let them out in small parcels to the muzhiks.

Он, очевидно, совершенно превратно

Evidently he had completely misunderstood

и, казалось, умышленно превратно понял условия,

and, it seemed, deliberately misunderstood, the conditions

на которых ему была сдана земля.

on which the land had been leased to him.

Правда, часто, разговаривая с мужиками и разъясняя им все выгоды предприятия,

True, as he talked with the muzhiks, explaining all the advantages of the undertaking to them,

Лёвин чувствовал, что мужики слушают при этом только пение его голоса

Levin often felt that they were listening only to the music of his voice

и знают твёрдо, что, что бы он ни говорил,

and knew firmly that, whatever he might say,

они не дадутся ему в обман.

they were not going to let him deceive them.

В особенности чувствовал он это, когда говорил с самым умным из мужиков, Резуновым,

He felt it especially when he talked with the smartest of the peasants, Rezunov,

и заметил ту игру в глазах Резунова,

and noticed that play in his eyes

которая ясно показывала и насмешку над Лёвиным и твёрдую уверенность,

which clearly showed both mockery of him and the firm conviction

что если будет кто обманут, то уж никак не он, Резунов.

that, if anyone was going to be deceived, it was not he, Rezunov.

Но, несмотря на всё это, Лёвин думал, что дело шло

But, despite all that, Levin thought that things had got going

и что, строго ведя счёты и настаивая на своём,

and that, by strict accounting and having it his way,

он докажет им в будущем выгоды такого устройства

he would eventually prove to them the advantages of such a system,

и что тогда дело пойдёт само собой.

and then everything would go by itself.

Дела эти вместе с остальным хозяйством, оставшимся на его руках,

These matters, along with the rest of the farming, which had been left in his hands,

вместе с работой кабинетною над своею книгой

along with the study-work on his book,

так занимали всё лето Лёвина,

so occupied Levin’s summer

что он почти и не ездил на охоту.

that he hardly ever went hunting.

Он узнал в конце августа о том, что Облонские уехали в Москву, от их человека, привёзшего назад седло.

He learned at the end of August, from the man who brought back the side-saddle, that the Oblonskys had returned to Moscow.

Он чувствовал, что, не ответив на письмо Дарьи Александровны,

He felt that by not answering Darya Alexandrovna’s letter,

своею невежливостью, о которой он без краски стыда не мог вспомнить,

by his impoliteness, which he could not recall without a flush of shame,

он сжёг свои корабли и никогда уж не поедет к ним.

he had burned his boats and could never visit them again.

Точно так же он поступил и со Свияжским, уехав не простившись.

He had done the same with the Sviyazhskys by leaving without saying goodbye.

Но он к ним тоже никогда не поедет.

But he would never visit them again either.

Теперь это ему было всё равно.

It made no difference to him now.

Дело нового устройства своего хозяйства занимало его так, как ещё ничто никогда в жизни.

The business of his new system of farming occupied him as nothing ever had before in his life.

Он перечитал книги, данные ему Свияжским,

He read the books Sviyazhsky gave him,

и, выписав то, чего у него не было,

and, ordering what he did not have,

перечитал и политико-экономические и социалистические книги по этому предмету

also read books on political economy and socialism concerned with the same subject

и, как он ожидал, ничего не нашёл такого, что относилось бы до предпринятого им дела.

and, as he expected, found nothing that related to the business he had undertaken.

В политико-экономических книгах,

In the politico-economic books

в Милле например, которого он изучал первого с большим жаром,

– in Mill,[30] for instance, whom he studied at first with great fervour,

надеясь всякую минуту найти разрешение занимавших его вопросов,

hoping at any moment to find a solution to the questions that preoccupied him

он нашёл выведенные из положения европейского хозяйства законы;

– he found laws deduced from the situation of European farming;

но он никак не видел, почему эти законы, не приложимые к России, должны быть общие.

but he simply could not see why those laws, not applicable in Russia, should be universal.

То же самое он видел и в социалистических книгах:

He saw the same in the socialist books:

– или это были прекрасные фантазии, но неприложимые,

these were either beautiful but inapplicable fantasies,

которыми он увлекался, ещё бывши студентом, 

such as he had been enthusiastic about while still a student,

– или поправки, починки того положения дела, в которое поставлена была Европа

or corrections, mendings of the state of affairs in which Europe stood

и с которым земледельческое дело в России не имело ничего общего.

and with which Russian agriculture had nothing in common.

Политическая экономия говорила,

Political economy said

что законы, по которым развилось и развиваегся богатство Европы,

that the laws according to which European wealth had developed and was developing

суть законы всеобщие и несомненные.

were universal and unquestionable.

Социалистическое учение говорило, что развитие по этим законам ведёт к погибели.

Socialist teaching said that development according to these laws led to ruin.

И ни то, ни другое не давало не только ответа,

And neither the one nor the other gave, not only an answer,

но ни малейшего намёка на то,

but even the slightest hint

что ему, Лёвину, и всем русским мужикам и землевладельцам

of what he, Levin, and all Russian peasants and landowners

делать с своими миллионами рук и десятин,

were to do with their millions of hands and acres

чтоб они были наиболее производительны для общего благосостояния.

so that they would be most productive for the common good.

Уже раз взявшись за это дело,

Once he got down to this matter,

он добросовестно перечитывал всё, что относилось к его предмету,

he conscientiously read through everything related to his subject

и намеревался осенью ехать за границу, чтоб изучить ещё это дело на месте,

and planned to go abroad in the autumn to study the matter on site,

с тем чтобы с ним уже не случалось более по этому вопросу того,

so that the same thing would not happen to him with this question

что так часто случалось с ним по различным вопросам.

as had happened so often with various other questions.

Только начнёт он, бывало, понимать мысль собеседника и излагать свою,

Just as he was beginning to understand his interlocutor’s thought and to explain his own,

как вдруг ему говорят:

he would suddenly be told:

– «А Кауфман, а Джоне, а Дюбуа, а Мичели?

‘And what about Kauffmann, and Jones, and Dubois, and Miccelli?[31]

Вы не читали их.

You haven’t read them?

Прочтите; они разработали этот вопрос».

You should – they’ve worked out this whole question.’

Он видел теперь ясно, что Кауфман и Мичели ничего не имеют сказать ему.

He now saw clearly that Kauffmann and Miccelli had nothing to tell him.

Он знал, чего он хотел.

He knew what he wanted.

Он видел, что Россия имеет прекрасные земли, прекрасных рабочих

He saw that Russia had excellent land, excellent workers,

и что в некоторых случаях, как у мужика на половине дороги,

and that in some cases, as with the muzhik half-way there,

рабочие и земля производят много,

workers and land produced much,

в большинстве же случаев, когда по-европейски прикладывается капитал, производят мало,

but in the majority of cases, when capital was employed European-style, they produced little,

и что происходит это только отгого, что рабочие хотят работать

and that this came only from the fact that the workers wanted to work

и работают хорошо одним им свойственным образом,

and to work well in the one way natural to them,

и что это противодействие не случайное, а постоянное, имеющее основание в духе народа.

and that their resistance was not accidental but constant and rooted in the spirit of the peasantry.

Он думал, что русский народ,

He thought that the Russian peasantry,

имеющий призвание заселять и обрабатывать огромные незанятые пространства

called upon to inhabit and cultivate vast unoccupied spaces,

сознательно, до тех пор, пока все земли не заняты, держался нужных для этого приёмов

consciously kept to the methods necessary for it until all the lands were occupied,

и что эти приёмы совсем не так дурны, как это обыкновенно думают.

and that these methods were not at all as bad as was usually thought.

И он хотел доказать это теоретически в книжке и на практике в своём хозяйстве.

And he wanted to prove it theoretically in his book and in practice on his estate.

XXX

XXX

В конце сентября был свезён лес для постройки двора на отданной артели земле

At the end of September lumber was delivered for the building of the cattle-yard on the land allotted to the association,

и было продано масло от коpов и разделён барыш.

and the butter from the cows was sold and the profits distributed.

В хозяйстве на практике дело шло отлично или по крайней мере так казалось Лёвину.

The practical side of the farming was going excellently, or at least it seemed so to Levin.

Для того же, чтобы теоретически разъяснить всё дело

Now, to explain the whole thing theoretically

и окончить сочинение, которое, сообразно мечтаниям Лёвина,

and to finish his book, which, according to Levin’s dreams,

должно было не только произвести переворот в политической экономии,

was not only to bring about a revolution in political economy

но совершенно уничтожить эту науку и положить начало новой науке

but was to abolish that science altogether and initiate a new science

– об отношениях народа к земле,

– of the relation of the peasantry to the land

нужно было только съездить за границу

– the only thing necessary was to go abroad

и изучить на месте всё, что там было сделано в этом направлении,

and study on site everything that had been done there in that direction

и найти убедительные доказательства, что всё то, что там сделано, – не то, что нужно.

and to find convincing proofs that everything done there was not what was needed.

Лёвин ждал только поставки пшеницы, чтобы получить деньги и ехать за границу.

Levin was waiting only for the delivery of the wheat, so as to get the money and go abroad.

Но начались дожди, не дававшие убрать оставшиеся в поле хлеба и картофель,

But rain set in, which prevented the harvesting of the remaining grain and potatoes

и остановили все работы и даже поставку пшеницы.

and put a stop to all work, even the delivery of the wheat.

По дорогам была непролазная грязь;

Mud made the roads impassable;

две мельницы снесло паводком,

two mills were washed away by floods,

и погода всё становилась хуже и хуже.

and the weather was getting worse and worse.

30 сентября показалось с утра солнце,

On September 30th, the sun came out in the morning

и, надеясь на погоду, Лёвин стал решительно готовиться к отъезду.

and, hoping for good weather, Levin resolutely began to prepare for departure.

Он велел насыпать пшеницу,

He ordered the wheat to be measured out,

послал к купцу приказчика, чтобы взять деньги,

sent the steward to the merchant to get the money

и сам поехал по хозяйству, чтобы сделать последние распоряжения перед отъездом.

and went round the estate himself to give final orders before his departure.

Переделав, однако, все дела,

Having done everything,

мокрый от ручьёв, которые по кожану заливались ему то за шею, то за голенища,

wet from the streams that poured from his leather jacket either down his neck or into his boots,

но в самом бодром и возбуждённом состоянии духа,

but in a most cheerful and excited mood,

Лёвин возвратился к вечеру домой.

Levin returned home towards evening.

Непогода к вечеру разошлась ещё хуже,

The weather grew still worse towards evening,

крупа так больно стегала всю вымокшую, трясущую ушами и головой лошадь, что она шла боком;

hail beat so painfully on his drenched horse that he walked sideways, twitching his ears and head;

но Лёвину под башлыком было хорошо,

but Levin felt fine under his hood,

и он весело поглядывал вокруг себя

and he glanced cheerfully around him,

то на мутные ручьи, бежавшие по колеям,

now at the turbid streams running down the ruts,

то на нависшие на каждом оголённом сучке капли,

now at the drops hanging on every bare twig,

то на белизну пятна нерастаявшей крупы на досках моста,

now at the white spots of unmelted hail on the planks of the bridge,

то на сочный, ещё мясистый лист вяза, который обвалился густым слоем вокруг раздетого дерева.

now at the succulent, still-fleshy elm leaves that lay in a thick layer around the naked tree.

Несмотря на мрачность окружающей природы,

Despite the gloom of the surrounding nature,

он чувствовал себя особенно возбуждённым.

he felt himself especially excited.

Разговоры с мужиками в дальней деревне показывали,

Talks with the peasants in the distant village had shown

что они начинали привыкать к своим отношениям.

that they were beginning to get used to their relations.

Дворник-стаpик, к которому он заезжал обсушиться,

The old innkeeper at whose place he stopped in order to dry off

очевидно одобрял план Лёвина и сам предлагал вступить в товарищество по покупке скота.

apparently approved of Levin’s plan and himself offered to join the partnership to buy cattle.

«Надо только упорно идти к своей цели, и я добьюсь своего, – думал Лёвин, 

‘I need only persist in going towards my goal and I’ll achieve what I want,’ thought Levin,

– а работать и трудиться есть из-за чего.

‘and so work and effort have their wherefore.

Это дело не моё личное, а тут вопрос об общем благе.

This is not my personal affair, it is a question here of the common good.

Всё хозяйство, главное – положение всего народа, совершенно должно измениться.

Agriculture as a whole, above all the position of the entire peasantry, must change completely.

Вместо бедности – общее богатство, довольство;

Instead of poverty – universal wealth, prosperity;

вместо вражды – согласие и связь интересов.

instead of hostility – concord and the joining of interests.

Одним словом, революция бескровная, но величайшая революция,

In short, a revolution, a bloodless but great revolution,

сначала в маленьком кругу нашего уезда, потом губернии, России, всего мира.

first in the small circle of our own region, then the province, Russia, the whole world.

Потому что мысль справедливая не может не быть плодотворна.

Because a correct thought cannot fail to bear fruit.

Да, это цель, из-за которой стоит работать.

Yes, that is a goal worth working for.

И то, что это я, Костя Лёвин,

And the fact that it is I, Kostya Levin,

тот самый… который приехал на бал в чёрном галстуке

the same one who came to the ball in a black tie

и которому отказала Щербацкая

and was rejected by Miss Shcherbatsky

и который так сам для себя жалок и ничтожен, 

and is so pathetic and worthless in his own eyes

– это ничего не доказывает.

– proves nothing.

Я уверен, что Франклин чувствовал себя так же ничтожным

I’m sure that Franklin[32] felt as worthless

и так же не доверял себе, вспоминая себя всего.

and distrusted himself in the same way, looking back at his whole self.

Это ничего не значит.

That means nothing.

И у него была, верно, своя Агафья Михайловна, которой он поверял свои планы».

And he, too, surely had his Agafya Mikhailovna to whom he confided his projects.’

В таких мыслях Лёвин уже в темноте подъехал к дому.

In such thoughts Levin rode up to the house when it was already dark.

Приказчик, ездивший к купцу, приехал и привёз часть денег за пшеницу.

The steward, who had gone to the merchant, came and brought part of the money for the wheat.

Условие с дворником было сделано,

The arrangement with the innkeeper was made,

и по дороге приказчик узнал, что хлеб везде застоял в поле,

and the steward had found out on the way that wheat had been left standing in the fields everywhere,

так что неубранные свои сто шестьдесят копён было ничто в сравнении с тем, что было у других.

so that his own hundred and sixty stacks were nothing in comparison with what others had lost.

Пообедав, Лёвин сел, как и обыкновенно, с книгой на кресло

After dinner Levin sat down in his easy-chair with a book, as usual,

и, читая, продолжал думать о своей предстоящей поездке в связи с книгою.

and while reading continued to think about his forthcoming trip in connection with his book.

Нынче ему особенно ясно представлялось всё значение его дела,

Today the significance of what he was doing presented itself to him with particular clarity,

и само собою складывались в его уме целые периоды, выражающие сущность его мыслей.

and whole paragraphs took shape of themselves in his mind, expressing the essence of his thinking.

«Это надо записать, – подумал он. 

‘This must be written down,’ he thought.

– Это должно составить краткое введение, которое я прежде считал ненужным».

‘This should constitute the brief introduction that I considered unnecessary before.’

Он встал, чтобы идти к письменному столу,

He got up to go to his desk, and

и Ласка, лежавшая у его ног, потягиваясь, тоже встала

Laska, who lay at his feet, also got up, stretching herself,

и оглядывалась на него, как бы спрашивая, куда идти.

and looked back at him as if asking where to go.

Но записывать было некогда, потому что пришли начальники к наряду,

But there was no time to write it down, because the foremen of the work details came,

и Лёвин вышел к ним в переднюю.

and Levin went out to them in the front hall.

После наряда, то есть распоряжений по работам завтрашнего дня,

Having done the detailing – that is, given orders for the next day’s work

и приёма всех мужиков, имевших до него дела,

– and received all the muzhiks who had business with him,

Лёвин пошёл в кабинет и сел за работу.

Levin went to his study and sat down to work.

Ласка легла под стол;

Laska lay under the desk;

Агафья Михайловна с чулком уселась на своём месте.

Agafya Mikhailovna settled in her place with a stocking.

Пописав несколько времени, Лёвин вдруг с необыкновенною живостью вспомнил Кити,

Levin had been writing for some time when suddenly, with extraordinary vividness, he remembered Kitty,

её отказ и последнюю встречу.

her refusal and their last encounter.

Он встал и начал ходить по комнате.

He got up and began to pace the room.

– Да нечего скучать, – сказала ему Агафья Михайловна. 

‘No point being bored,’ Agafya Mikhailovna said to him.

– Ну, что вы сидите дома?

‘Well, why do you sit at home?

Ехали бы на тёплые воды, благо собрались.

Go to the hot springs, since you’re all ready.’

– Я и то еду послезавтра, Агафья Михайловна.

‘I’ll go the day after tomorrow, Agafya Mikhailovna.

Надо дело кончить.

I have business to finish.’

– Ну, какое ваше дело!

‘Well, what’s this business of yours?

Мало вы разве и так мужиков наградили!

As if you haven’t given the muzhiks enough already!

И то говорят: – ваш барин от царя за то милость получит.

They say, "Your master’ll win favour with the tsar for that."

И чудно: – что вам о мужиках заботиться?

It’s even strange: why should you concern yourself with muzhiks?’

– Я не о них забочусь, я для себя делаю.

‘I’m not concerned with them, I’m doing it for myself.’

Агафья Михайловна знала все подробности хозяйственных планов Лёвина.

Agafya Mikhailovna knew all the details of Levin’s plans for the estate.

Лёвин часто со всеми тонкостями излагал ей свои мысли

Levin often told her his thoughts in fine detail

и нередко спорил с нею и не соглашался с её объяснениями.

and not infrequently argued with her and disagreed with her explanations.

Но теперь она совсем иначе поняла то, что он сказал ей.

But this time she completely misunderstood what he said to her.

– О своей душе, известное дело, пуще всего думать надо, – сказала она со вздохом. 

‘It’s a known fact, a man had best think of his own soul,’ she said with a sigh.

– Вон Пармён Денисыч, даром что неграмотный был,

‘There’s Parfen Denisych, illiterate as they come,

а так помер, что дай бог всякому, – сказала она про недавно умершего дворового. 

but God grant everybody such a death,’ she said of a recently deceased house servant.

– Причастили, особоровали.

‘Took communion, got anointed.’[33]

– Я не про то говорю, – сказал он. 

‘I’m not talking about that,’ he said.

– Я говорю, что я для своей выгоды делаю.

‘I mean that I’m doing it for my own profit.

Мне выгоднее, если мужики лучше работают.

The better the muzhiks work, the more profitable it is for me.’

– Да уж вы как ни делайте,

‘Whatever you do,

он коли лентяй, так всё будет чрез пень колоду валить.

if he’s a lazybones, everything will come out slapdash.

Если совесть есть, будет работать, а нет – ничего не сделаешь.

If he’s got a conscience, he’ll work, if not, there’s no help for it.’

– Ну да, ведь вы сами говорите, Иван лучше стал за скотиной ходить.

‘Yes, but you say yourself that Ivan takes better care of the cattle now.’

– Я одно говорю, – ответила Агафья Михайловна,

‘I say one thing,’ Agafya Mikhailovna answered,

очевидно не случайно, но со строгою последовательностью мысли, 

evidently not at random but with a strictly consistent train of thought,

– жениться вам надо, вот что!

‘you’ve got to get married, that’s what!’

Упоминание Агафьи Михайловны о том самом, о чём он только что думал, огорчило и оскорбило его.

Agafya Mikhailovna’s mention of the very thing he had just been thinking about upset and offended him.

Лёвин нахмурился и, не отвечая ей, сел опять за свою работу,

Levin frowned and, without answering her, sat down to his work,

повторив себе всё то, что он думал о значении этой работы.

repeating to himself everything he thought about the significance of that work.

Изредка только он прислушивался в тишине к звуку спиц Агафьи Михайловны

Only occasionally he listened in the silence to the sound of Agafya Mikhailovna’s needles

и, вспоминая то, о чём он не хотел вспоминать, опять морщился.

and, recalling what he did not want to recall, winced again.

В девять часов послышался колокольчик и глухое колебание кузова по грязи.

At nine o’clock they heard a bell and the dull heaving of a carriage through the mud.

– Ну, вот вам и гости приехали,

‘Well, here’s guests coming to see you,

не скучно будет, – сказала Агафья Михайловна, вставая и направляясь к двери.

so you won’t be bored,’ said Agafya Mikhailovna, getting up and going to the door.

Но Лёвин перегнал её.

But Levin went ahead of her.

Работа его не шла теперь,

His work was not going well now,

и он был рад какому бы то ни было гостю..

and he was glad of a guest, whoever it might be.

XXXI

XXXI

Сбежав до половины лестницы,

Having run half-way down the stairs,

Лёвин услыхал в передней знакомый ему звук покашливанья;

Levin heard the familiar sound of a little cough in the front hall;

но он слышал его неясно из-за звука своих шагов и надеялся, что он ошибся;

but he did not hear it clearly because of the noise of his footsteps and hoped that he was mistaken.

потом он увидал и всю длинную, костлявую, знакомую фигуру,

Then he saw the whole long, bony, familiar figure,

и, казалось, уже нельзя было обманываться,

and it seemed no longer possible to deceive himself,

но всё ещё надеялся, что он ошибается

yet he still hoped that he was mistaken

и что этот длинный человек, снимавший шубу и откашливавшийся,

and that this tall man taking off his fur coat and coughing

был не брат Николай.

was not his brother Nikolai.

Лёвин любил своего брата, но быть с ним вместе всегда было мученье.

Levin loved his brother, but being with him was always a torment.

Теперь же, когда Лёвин, под влиянием пришедшей ему мысли и напоминания Агафьи Михайловны, был в неясном, запутанном состоянии,

Now, under the influence of the thought that had come to him and of Agafya Mikhailovna’s reminder, he was in a vague, confused state,

ему предстоящее свидание с братом показалось особенно тяжёлым.

and the imminent meeting with his brother seemed especially difficult.

Вместо гостя весёлого, здорового, чужого,

Instead of a cheerful, healthy stranger for a guest,

который, он надеялся, развлечёт его в его душевной неясности,

who he hoped would divert him in his state of uncertainty,

он должен был видеться с братом,

he had to confront his brother,

который понимает его насквозь,

who understood him thoroughly,

который вызовет в нём все самые задушевные мысли,

who would call up all his innermost thoughts,

заставит его высказаться вполне.

would make him speak his whole mind.

А этого ему не хотелось.

And that he did not want.

Сердясь на самого себя за это гадкое чувство, Лёвин сбежал в переднюю.

Angry with himself for this nasty feeling, Levin ran down to the front hall.

Как только он вблизи увидал брата,

As soon as he saw his brother up close,

это чувство личного разочарования тотчас же исчезло и заменилось жалостью.

this feeling of personal disappointment vanished at once and was replaced by pity.

Как ни страшен был брат Николай своей худобой и болезненностью прежде,

Frightening as his brother Nikolai’s thinness and sickliness had been before,

теперь он ещё похудел, ещё изнемог.

he was now still thinner, still more wasted.

Это был скелет, покрытый кожей.

He was a skeleton covered with skin.

Он стоял в передней, дёргаясь длинною, худою шеей и срывая с неё шарф,

He stood in the front hall, twitching his long, thin neck and tearing his scarf from it,

и странно жалостно улыбался.

and smiled with a strange pitifulness.

Увидав эту улыбку, смиренную и покорную,

Seeing this smile, humble and obedient,

Лёвин почувствовал, что судороги сжимают его горло.

Levin felt his throat contract spasmodically.

– Вот, я приехал к тебе, – сказал Николай глухим голосом,

‘You see, I’ve come to visit you,’ Nikolai said in a dull voice,

ни на секунду не спуская глаз с лица брата. 

not taking his eyes off his brother’s face for a second.

– Я давно хотел, да всё нездоровилось.

‘I’ve long been wanting to, but I wasn’t feeling well.

Теперь же я очень поправился, – говорил он,

Now I’m much better,’ he said,

обтирая свою бороду большими худыми ладонями.

wiping his beard with big, thin palms.

– Да, да! – отвечал Лёвин.

‘Yes, yes!’ Levin replied.

И ему стало ещё страшнее,

And he felt still more frightened

когда он, целуясь, почувствовал губами сухость тела брата

when, as he kissed him, his lips felt the dryness of his brother’s body

и увидал вблизи его большие, странно светящиеся глаза.

and he saw his big, strangely glinting eyes up close.

За несколько недель пред этим Лёвин писал брату,

A few weeks earlier Levin had written to his brother

что по продаже той маленькой части, которая оставалась у них неделенною в доме,

that, following the sale of a small, as yet undivided portion of their inheritance,

брат имел получить теперь свою долю, около двух тысяч рублей.

he was now to receive his share, about two thousand roubles.

Николай сказал, что он приехал теперь получить эти деньги

Nikolai said that he had come to receive the money

и, главное, побывать в своём гнезде,

and, above all, to visit his own nest,

дотронуться до земли, чтобы набраться, как богатыри, силы для предстоящей деятельности.

to touch the soil, in order to gather strength, as mighty heroes do, for future action.

Несмотря на увеличившуюся сутуловость,

Despite his increasing stoop,

несмотря на поразительную с его ростом худобу,

despite his striking thinness in view of his height,

движения его, как и обыкновенно, были быстры и порывисты.

his movements were, as usual, quick and impetuous.

Лёвин провёл его в кабинет.

Levin led him to his study.

Брат переоделся особенно старательно, чего прежде не бывало,

His brother changed with particular care, something he had never done before,

причесал свои редкие прямые волосы и, улыбаясь, вошёл наверх.

combed his sparse, straight hair and, smiling, went upstairs.

Он был в самом ласковом и весёлом духе,

He was in a most gentle and cheerful mood,

каким в детстве его часто помнил Лёвин.

as Levin had often remembered him in childhood.

Он упомянул даже и о Сергее Ивановиче без злобы.

He even mentioned Sergei Ivanovich without anger.

Увидав Агафью Михайловну, он пошутил с ней и расспрашивал про старых слуг.

Seeing Agafya Mikhailovna, he joked with her and asked about the old servants.

Известие о смерти Пармёна Денисыча неприятно подействовало на него.

The news of the death of Parfen Denisych had an unpleasant affect on him.

На лице его выразился испуг; но он тотчас же оправился.

Fear showed in his face, but he recovered at once.

– Ведь он уж стар был, – сказал он и переменил разговор. 

‘Well, he was old,’ he said and changed the subject.

– Да, вот поживу у тебя месяц, два, а потом в Москву.

‘So, I’ll live with you for a month or two, and then – to Moscow.

Ты знаешь, мне Мягков обещал место, и я поступаю на службу.

You know, Miagkov has promised me a post, and I’ll be going into the service.

Теперь я устрою свою жизнь совсем иначе, – продолжал он. 

Now I’ll arrange my life quite differently,’ he went on.

– Ты знаешь, я удалил эту женщину.

‘You know, I sent that woman away.’

– Марью Николаевну? Как, за что же?

‘Marya Nikolaevna? Why, what for?’

– Ах, она гадкая женщина!

‘Ah, she’s a nasty woman!

Кучу неприятностей мне сделала. 

She caused me a heap of troubles.’

– Но он не рассказал, какие были эти неприятности.

But he did not say what those troubles were.

Он не мог сказать, что он прогнал Марью Николаевну за то, что чай был слаб,

He could not say that he had chased Marya Nikolaevna out because the tea was weak,

главное же за то, что она ухаживала за ним, как за больным. 

and above all because she looked after him as if he were an invalid.

– Потом вообще теперь я хочу совсем переменить жизнь.

‘And then in general I want to change my life completely now.

Я, разумеется, как и все, делал глупости,

I’ve certainly committed some follies, like everybody else,

но состояние – последнее дело, я его не жалею.

but money is the least thing, I’m not sorry about it.

Было бы здоровье, а здоровье, слава богу, поправилось.

As long as there’s health – and my health, thank God, has improved.’

Лёвин слушал и придумывал и не мог придумать, что сказать.

Levin listened and thought and could not think of anything to say.

Вероятно, Николай почувствовал то же;

Nikolai probably felt the same.

он стал расспрашивать брата о делах его;

He began asking his brother about his affairs,

и Лёвин был рад говорить о себе, потому что он мог говорить не притворяясь.

and Levin was glad to talk about himself, because he could talk without pretending.

Он рассказал брату свои планы и действия.

He told his brother his plans and activities.

Брат слушал, но, очевидно, не интересовался этим.

His brother listened but obviously was not interested.

Эти два человека были так родны и близки друг другу,

These two men were so dear and close to each other

что малейшее движение, тон голоса

that the slightest movement, the tone of the voice,

говорил для общих больше, чем всё, что можно сказать словами.

told them both more than it was possible to say in words.

Теперь у них обоих была одна мысль

Now they both had one thought

– болезнь и близкость смерти Николая, подавлявшая всё остальное.

– Nikolai’s illness and closeness to death – which stifled all the rest.

Но ни тот, ни другой не смели говорить о ней,

But neither of them dared to speak of it,

и потому всё, что бы они ни говорили,

and therefore everything else they said,

не выразив того, что одно занимало их, 

without expressing the one thing that preoccupied them,

– всё было ложь.

was a lie.

Никогда Лёвин не был так рад тому, что кончился вечер и надо было идти спать.

Never had Levin been so glad when an evening ended and it was time to go to bed.

Никогда ни с каким посторонним, ни на каком официальном визите

Never with any stranger, on any official visit,

он не был так ненатурален и фальшив, как он был нынче.

had he been so unnatural and false as he had been that day.

И сознание и раскаяние в этой ненатуральности делало его ещё более ненатуральным.

And his awareness of and remorse for this unnaturalness made him more unnatural still.

Ему хотелось плакать над своим умирающим любимым братом,

He wanted to weep over his beloved dying brother,

и он должен был слушать и поддерживать разговор о том, как он будет жить.

and he had to listen and keep up a conversation about how he was going to live.

Так как в доме было сыро и одна только комната топлена,

As the house was damp and only one room was heated,

то Лёвин уложил брата спать в своей же спальне за перегородкой.

Levin had his brother sleep in his own bedroom behind a screen.

Брат лёг и – спал или не спал,

His brother lay down and may or may not have slept,

но, как больной, ворочался, кашлял

but, being a sick man, tossed, coughed

и, когда не мог откашляться, что-то ворчал.

and grumbled something when he was unable to clear his throat.

Иногда, когда он тяжело вздыхал, он говорил:

Sometimes, when his breathing was difficult, he said,

– «Ах, боже мой!»

‘Ah, my God!’

Иногда, когда мокрота душила его, он с досадой выговаривал:

Sometimes, when phlegm choked him, he said vexedly,

– «А! черт!»

‘Ah! the devil!’

Лёвин долго не спал, слушая его.

Levin lay awake for a long time, listening to him.

Мысли Лёвина были самые разнообразные,

His thoughts were most varied,

но конец всех мыслей был один: – смерть.

but the end of all his thoughts was one: death.

Смерть, неизбежный конец всего, в первый раз с неотразимою силой представилась ему.

Death, the inevitable end of everything, presented itself to him for the first time with irresistible force.

И смерть эта, которая тут, в этом любимом брате,

And this death, which here, in his beloved brother,

спросонков стонущем и безразлично по привычке призывавшем то бога, то чёрта,

moaning in his sleep and calling by habit, without distinction, now on God, now on the devil,

была совсем не так далека, как ему прежде казалось.

was not at all as far off as it had seemed to him before.

Она была и в нём самом – он это чувствовал.

It was in him, too – he felt it.

Не нынче, так завтра, не завтра, так через тридцать лет, разве не всё равно?

If not now, then tomorrow, if not tomorrow, then in thirty years – did it make any difference?

А что такое была эта неизбежная смерть, 

And what this inevitable death was,

– он не только не знал, не только никогда и не думал об этом,

he not only did not know, he not only had never thought of it,

но не умел и не смел думать об этом.

but he could not and dared not think of it.

«Я работаю, я хочу сделать что-то,

‘I work, I want to do something,

а я и забыл, что всё кончится, что – смерть».

and I’ve forgotten that everything will end, that there is – death.’

Он сидел на кровати в темноте, скорчившись и обняв свои колени,

He was sitting on his bed in the dark, crouching, hugging his knees

и, сдерживая дыхание от напряжения мысли, думал.

and thinking, holding his breath from the strain of it.

Но чем более он напрягал мысль,

But the more he strained to think,

тем только яснее ему становилось, что это несомненно так,

the clearer it became to him that it was undoubtedly so,

что действительно он забыл, просмотрел в жизни одно маленькое обстоятельство

that he had actually forgotten, overlooked in his life one small circumstance

– то, что придёт смерть и всё кончится,

– that death would come and everything would end,

что ничего и не стоило начинать и что помочь этому никак нельзя.

that it was not worth starting anything and that nothing could possibly be done about it.

Да, это ужасно, но это так.

Yes, it was terrible, but it was so.

«Да ведь я жив ещё.

‘Yet I am still alive.

Теперь-то что же делать, что делать?» – говорил он с отчаянием.

And what am I to do now, what am I to do?’ he said in despair.

Он зажёг свечу и осторожно встал и пошёл к зеркалу

He lit the candle, got up carefully, went over to the mirror

и стал смотреть своё лицо и волосы.

and began to examine his face and hair.

Да, в висках были седые волосы.

Yes, there were grey hairs on his temples.

Он открыл рот.

He opened his mouth.

Зубы задние начинали портиться.

The back teeth were beginning to go bad.

Он обнажил свои мускулистые руки.

He bared his muscular arms.

Да, силы много.

Yes, good and strong.

Но и у Николеньки, который там дышит остатками лёгких,

But Nikolenka, who was lying there breathing with the remains of his lungs,

было тоже здоровое тело.

had also had a healthy body once.

И вдруг ему вспомнилось, как они детьми вместе ложились спать

And he suddenly remembered how as children they had gone to bed at the same time

и ждали только того, чтобы Фёдор Богданыч вышел за дверь,

and had only waited for Fyodor Bogdanych to leave

чтобы кидать друг в друга подушками и хохотать, хохотать неудержимо,

before they started throwing pillows at each other and laughing, laughing irrepressibly,

так что даже страх пред Фёдором Богданычем

so that even the fear of Fyodor Bogdanych

не мог остановить это через край бившее и пенящееся сознание счастья жизни.

could not stop this overflowing and effervescent consciousness of life’s happiness.

«А теперь эта скривившаяся пустая грудь…

‘And now this crooked and empty chest…

и я, не знающий, зачем и что со мной будет…»

and I, not knowing what will become of me or why …’

– Кха! Мха! А, чёрт!

‘Kha! Kha! Ah, the devil!

Что возишься, что ты не спишь? – окликнул его голос брата.

What’s this pottering about, why aren’t you asleep?’ his brother’s voice called to him.

– Так, я не знаю, бессонница.

‘I don’t know, just insomnia.’

– А я хорошо спал, у меня теперь уж нет пота.

‘And I slept well, I don’t sweat now.

Посмотри, пощупай рубашку.

Look, feel the shirt.

Нет пота?

No sweat?’

Лёвин пощупал, ушёл за перегородку, потушил свечу,

Levin felt it, went behind the partition, put out the candle,

но долго ещё не спал.

but did not sleep for a long time.

Только что ему немного уяснился вопрос о том, как жить,

He had just partly clarified the question of how to live,

как представился новый неразрешимый вопрос – смерть.

when he was presented with a new, insoluble problem – death.

«Ну, он умирает, ну, он умрёт к весне, ну, как помочь ему?

‘So he’s dying, so he’ll die towards spring, so how can I help him?

Что я могу сказать ему?

What can I say to him?

Что я знаю про это?

What do I know about it?

Я и забыл, что это есть».

I even forgot there was such a thing.’

XXXII

XXXII

Лёвин уже давно сделал замечание,

Levin had long ago observed

что когда с людьми бывает неловко от их излишней уступчивости, покорности,

that when things are made awkward by people’s excessive compliance and submission,

то очень скоро сделается невыносимо от их излишней требовательности и придирчивости.

they are soon made unbearable by their excessive demandingness and fault-finding.

Он чувствовал, что это случится и с братом.

He felt that this was going to happen with his brother.

И действительно, кротости брата Николая хватило ненадолго.

And indeed, brother Nikolai’s meekness did not last long.

Он с другого же утра стал раздражителен

The very next morning he became irritable

и старательно придирался к брату, затрогивая его за самые больные места.

and diligently applied himself to finding fault with his brother, touching the most sensitive spots.

Лёвин чувствовал себя виноватым и не мог поправить этого.

Levin felt himself guilty and could do nothing about it.

Он чувствовал, что если б они оба не притворялись,

He felt that if they both had not pretended

а говорили то, что называется говорить по душе,

but had spoken, as the phrase goes, from the heart

то есть только то, что они точно думают и чувствуют,

– that is, only what they both actually thought and felt

то они только бы смотрели в глаза друг другу,

– they would have looked into each other’s eyes,

и Константин только бы говорил:

and Konstantin would have said only,

– «Ты умрёшь, ты умрёшь, ты умрёшь!»

‘You’re going to die, to die, to die!’

– а Николай только бы отвечал:

and Nikolai would have answered only,

– «Знаю, что умру; но боюсь, боюсь, боюсь!»

‘I know I’m going to die, but I’m afraid, afraid, afraid!’

И больше бы ничего они не говорили, если бы говорили только по душе.

And they would have said nothing else, if they had spoken from the heart.

Но этак нельзя было жить,

But it was impossible to live that way,

и потому, Константин пытался делать то, что он всю жизнь пытался и не умел делать,

and therefore Konstantin tried to do what he had tried to do all his life without succeeding,

и то, что, по его наблюдению, многие так хорошо умели делать и без чего нельзя жить:

and what, in his observation, many could do so well, and without which it was impossible to live:

– он пытался говорить не то, что думал,

he tried to say what he did not think,

и постоянно чувствовал, что это выходило фальшиво,

and kept feeling that it came out false,

что брат его ловит на этом и раздражается этим.

that his brother noticed it and was annoyed by it.

На третий день Николай вызвал брата высказать опять ему свой план

On the third day, Nikolai provoked his brother to tell him his plans again

и стал не только осуждать его, но стал умышленно смешивать его с коммунизмом.

and began not only to condemn them, but deliberately to confuse them with communism.

– Ты только взял чужую мысль, но изуродовал

‘You’ve just taken other people’s thought and distorted it,

её и хочешь прилагать к неприложимому.

and you want to apply it where it’s inapplicable.’

– Да я тебе говорю, что это не имеет ничего общего.

‘But I’m telling you, the two have nothing in common.

Они отвергают справедливость собственности, капитала, наследственности,

They deny the justice of property, capital, inheritance,

а я, не отрицая этого главного стимула

while I, without denying this main stimulus’

(Лёвину было противно самому, что он употреблял такие слова,

(Levin was disgusted with himself for using such words,

но с тех пор, как он увлёкся своей работой,

but, ever since he had become involved in his work,

он невольно стал чаще и чаще употреблять нерусские слова),

he had inadvertently begun to use non-Russian words more and more often),

хочу только регулировать труд.

‘only want to regulate labour.’

– То-то и есть, ты взял чужую мысль,

‘That’s the point, that you’ve taken other people’s thought,

отрезал от неё всё, что составляет её силу,

lopped off everything that gives it force,

и хочешь уверить, что это что-то новое, – сказал Николай, сердито дёргаясь в своём галстуке.

and want to insist that it’s something new,’ said Nikolai, angrily twitching in his necktie.

– Да моя мысль не имеет ничего общего…

‘But my thought has nothing in common …’

– Там, – злобно блестя глазами и иронически улыбаясь, говорил Николай Лёвин, 

‘There,’ said Nikolai Levin, with a malicious gleam in his eyes and an ironic smile,

– там по крайней мере есть прелесть, как бы сказать, геометрическая

‘there at least there’s a geometrical charm, so to speak

– ясности, несомненностм.

– of clarity, of certainty.

Может быть, это утопия.

Maybe it’s a Utopia.

Но допустим, что можно сделать изо всего прошедшего tabula rasa:

But let’s suppose it’s possible to make a tabula rasa of the whole past:

– нет собственности, нет семьи, то и труд устрояется.

there’s no property, no family, and so labour gets set up.

Но у тебя ничего нет…

While you have nothing …’

– Зачем ты смешиваешь?

‘Why do you confuse them?

я никогда не был коммунистом.

I’ve never been a communist.’

– А я был и нахожу, что это преждевременно,

‘But I have been, and I find that it’s premature

но разумно и имеет будущность, как христианство в первые века.

but reasonable, and that it has a future, like Christianity in the first centuries.’

– Я только полагаю, что рабочую силу надо рассматривать с естествоиспытательской точки зрения,

‘I only suppose that the work force must be considered from the point of view of natural science

то есть изучить её, признать её свойства и…

– that is, study it, recognize its properties, and…’

– Да это совершенно напрасно.

‘But that’s all useless.

Эта сила сама находит, по степени своего развития, известный образ деятельности.

This force itself finds a certain way of action, according to its degree of development.

Везде были рабы, потом metayers;

Everywhere there were slaves, then métayers;* [Tenant farmers]

и у нас есть испольная работа, есть аренда, есть батрацкая работа, 

and with us, too, there’s sharecropping, leasing, hired help

– чего ты ищешь?

– what are you seeking?’

Лёвин вдруг разгорячился при этих словах,

Levin suddenly became aroused at these words

потому что в глубине души он боялся, что это было правда, 

because in the depths of his soul he was afraid it was true

– правда то, что он хотел балансировать между коммунизмом и определёнными формами

– true that he wanted to balance between communism and the established forms

и что это едва ли было возможно.

and that this was hardly possible.

– Я ищу средства работать производительно и для себя и для рабочего.

‘I’m seeking a productive way of working, both for my own sake and for the workers,’

Я хочу устроить… – отвечал он горячо.

he answered hotly. ‘I want to set up …’

– Ничего ты не хочешь устроить;

‘You don’t want to set up anything,

просто, как ты всю жизнь жил, тебе хочется оригинальничать,

you simply want to be original, as you have all your life,

показать, что ты не просто эксплуатируешь мужиков, а с идеею.

to show that you don’t simply exploit the muzhiks but do it with an idea.’

– Ну, ты так думаешь, – и оставь! – отвечал Лёвин,

‘Well, so you think – and let’s drop it!’ Levin replied,

чувствуя, что мускул левой щеки его неудержимо прыгает.

feeling the muscle on his left cheek quivering uncontrollably.

– Ты не имел и не имеешь убеждений,

‘You have no convictions and never had any,

а тебе только бы утешать своё самолюбие.

you only want to coddle your own vanity.’

– Ну, и прекрасно, и оставь меня!

‘Well, splendid, then leave me alone!’

– И оставлю! И давно пора, и убирайся ты к чёрту!

‘And so I will! And it’s high time, and you can go to the devil!

И очень жалею, что приехал!

I’m very sorry I came!’

Как ни старался потом Лёвин успокоить брата,

No matter how Levin tried afterwards to calm his brother down,

Николай ничего не хотел слышать,

Nikolai would not listen to anything,

говорил, что гораздо лучше разъехаться,

saying that it was much better to part,

и Константин видел, что просто брату невыносима стала жизнь.

and Konstantin saw that for his brother life had simply become unbearable.

Николай уже совсем собрался уезжать,

Nikolai was already on the point of leaving

когда Константин опять пришёл к нему и ненатурально просил извинить,

when Konstantin came to him again and asked him in an unnatural manner to forgive him

если чем-нибудь оскорбил его.

if he had offended him in any way.

– А, великодушие! – сказал Николай и улыбнулся. 

‘Ah, magnanimity!’ Nikolai said and smiled.

– Если тебе хочется быть правым, то могу доставить тебе это удовольствие.

‘If you want to be in the right, I can give you that pleasure.

Ты прав, но я всё-таки уеду!

You’re right, but I’m still leaving!’

Пред самым только отъездом Николай поцеловался с ним

Only just before his departure Nikolai exchanged kisses with him

и сказал, вдруг странно серьёзно взглянув на брата:

and said, suddenly giving his brother a strangely serious look:

– Всё-таки не поминай меня лихом, Костя! 

‘Anyhow, don’t think badly of me, Kostya!’

– И голос его дрогнул.

and his voice trembled.

Это были единственные слова, которые были сказаны искренно.

These were the only sincere words spoken.

Лёвин понял, что под этими словами подразумевалось:

Levin understood that they implied:

– «Ты видишь и знаешь, что я плох, и, может быть, мы больше не увидимся».

‘You see and know that I’m in a bad way and we may never see each other again.’

Лёвин понял это, и слёзы брызнули у него из глаз.

Levin understood it, and tears gushed from his eyes.

Он ещё раз поцеловал брата,

He kissed his brother once more,

но ничего не мог и не умел сказать ему.

but there was nothing he could or knew how to say to him.

На третий день после отъезда брата и Лёвин уехал за границу.

Three days after his brother’s departure, Levin also left for abroad.

Встретившись на железной дороге с Щербацким, двоюродным братом Кити,

Running into Shcherbatsky, Kitty’s cousin, at the railway station,

Лёвин очень удивил его своею мрачностью.

Levin amazed him with his gloominess.

– Что с тобой? – спросил его Щербацкий.

‘What’s the matter with you?’ Shcherbatsky asked him.

– Да ничего, так, весёлого на свете мало.

‘Nothing, it’s just that there’s not much cheer in the world.’

– Как мало? вот поедем со мной в Париж вместо какого-то Мюлуза.

‘Not much? Come with me to Paris instead of some Mulhouse.

Посмóтрите, как весело!

You’ll see how cheerful it is!’

– Нет, уж я кончил. Мне умирать пора.

‘No, I’m finished. It’s time for me to die.’

– Вот так штука! – смеясь, сказал Щербацкий. 

‘A fine thing!’ Shcherbatsky said, laughing.

– Я только приготовился начинать.

‘I’m just ready to begin.’

– Да и я так думал недавно, но теперь я знаю, что скоро умру.

‘I thought the same not long ago, but now I know that I’ll die soon.’

Лёвин говорил то, что он истинно думал в это последнее время.

Levin said what he had really been thinking lately.

Он во всём видел только смерть или приближение к ней.

He saw either death or the approach of it everywhere.

Но затеянное им дело тем более занимало его.

But his undertaking now occupied him all the more.

Надо же было как-нибудь доживать жизнь, пока не пришла смерть.

He had to live his life to the end, until death came.

Темнота покрывала для него всё;

Darkness covered everything for him;

но именно вследствие этой темноты он чувствовал,

but precisely because of this darkness he felt

что единственною руководительною нитью в этой темноте было его дело,

that his undertaking was the only guiding thread in this darkness,

и он из последних сил ухватился и держался за него.

and he seized it and held on to it with all his remaining strength.